Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

Любопытства ради, я решил более тщательно обследовать комнату, однако не нашел ничего, заслуживающего внимания. Остался один шкаф, сиротливо стоящий у стены. Я подошел к нему и, поставив подсвечник на пол, двумя руками потянул на себя дверцы. На удивление, они открылись очень легко. Внутри было пусто. Чтобы убедиться в этом, я взял подсвечник и поднес его ко дну шкафа, постепенно поднимая вверх. И в этот самый момент пламя свечи внезапно вытянулось в мою сторону, почти достигнув моего лица, и только своевременная реакция уберегла меня от ожога. Чтобы убедиться, что это не просто так, я повторил свое движение и добился тех же результатов. Достаточно сильный напор воздуха шел из правого угла шифоньера. Поставив подсвечник, я стал ощупывать это место, пытаясь определить источник воздуха. В ходе этого обследования мои пальцы нащупали металлический гвоздь, криво торчащий вверху. Именно отсюда и тянуло свежестью. Просунув палец дальше, я нащупал небольшую щель, обследовать которую мешал гвоздь. Решив его убрать, я потянул его к себе двумя пальцами. Гвоздь мягко повернулся вниз, и на моих глазах задняя стена шкафа отошла в сторону, открыв проход в другую комнату. Как оказалось, от возраста дерево треснуло и неплотно закрыло тайный вход из-за этого гвоздя, который одновременно служил и ключом. Держа подсвечник над собой, я с трепетом вошел в комнату.

В отличие от каморки архитектора, здесь было чисто и свежо. По бокам стояли полки с книгами и большие ящики, закрытые дубовыми крышками с врезными замками. Посередине стоял большой круглый стол, вокруг которого я насчитал двенадцать стульев с резными высокими спинками. На маленьком столике лежали свечи, которые вставлялись в большой семилепестковый подсвечник, стоящий посередине. В дальнем от меня конце стола стоял ящик из орехового дерева, блестевший от пламени свечи. На нем не было никаких замков. Осторожно приподняв крышку, я увидел внутри старинную тетрадь, покрытую витиеватым необычным почерком. Вытащив ее из ящика, я обнаружил внутри закладку из слоновой кости, которой осторожно переворачивали страницы. Открыв титульный лист и с трудом разбираясь в хитросплетениях старинных словосочетаний, я пытался найти ответ на вопрос, о чем эта книга, пока не наткнулся на подпись. И тут я осознал, что передо мною были «Тайные протоколы» пророка Иоганна из Иерусалима. А комната была тем местом, где собирались иерархи Ватикана, чтобы ознакомиться с пророчествами святого и определить свое дальнейшее поведение. Учитывая, что я уже давно находился здесь и мое отсутствие могло вызвать подозрение, я решил не испытывать судьбу и вернуться сюда позже. С большим сожалением спрятав все на место, я заметил страницу, на которой лежала закладка, и через шкаф удалился в каморку, тщательно закрыв за собой вход. Точно так же по винтовой лестнице я спустился вниз и, выбрав время, смешался с толпой и вышел из собора. Естественно, такое обилие информации повлияло на мой сон, который был никаким. Моей главной мыслью было дождаться утра и как можно быстрее добраться до этой книги.

На следующий день, пройдя все необходимые внутренние процедуры, я снова пришел в библиотеку. Заняв свое обычное место, я начал расспрашивать библиотекаря о соборе. Сначала он насторожился, но затем, узнав, что мой интерес вызван посещением этого шедевра, он размяк и начал рассказывать об истории его создания. Она была достаточно интересна и познавательна. Когда бибиотекарь закончил рассказ о скульптурах собора, я прервал его и попросился снова посетить собор, чтобы закрепить полученные знания в общении с прекрасным, на что, конечно же, получил согласие и наставления, как лучше рассматривать их. Выскочив из библиотеки, я быстрым шагом направился в собор. Взобравшись в каморку, я зажег свечу и, прислушавшись, открыл вход в другую комнату. Все было тихо и спокойно. Подойдя к ящику, я открыл его и развернул книгу, настроившись на познание тех тайн, которые она скрывала. Вначале шли общие описания, в которых монах выражал благодарность иудейским раввинам, мусульманским мудрецам, мастерам –гностикам и другим, которые делились с ним тайнами Познания. Дальше он рассказывал, что получал все эти знания путем размышлений и молитв «…там, где небо встречается с землей», то есть в пустыне. Главная задача, которую ставил перед собой монах, – познание Великой Тайны с тем, чтобы оставить далеким потомкам предупреждение Всевышнего. Здесь же он отметил, что придет время и книга пророчеств сначала исчезнет, а потом возникнет из глубины веков, и тогда сразу люди вспомнят его имя. Cудя по тому, что я сейчас держал эту книгу в своих руках, так и произошло.

Дальше шло рассуждение о том, что ждет человечество в таком далеком и не столь отдалённом будущем, «Когда придет тысячелетие, пришедшее за нынешним вослед». Он описывает географические изменения, которые произойдут в этот период: «Добавятся континенты в конце безграничного моря, за Геркулесовыми стопами, которые не мог назвать в своих мечтах великий Геродот, и по ту сторону больших лесов, о которых говорил великий Тацит. И землю, и море, и небо заселит собой человек. И будет рваться к власти, равной Богу, не зная никаких границ». Все это приведет к тому, что через тысячу лет от времени, в котором он жил, «…поместья объединятся в большие государства и огромные империи». Но в этом ничего хорошего для человечества не будет, так как у власти будут недостойные люди. «Без веры будут править господа, безвинным немощным народом помыкая. Они лицо свое сокроют и скроют имена… И участь каждого и всех они решать возьмутся. Но никого чужого с собой не позовут в собранье, чтобы решать порядок мирозданья». При этом он расписывает, что на земле «возникнет темный и секретный порядок уложений, в котором ненависть к закону будет основной, а яд – оружием. Ему нужна будет власть на всей земле. И мира сильные на службе будут у него. Закон единственный он признает, который сам и провозглашает. И мир пойдет со скорпионом под стелькой башмака».

Многие вещи, о которых он говорит далее, мне были непонятны. Например, «Придет Мессия ложный, неся оружие с собой, сплотит вокруг себя слепых. Как прежде никогда он не будет говорить о справедливости и праве. И жаркая вера Неверного будет разящей, и мстить он будет за крестовые походы.» Или то, что касалось человека: «Они хотят, как всадник, жизнью управлять и выбирать дитя еще в утробах женщин». Или: «Цена человека – не больше, чем весит он весь на продажу. Кто ухо возьмет, кто сердце захочет, ничто не останется свято тогда. Споры пойдут и за кровь, и за бренное тело, будто стервятники падаль делить собрались». А далее было еще страшнее: «Мужчина захочет мужчину, а женщина подругу вожделеет, и кровь их станет нечистой, и зло поползет от кровати к кровати. Гримасы застынут на лицах, недуги скрючат тела».