Денис Игнашов - Memento Finis: Демон Храма

– Да, это оно… ― удовлетворённо проговорил Полуянов. ― Двадцать лет я его не держал в руках…

– Можно задать вам вопрос? ― произнёс я.

Полуянов отвлёкся от письма и перевёл на меня свой взгляд. Наблюдая, как Полуянов с непонятным мне упоением рассматривает старую бумагу, я решил, что настал момент выяснить для себя вопрос происхождения этого документа. У меня никак не шли из головы слова Ракицкого о том, что письмо Ногаре есть всего лишь фальшивка, и что это доказано специальной проверкой.

– Я знаю, что Стефан Петрович проводил экспертизу письма, ― нерешительно начал я, ― и эта экспертиза показала, что письмо – подделка…

Полуянов таинственно и, как мне показалось, немного снисходительно улыбнулся. Было видно, что эта новость его не то что не смутила, а, наоборот, странным образом позабавила. Складывалось впечатление, что то, о чём я сейчас поведал, являлось распространённой тривиальностью, которая только новичка в этой теме могла привести в замешательство.

– Результаты экспертизы можно трактовать и подобным образом, ― неопределённо промолвил Полуянов.

– Но позвольте… ― обескураженно заметил я. ― В чём же тогда историческая ценность этого документа?.. Таким образом, получается, что история с заговором против тамплиеров является выдумкой, а ваши предположения о существовании тайного общества, ставившего своей целью завладеть реликвией ордена Храма, есть ложная, основанная на фальшивке, версия?

– Что ж, ваше логическое заключение абсолютно правомерно, ― подтвердил Полуянов. ― Действительно, несмотря на то, что бумага, на которой составлено послание, очень старая и относится к четырнадцатому веку, чернила, которыми написан текст, имеют более позднее происхождение – они изготовлены в восемнадцатом веке. Налицо историческая мистификация, кем-то задуманная и выполненная. Но я призываю вас, как истинного историка, искать за обманом обманщика, а, следовательно, человека, у которого был для этого свой интерес.

– Вы хотите сказать, что знаете, кто сфальсифицировал этот документ?

– К сожалению, нет… Но тем не менее это не мешает нам сделать главное – попытаться отыскать смысл этого действа, то есть предположить, почему это было сделано. Какова может быть цель, преследуемая конкретным человеком, для организации подобной подделки? ― спросил Полуянов и сам тут же ответил: ― Во-первых, это могла быть нематериальная выгода. Человек, организовавший такую историческую аферу, должен был использовать этот документ с пользой для себя. Он мог сделать себе имя в исторической науке или получить другие публичные дивиденды. Но для этого данное письмо должно было быть, по крайней мере, обнародовано. Этого, как нам известно, не произошло, иначе данный факт был бы широко известен в историографии. Во-вторых, целью мистификации может быть материальная выгода, то есть банальные деньги. Сфабрикованный исторический документ можно было бы продать тому, кто впоследствии использовал бы его с выгодой. Но и в данном случае мы натыкаемся на парадокс первой версии – документ остался неизвестен широкой публике, и потому существование его не получило ожидаемого объяснения. В-третьих, лжеписьмо Ногаре можно было использовать для шантажа предполагаемых посвящённых, то есть тех, кто на протяжении веков сохранял тайну гибели ордена Храма. Это можно было принять за серьёзную версию, если бы письмо… было подлинным. Трудно поверить, что обманщик был настолько нагл, глуп и бесцеремонен, чтобы шантажировать информированных и опасных людей откровенной фальшивкой. Есть ещё и четвёртый вариант объяснения причины появления этого документа. ― Полуянов сделал паузу. ― Наличие на старом листе бумаги текста, написанного много позднее, можно объяснить проведённой … реставрацией.

– Реставрацией? ― изумленно воскликнул я.

– Да. Согласитесь, что за четыреста лет, с четырнадцатого по восемнадцатый век (конечно, это зависело от условий хранения), текст мог выцвести, стать плохо читаемым, частично разрушиться, древние чернила могли поблёкнуть. Для того чтобы сохранить документ, необходимо было его восстановить, что и было произведено неизвестным нам человеком, жившим в восемнадцатом веке.

– Значит, вы уверены, что письмо Ногаре подлинно? ― нетвёрдо спросил я.

– Не то чтобы я был в этом абсолютно уверен, ― уклончиво сказал Полуянов, ― но мне представляется это объяснение наиболее удачным и логичным. Именно поэтому я отношусь к тому, что рассказано в письме, с доверием.

Полуянов с еле скрываемым сожалением протянул письмо и его перевод мне обратно и печальным взглядом проследил, как они скрылись у меня в кармане куртки.

– Оставайтесь хранителем этих бумаг. Мы должны строго соблюдать нашу договорённость, ― сказал он. ― Не буду вам больше докучать. Думаю, вы устали. Располагайтесь… ― Полуянов заметил, как в коридор вышла Карина, и добавил: ― Карина покажет вам квартиру.

Полуянов скрылся за дверью одной из комнат, оставив нас с Кариной вдвоём. Карина схватила меня за руку и потянула в другую комнату.

― Руся, ты похудел, ― сказала Карина.

Мы сидели на диване, прижавшись друг к другу. Она держала мою руку в своей руке и осторожно гладила мои пальцы.

– Ты знаешь, я не подозревал, что за такое короткое время успею устать от своего любимого холостяцкого блюда – яичницы, ― сказал я, шутливо усмехнулся и поцеловал Карину.

– Теперь всё изменится… Мы уже никогда не расстанемся. Ведь правда? ― Карина смущённо посмотрела мне в глаза. ― Ведь правда? ― повторила она.

Я утвердительно кивнул, вздохнул и немного укоризненно отметил:

– Если ты вдруг опять не исчезнешь…

Карина прижалась ко мне.

– Извини, ― прошептала она. ― Но я не могла, понимаешь… Я не могла ничего сказать тебе. Это было очень опасно… Мы все были под наблюдением. Любое моё слово могло навредить отцу. Ты же понимаешь…

– Когда ты узнала, что твой отец приехал в Москву?

– В день его приезда…

– Значит, ты уже всё знала в момент нашей последней встречи?! ― воскликнул я.

Карина грустно улыбнулась.

– Да, ― призналась она.

– Выходит, ― обескураженно пробормотал я, ― ты давно знала о том, что он, ― я хотел сказать «жив», но передумал, ― что он не пропал без вести, а преспокойно обосновался за границей?

Карина потупила взгляд.

– Я встретилась с ним год назад, когда была на стажировке во Франции, ― объяснила она.

– Но… но как ты смогла его найти?

– Он сам нашёл меня.

– Как это произошло?

– Мы жили в студенческом общежитии в пригороде Тулузы. И вот однажды он пришёл ко мне и сказал, что он и есть мой отец.

– Так просто?

– Да.

– И ты сразу поверила ему?