Дмитрий Нуждин - Уравнитель миров. Наваждение [litres самиздат]

Долго не затягивая, Ховал закончил все умывальные процедуры, и поднялся в комнату. Одевшись в легкие одежды, уселся на стул, дотянулся до книги, обмотанной в бежевую ткань, и откинул потрепанные уголки, на обложке виднелась надпись «ЗАВЕТЪ» с большими, выпирающими буквами. Открыв сразу середину книги, и пролистав еще несколько страниц, Ховал погрузился в изучение. В ней были описаны почти все существующие в мире демоны, чудища, проклятия и создания потустороннего мира, которые видимы и невидимы для глаз человека. Книгу передал ему отчим, но откуда появилась эта книга, он не знал, зато отлично знал для чего она, и как ей нужно пользоваться.

Просидев до позднего вечера, прерываясь только один раз на трапезу, Ховала озарило, он резко закрыл книгу, соскочил со стула, надел ремень с чехлами, закинул в них топоры, и, выбив плечом дверь, ринулся на выход. Олин испугался от прыжка через всю лестницу, и что-то кричал ему в дорогу. Добежав до главенской, Ховал замедлился, а у двери вовсе остановился, и прижался ухом. Не услышав ничего абсолютно, начал потихоньку открывать дверь. Первый этаж дома был пуст, камин, стол с графином из-под вина и три стула, остался второй этаж. Ховал взглянул на лестницу, достал правой рукой топор, висевший по ту же сторону, и, аккуратно шагая, на мысках начал подниматься. Из-под двери дул сильный сквозняк, Ховал взял топор посредине топорища, поднял его на уровне своей головы, левой рукой уперся в дверь, и резким толчком распахнул ее.

По центру комнаты стояла кровать, на которой пьяным, на боку, спал Голан Савыч, а за его спиной лежала темноволосая девушка в белом платье, она злобно ухмылялась, и что-то нашептывала ему на ухо.

– Глава! Проснись!

Ховал разбудил Голана Савыча резким криком, после чего тот соскочил с кровати, и прижался спиной к стене, от увиденного он не мог даже кричать, будто и дышать вовсе перестал. В ней виднелось что-то прекрасное и ужасающее одновременно, черты лица были строгие, но при этом изящные, улыбка была широкой и красивой, но злобно опущенные брови делали лицо пугающим, а самым главным, что убеждало Ховала в ее происхождении, это огромные когти на руках и ногах. Девушка медленно привстала с кровати, ветер колыхал ее платье и волосы. Она подошла к открытому окну, и резко сгинула в неизвестном направлении. Ховал посмотрел на запуганного главу Борни.

–Я нашел решение, но нам нужно кое-что обсудить.

– Что, прямо сейчас?

–Ну, я бы не ждал завтрашней новой смерти, ведь завтра очередной первый третейник месяца, глава, а эта девица в белом платье, я думаю, уже догадалась, что мы знаем больше чем надо, поэтому не исключаю фарса с ее стороны.

–Да, хорошо… только с мыслями соберусь…

Они спустились на первый этаж, и уселись за стол. Голан Савыч принялся хлебать вино из графина.

– Рассказывай, кто она, как с ней бороться, и зачем она это де… кхе-кхе! Делает?

–Сначала ты мне ответь на вопросы, и исходя из твоих ответов я смогу ответить на твои. Сколько лет этой деревне?

–Восьмой год пошел, молодая совсем, а что?

–Сколько раз за все это время вы обрядами провожали весну и осень?

– Эм… а какая разница, я не понимаю?

– Просто отвечай на вопросы, глава…– немного разозлившись, надавил Ховал.

– Ни разу, все те, кому не лень ездят с нашей деревни обряд проводить в Гардар, но таких всего человек двадцать от силы…

– Думаю я не ошибся, это Гарена, дух связанный с обрядами умирания и воскрешения сезонов. Она воплотилась из-за того, что вы ее не почитаете, поэтому у вас люди мрут, виноградники завяли, язвы пошли и кошмары снятся, вот какая разница.

