Денис Игнашов - Memento Finis: Демон Храма

Высокая, полная Марина сидела у компьютера и что-то сосредоточенно набивала одним пальцем.

– Здравствуй, Русланчик, – весело прощебетала она, увидев меня в дверях комнаты. – Заходи, заходи… Чаю хочешь? Только вскипел.

– С удовольствием.

Марина вскочила из-за стола, достала из шкафа две старенькие чашки и пачку печенья.

– Компьютер новый на кафедре появился. Это какой прогресс с последнего-то! Сколько ж я раз им говорила: замените, а не то кувыркнётся в самый неподходящий момент, а там бланки, формы и ещё бог знает что. Ну, вот купили. Спасибо нашим молодым, а то старички ходят только да плечами пожимают – они всё ещё на счётах считают да на печатных машинках стучат…Как у тебя дела-то? Защита скоро?

– Надеюсь, через полгода. Но написать ещё надо, – грустно заметил я.

– Не из последних дураков – напишешь, никуда не денешься.

– Надеюсь… А Ракицкий сегодня не появлялся?

– Не будет сегодня Петровича. Позвонил с утра – заболел, просил отменить все занятия и консультации. А ты к нему? Ты бы предварительно поинтересовался по телефону, а то, видишь, без толку приехал.

– Ну почему же без толку. Я, может, к вам заехал – проведать, поболтать, чаю попить.

Марина рассмеялась.

– Ну да, ну да… Дождёшься от вас внимания! – прыснула она, а потом участливо спросила: – Вопрос-то серьёзный? Может, созвониться со стариком?

– Да нет, ничего срочного. Прочитал по его рекомендации книжку, хотел поинтересоваться насчёт других работ автора.

– Кто такой?

– Полуянов… Не слышали?

Марина на минуту задумалась, с любопытством посмотрев на меня.

– Полуянов? – заинтересованно переспросила она.

– Он самый.

– Да-а, – протянула Марина, отхлебнув чая. – Был такой у нас на факультете в своё время.

– Полуянов окончил исторический факультет? – заинтригованно спросил я.

– Учился у нас, потом закончил аспирантуру, защитил диссертацию. Как же его звали?.. Слава, Вячеслав, кажется…. Научным руководителем у него был сам Василий Алексеевич Андреев, наш академик. Ну, этого-то знаешь, наверное.

Я кивнул.

– А на какой кафедре он учился?

– На нашей, конечно, – ответила Марина, обратив внимание на моё удивлённо-озадаченное выражение лица. – Именно поэтому я и запомнила его. Знаешь, сколько народу я перевидала на факультете – всех не упомнишь… Но своих, кафедральных, большинство я всё-таки помню. Я тогда только на работу устроилась. В тот год был очень хороший выпуск. Интересные, умные были ребята. Полуянов числился в любимчиках у Андреева. У них и тема исследования была одна и та же. Какой-то средневековый орден крестоносцев…

– Орден Храма, тамплиеры?

– Точно, они самые… Чаю ещё хочешь?

– Не откажусь, – сказал я, обнаружив, что чашка моя опустела, а в руке осталось надкусанное печенье.

– Полуянов был красивым парнем. Высокий, темноволосый, зеленоглазый, всегда аккуратно одет, девочкам очень нравился. – Марина налила ещё две чашки чая и не без особой гордости прибавила: – К тому же умный.

– И где же сейчас этот красавец и умница?

– А кто его знает… Исчез.

– Как исчез?! – удивился я.

– Так и исчез, – ответила Марина, тяжело вздохнув. – В восемьдесят третьем, если мне не изменяет память, его как перспективного учёного отправили в научную командировку во Францию. Я сама готовила справки, характеристики на него. Уехал на несколько месяцев и не вернулся. Здесь у него остались жена, малолетний ребёнок.

– Сбежал?

Марина неуверенно пожала плечами:

– Говорят, сбежал. Помню, приходили вежливые люди в штатском из КГБ, общались с преподавателями и однокурсниками Полуянова, чай пили… Вот за этим же столом сидели. Один такой рыжий, кучерявый, анекдоты всё рассказывал. Его я хорошо запомнила – уж слишком весёлый был для такой серьёзной организации. Потом забрали все документы по Полуянову и ушли. Андреев и заведующий кафедрой получили строгача по партийной линии. Но шума большого не было, и об этом деле решили поскорее забыть. Зачем лишний раз привлекать внимание к факультету.

– А как же сам Полуянов?

– Не знаю. С тех пор его никто не видел и не слышал. Пропал… – Марина сделала паузу. – Я вот думаю, если человек сбежал, должен же он был хоть как-то объявиться, дать о себе знать. Ну, пусть раньше он боялся, но ведь уже почти двенадцать лет ни КГБ твоего нет, ни Советского Союза. А о человеке ни слуху ни духу. Может, его уже и нет давно в живых. Странная история… Может, ещё чаю?

Я посмотрел на часы и отрицательно покачал головой:

– Мне уже пора.

Марина печально вздохнула. Ей было скучно одной на кафедре, и она с удовольствием поболтала бы со мной ещё о чём-нибудь.

Выйдя из здания университета, я направился в библиотеку. И хотя дома меня ждала моя многострадальная диссертация, я решил дочитать книгу Полуянова до конца.

Драматическая судьба автора только подогревала мой интерес к этому труду. На страницах этой книги везде были разбросаны вопросы, ответов на которые не было.

Автор с восторгом культивировал и подогревал мистическую тайну рождения, жизни и смерти ордена, все выводы оставляя на совести читателя. Белые и чёрные одежды, патетика бескомпромиссной войны за веру, самоотречение от мира и откровенное стяжательство, самоотверженный героизм и банальный, грубый разбой, пример высокого служения идеям христианства и тайный культ осквернения Креста с поклонением идолу Бафомету, честность, верность идеалам и предательство – всё это в наивысших своих формах нашло отображение в истории ордена, представляя из себя замысловатый, загадочный клубок отношений. Иногда складывалось впечатление, что существовало два ордена. Один верой и правдой служил Христу, показывая яркий пример религиозного подвижничества, а второй, прикрываясь именем своего близнеца, был создан для выполнения загадочной тайной миссии, смысл которой так и остался неясен. Почему тамплиеры часто действовали вопреки воле и логике крестовых походов? Существовали ли на самом деле тайный культ ордена Храма и идол, которому они поклонялись? В чём истинная причина гибели ордена и общего смирения перед обстоятельствами? Вопросы, в книге были только вопросы…

Верхов уговорил меня начать работу над телевизионным проектом вместе с ним. Своё согласие я дал без долгих раздумий. Признаюсь, я и сам этого хотел – я всё больше и больше интересовался историей ордена Храма.

Сергей познакомил меня с Кубаревым. Небольшого роста в дорогом клетчатом пиджаке, шустрый, вечно торопящийся куда-то человек с кричащими манерами и снобизмом телевизионщика. Кубарев, забравшись в своё большое кожаное кресло, выслушал наши предложения и, когда мы закончили рассказывать, удовлетворённо хлопнув в ладоши, торжественно объявил: