Денис Игнашов - Memento Finis: Демон Храма

– В апреле 1983 года в Москву приезжал известный английский историк Дэвид Хилл. Пожилой мужчина в центре – это он, ― пояснил Ракицкий. ― А это его ученик Джеймс Лоуренс, американец. ― Профессор показал пальцем на улыбающегося парня с краю. ― Хилл очень долго общался со Славой, он был искренне удивлён и обрадован, когда узнал, что Слава интересуется историей тамплиеров. Он даже приглашал его в Англию… Через два месяца Слава исчез во Франции, а Хилл умер в этом же году в декабре от рака.

Профессор посмотрел на часы. Было уже полпервого ночи.

– Уже поздно, – устало сказал он.

Я быстро и суетливо поднялся со стула, но Ракицкий остановил меня движением руки.

– Переночуете у меня. Вам опасно куда-то уходить сейчас.

Старый профессор постелил мне в кабинете на диване и скрылся за дверью. Облокотившись на подушку, я долго сидел, наблюдая, как за окном в жёлтом свете одинокого фонаря под силой налетавшего порывами ветра играла тёмная листва высокого тополя. Непонятная обречённая грусть разъедала моё сердце.

Неужели ничего нет? Неужели новая версия тайны тамплиеров – это лишь очередной фантом, воспалённым воображением одного обрушивший беды и напасти на головы многих? Мифы прошлого заставляют людей настоящего совершать глупости, искать то, чего не было и нет, желать будущего, которое не может наступить, но само стремление к которому ранит и уничтожает. Удивительно было ощущать себя пешкой в чужой игре, печальный финал которой был предрешён изначально. Это было так просто и бестолково по своей сути, что, действительно, походило на правду.

Я не мог уснуть и продолжал смотреть в окно. Шальные образы проплывали перед моими уставшими глазами, скрываясь в ночной темноте. На какой-то момент мне вдруг показалось, что внизу, за окном, скрытый листвой тополя неподвижно стоял человек. Я как будто даже разглядел силуэт мужчины, его руку и мерно подрагивающий красный огонёк сигареты. Но новый сильный порыв ветра поднял ветви дерева, обнажив его ствол, и моё видение исчезло.

«Белый цвет – Серёжа, с Китоврасом схожий», ― пришла на память посвящённая Есенину клюевская строчка, которую я увидел на портрете поэта в квартире Софьи Петровны. Личность Асмодея не давала Вячеславу Полуянову спокойно жить, подумал я. Даже в поэтических ассоциациях историк пытался найти перескакивающие через тысячелетия отзвуки мифического существования.

Я встал, прошёлся по комнате и остановился около книжного шкафа. Случайно мой взгляд упал на стул, стоявший в углу. На нём, слегка прикрытый каким-то журналом, лежал экземпляр «Рыцарей Храма». Я взял его и раскрыл на первой странице. На ней уже знакомым мне почерком Полуянова было выведено: «Моему дяде и учителю. Спасибо за вновь открытый мир». С книгой в руках я лёг на диван и погрузился в чтение. Бессонница не отпускала. Так, держа в руках книгу Полуянова и вновь перечитывая уже известные мне строчки, я встретил рассвет.

Утром в кабинет заглянул Ракицкий. Он сразу обратил внимание на лежащую на тумбочке около дивана книгу, но ничего не сказал по этому поводу.

– Руслан, вы хоть спали немного? ― участливо спросил он, увидев мои красные от бессонной ночи глаза.

Я устало кивнул. Заботливый профессор приготовил мне на завтрак тосты и сварил крепкого чёрного кофе.

– Пересидите некоторое время у меня, ― предложил Ракицкий. ― Всё это должно скоро закончиться. Полуянов исчезнет так же внезапно, как и появился, и унесёт с собой всю эту опасную и бестолковую сумятицу.

– Я должен встретиться с ним прежде этого.

– Вы уверены?

– Мне необходимо найти Карину.

– Понимаю, понимаю. ― Ракицкий печально опустил голову. ― Если бы я мог увидеть Славу и поговорить с ним! Я убедил бы его оставить свои бесплодные и опасные поиски и не отравлять жизнь невинным людям… Его фантазии зашли слишком далеко…слишком далеко… Что вы собираетесь делать?

– Мне надо увидеться с одним человеком, ― ответил я, не желая раскрывать свои планы. Ночью, ещё раз раздумывая над своим положением, я всё-таки решил навестить Софью Петровну, хотя и понимал, что это наверняка грозит мне опасностью.

– Ну, Бог вам в помощь, ― промолвил профессор. – Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Когда я вышел из подъезда, то не успел сделать и нескольких шагов. Со скамейки, стоявшей во дворе, поднялся человек и преградил мне дорогу. Я сразу узнал его. Это был уже знакомый мне лжесантехник, отобравший у меня в памятный день записную книжку. Хорошо запомнившаяся наглая ухмылка и хитрый взгляд светлых глаз. Где-то сзади материализовалась ещё одна странная фигура, а справа – третья. Незнакомые люди аккуратно обступили меня, отрезав все пути отступления.

– Доброе утро, ― неторопливо, растягивая слова, сказал «сантехник» и улыбнулся.

Я огляделся, стараясь оценить обстановку.

– Не глупите, ― предупредил мой порыв старый знакомый. ― Вам ничего не грозит. С вами хотят просто поговорить.

И «сантехник» взглядом показал мне на дальнюю скамейку, стоявшую в глубине двора. На ней сидел незнакомец. В вежливом и чутком сопровождении обступивших меня людей я не спеша подошёл к нему. Незнакомец встал и протянул мне руку для приветствия.

– Здравствуйте, Руслан. Вот мы с вами и встретились, ― сказал он вполне дружелюбно и широко улыбнулся.

Незнакомец, на удивление, имел весьма благожелательный и миролюбивый вид. Слегка полноватый, невысокий мужчина среднего возраста был одет в демократичные джинсы и лёгкий джемпер. Если бы не обстоятельства, то, встреть такого человека на улице, я даже не обратил бы на него особого внимания. Лысая голова и спрятанный за линзами дорогих позолоченных очков нарочито расслабленно-безучастный взгляд. Обеспеченный столичный житель на прогулке. Для типичности картины не хватало только собаки, столь любимого москвичами животного.

– Меня зовут Джордж Бартли, ― неожиданно представился незнакомец и по-американски широко улыбнулся. ― Давайте присядем.

Мы сели.

– Вы удивительно хорошо говорите по-русски для обладателя такого имени и такой фамилии, ― заметил я.

Бартли улыбнулся.

– Это совсем не удивительно. Я русский, ― сказал он и тут же спросил: ― Вы не удивлены нашему появлению?

– В принципе я был готов к этому.

– Как хорошо, что мы друг друга понимаем. ― Бартли посмотрел на меня, прищурившись на яркое утреннее солнце. ― Не надо ходить вокруг да около, и всё предельно открыто.

– Можно сначала задать небольшой вопрос? ― Я ещё раз огляделся, наблюдая, как вокруг нашей скамейки красноречиво прогуливались мой знакомый «сантехник» и крепкие молодые люди.

– Пожалуйста.

– Как вы меня нашли?