–Эм… хорошо, я понял, что мы делали неправильно, теперь то нам что делать?! – в панике спросил Голан Савыч.

–Нужно призвать ее, а потом погубить физическую оболочку, и тогда дух уйдет. Глава, соберите чучело из сена, сухого, найдите платье с зелеными или желтыми цветами, они олицетворяют цветение и увядание, платье наденьте на чучело, и принесите мне ветку вербены. И еще, когда все начнется, никого не должно быть рядом со мной, даже не так, никого не должно быть на улице, вообще.

–Понятно, все будет! – глава высунул голову в окно, и прокричал: – Нифел! Быстрей драпай сюда!

Через несколько мгновений Нифел прибежал в главенскую. Голан Савыч нарезал задач, и подчиненные уже побежали собирать из сена чучело, и искать по домам платье с зелеными и желтыми цветами. В это время Ховал переодевался в свою боевую одежду, а потом, с закрытыми глазами, сидя на кровати, просто ждал.

–Ховал, все готово. – в комнату зашел Олин, и протянул ему вербену.

–А зачем нужна вербена? – полюбопытствовал Олин.

–Чаще всего именно она является ключом к приданию духу физической формы. Не всегда, но чаще всего. – положив вербену за ухо, и поправляя топоры, повторил Ховал.

Напротив таверны стояло средних размеров чучело в очень даже солидном платьице, как и было сказано, на нем были желтые и зеленые оттенки в виде вышитых цветов.

–Теперь, я попрошу вас дать мне факел, и уйти как можно дальше отсюда, скажите людям, чтоб не вздумали выходить из домов до рассвета, ни при каких обстоятельствах, ни при каких, ясно?!. Все, идите.

– Да, нам все ясно! – Голан Савыч многозначительно кивнул, и приказал всем часовым со всех постов деревни обойти с предупреждением все дома. Спустя десять минут Нифел сообщил главе, что все оповещены.

–Все, путник… теперь твой выход, пусть боги тебя сберегут.

Глава развернулся, и быстрым шагом направился в сторону главенской.

Полночь, абсолютная тишина, прохладный ветер, Ховал поднял свой взор на звездное небо, и застыл в умиротворении на минуту, смотря на густой пар, который выходил даже при слабом выдохе. Эдакий простой ритуал помогал ему собраться, сконцентрироваться, и основательно подготовить себя морально к любой неожиданности.

–Наконец, тишина и спокойствие…

Достав из заднего подсумка на поясе соль, он очертил ей достаточно большой круг, в центре которого находилось чучело. Вытащив топор с правого чехла, преподнес его лезвие к левой руке, в которой держал факел, и до крови порезал мягкие ткани ладони, аккуратно, так, чтобы это не принесло неудобств в сражении, а он был уверен, что его не избежать. Убрав топор, вытащил из-за уха веточку вербены, и, промочив ее своей кровью, вставил в неуклюжий кусок сена, который именовался чучелом. Посмотрев на горящее пламя факела, Ховал сделал несколько шагов назад, пренебрежительно бросил его к подножию чучела, и произнес следующее:

Ты-проводимая пожаром

Приносишь жизни в средний мир,

И смерти, коль не проводили

В плоти Гарена пробудись!

Чучело всполыхнуло, будто на него вылили горючего, резко продул сильный, холодный ветер, который распугал ворон, потушил все факела деревни, и вместе с ними чучело. Ховал насторожился, принял боевую стойку, и, вынув оба топора, сосредоточил свое внимание и слух. Стояла мертвая тишина. Запахло серой, Ховал знал, этот запах говорит о присутствии духов, или их скорейшем появлении. Раздался взрыв в середине большого круга, нарисованного солью, недогоревшее чучело разнеслось во все стороны. Спустя несколько мгновений пыль разошлась, на одном колене, прислонив ладони с когтями к земле, воплоти, сидел дух.