Борис Ярне - Мария

Его блуждание среди толпы, в конце концов, привлекло к нему внимание, и некоторые люди стали перешептываться на предмет того, что здесь делает барон Траубе. И вдруг он столкнулся с незнакомкой лицом к лицу. Он чуть не сбил ее с ног.

– Простите, я не хотел, – поспешил извиниться Генрих.

– Чего вы не хотели? – милым голоском отозвалась девушка.

– Напугать вас, – ответил Генрих.

– Вы меня не напугали, – сказала девушка. – Или барон Генрих Траубе так страшен, что при столкновении с ним все должны разбегаться в ужасе?

– Вы меня знаете? – удивился Генрих.

– Вас тут все знают. Узнали уже. Я подслушала.

– Но вы… – начал Генрих.

– Я не местная, – опередила его незнакомка.

– И вы не из крестьян, – продолжал Генрих. – Что вы тут делаете?

– Вы задаете так много вопросов, а мы даже не знакомы, – заметила девушка.

– Для меня было бы честью…

– Мы привлекаем внимание. Вы куда-то направлялись?

– Да, в город. Мне нужно ко двору герцога. – Генрих ощутил неловкость. – Я оставил там свою лошадь.

– Как такое могло произойти? – искренно удивилась девушка.

– Лучше не спрашивайте, – отмахнулся Генрих.

– Могу вас подвести, – предложила незнакомка. – У меня карета?

– У вас…

– Идемте.

Кучер причмокнул, и кони потащили небольшую старенькую карету, которую Генрих точно уже видел ни раз, в сторону города.

– Вы так и не назвали себя, – заметил Генрих.

– Агнесса, – ответила девушка, сверкнув своими прекрасными угольными глазами, от блеска которых Генриха без конца пробирала упоительная дрожь. – Графиня Зальм, я племянница графа Штольберга.

– Вы та самая дочь графа Зальм, добравшаяся в одиночку через полземли до нашего графа? – Генрих не смог скрыть удивления.

– Вы чем-то напуганы? – изумилась девушка.

– Я восхищен, графиня!

– Прошу вас, зовите меня Агнесса.

– Вы вызвали восхищение у всех, я полагаю! – Генрих испытывал восторг. – Расскажите, как вам удалось добраться до нас в полном одиночестве?

– В одиночестве я оказалась ни так далеко от вас, – сказала Агнесса, – мой кучер сгинул, когда мы заночевали на постоялом дворе. Я прождала его до вечера, расспрашивая всех в округе, но так ничего и не выяснила. Мне ничего не оставалось, как самой взяться за вожжи. А прислуга разбежалась еще… честно говоря, не хочется мне вспоминать весь этот ужас.

– Вы очень смелы.

– Спасибо, барон. – Агнесса склонила головку. – Расскажите лучше, как вы могли оставить лошадь в городе и очутиться так далеко? Вы же должны были быть на собрании, а оно, насколько я могу предположить, еще продолжается.

– Как продолжается? – удивился Генрих.

– Сейчас еще нет и полудня, взгляните на солнце. Думаю, мы прибудем к его завершению, если ничего не случиться. Так как вы тут очутились?

Генрих был в недоумении. Он взглянул на небо и увидел сквозь облака солнце, которому еще нужно было время, чтобы приблизить день к полудню. Получается, что сейчас он еще на собрании. Он тряхнул головой.

– Простите, гра… Агнесса, но, честно говоря, не хочется мне вспоминать весь этот ужас.

Агнесса рассмеялась.

– Что на собрании? – нисколько не удивившись ответу Генриха, спросила она.

– Вас интересуют такие вещи?

– Отец приучил меня не отставать от происходящих событий, чтобы порой не выглядеть глупо, хоть я и девушка.

– Вы не знаете, что с вашим отцом?

– Он мертв, – вздохнув, твердо сказала Агнесса.

– А когда вы уезжали…

– Он мне тогда и сказал, что не успею я добраться до вашей земли, как его уже приберет Господь. Мой отец никогда не лгал. Я каждую ночь молюсь о его душе.

– Простите, Агнесса.

– Так богу угодно. – Агнесса перекрестилась. – Так что на собрании?

– Обсуждали угрозу войны, нападение соседей.

– С востока?

– Да, граф Гумбольдт. Вы же все знаете?

– Я слышала.

– Вам не страшно? Это же… это ужасно.

– Вы так думаете? – с какой-то насмешливой, как показалось Генриху, интонацией, произнесла Агнесса. – Скажите, барон, а как ваша земля оказалась в Герцогстве, или, скажем, земля моего дяди, графа Штольберга? Войны не было, но вы оказались в подчинении у герцога… да, в подчинении, я называю это так. Ваш замок, между прочим, находится на востоке герцогства, – мы оставили его за спиной, – и если герцог не захочет войны, а граф Гумбольдт удовлетвориться частью земли, то вполне может быть, что ваша земля окажется под его властью. Вы об этом не думали, барон Траубе?

Генрих был не на шутку ошеломлен таким высказыванием, и даже напуган.

– Агнесса, вы рассуждаете, как император.

– Отец меня многому научил, – сказала Агнесса. – Я была его единственным ребенком. Мать умерла рано, вскоре после моего рождения… Вы скучаете по отцу? – вдруг спросила она. – Я слышала, до того, как преставиться, он долгое время был не в себе.

– Да, умер он задолго до своей настоящей смерти. Я не знаю, как это сказать. И я… я его очень плохо знал. Он всю жизнь провел на войне.

– Я вам сочувствую, – грустно произнесла Агнесса.

– Не будем об этом. Скажите, как вам живется у графа?

– Дядюшка очень плох. Я стараюсь заботиться о нем. Замок его… не назвала бы я его замком. У моего отца было совсем по-другому. А знаете, барон, на что я обратила внимание. На ваш замок. Он, конечно, не сравниться с замком герцога, но он один из лучших здесь. При том, что многим вашим рыцарям приходится туго, и они вынуждены вести жизнь простых крестьян, вам очень повезло с батюшкой, что бы о нем не говорили. Думаю, он был достойным защитником Христа.

Генрих заворожено слушал Агнессу. Ему на миг показалось, что она читает его мысли. Как, находясь здесь не более недели, она могла все обо всем узнать, да еще сделать такие меткие выводы? Она настолько умна и проницательна?

– Вы меня поражаете, Агнесса! – Генрих не смог сдержаться, не смотря на то, что многое из сказанного Агнессой его откровенно коробило. Более того, если бы он услышал нечто подобное от мужчины, то счел бы это оскорблением. Но он об этом старался не думать, а глядя на прекрасное лицо попутчицы, и будучи плененным ее взглядом, и вовсе принимал ее слова с восхищением. Он был околдован.

– Простите меня, борон, если я вас чем-то обидела, – нежно произнесла она, словно прочитав мысли Генриха, – порой я настолько откровенна, что мне самой становится после неудобно от того, что я говорила. Это все мой батюшка со своей прямотой. Вы не обиделись?

– Что вы, Агнесса, как вы можете меня обидеть? – воскликнул Генрих. – Одно ваше присутствие окрыляет меня. Вы просто ангел! Признаюсь, такой красоты я не видывал никогда. Вы чудо. Где вы были раньше? – Генрих не мог остановиться. «Боже, что на меня нашло?»

– Смотрите не утопите меня в похвалах! – смеясь, заметила Агнесса. – Я могу привыкнуть.