Денис Игнашов - Memento Finis: Демон Храма

– Как же оно называлось? ― спросил я, чувствуя опасность вновь столкнуться с тайной, удивительным образом расширявшей своё поле.

– А называлось оно дословно так – «Правдивая история строительства Храма Божьего, а также царя Соломона и брата его Адонирама, рассказанная славным и достойным рыцарем Храма, называвшего себя барон П.»…

Я немного отстранился от Полуянова и внимательно посмотрел на него. Нет, не очередное свидетельство о существовании барона П. смутило меня. Внутренне я был даже готов к подобному, услышав об архивной находке Полуянова. Я почему-то собственно и не сомневался, что таинственный барон П. с необходимостью должен выскочить в этой истории, как чёрт из табакерки.

Меня поразило нечто другое. Внезапно мне открылась новая, мгновенно поразившая меня связь, в которой уже не некто со стороны, а я сам был одним из действующих лиц. Я замер, мои глаза застыли в изумлённом недоверии к осенившей меня вдруг мысли. Оказалось, по крайней мере, это сейчас явственно увиделось, я мистическим образом был вовлечён в происходящее намного раньше, чем подозревал… Неужели?.. Но как это возможно?.. Волна мистического совпадения сбила меня с ног и парализовала – я крепче ухватился за перила балконного ограждения.

Я вспомнил таинственную улыбку, посещавшую меня во сне, и её хозяина, появившегося в моих сновидениях позднее, человека восточной внешности с длинными волосами… Тогда он мне что-то говорил. Еле заметное движение губ, тихая речь незнакомца, непонятный язык, но одно слово, сказанное ночным призраком, я теперь, пожалуй, начинал понимать… Теперь я понял, что именно он говорил. Он называл своё имя – Адонирам…Или это результат внушения, вызванного рассказом Полуянова? Узел затягивался… Я так и остался бы, наверное, стоять, чувствуя, как деревянная неподвижность сковывает моё тело, а голос Полуянова, чуть отдаляясь, становится фоном моих горячечных подозрений, если бы не появление Карины.

– Слушайте, ― с наигранной сердитостью заявила она. ― Я вас по всей квартире ищу, а вы тут на балконе прохлаждаетесь… Быстро за стол, а то все блины остынут, и будете потом говорить, что я вас не люблю и не кормлю.

Встреча с Рыбаковым была назначена на открытой веранде небольшого кафе на Юго-Западе Москвы. Сарычев и Бурят должны были незаметно для негласного наблюдения, которое наверняка было, вызволить полковника из квартиры в центре Москвы и доставить его до места. Для меня осталось тайной, как они смогли безопасно, не будучи обнаруженными агентами Бартли, связаться с Рыбаковым, выманить старика из жилища и обмануть наблюдение. Сарычев ещё раз доказал, что для него не существовало невозможного, и удача в этой войне была на его стороне.

Когда мы с Полуяновым подъехали к кафе, майор и его дядя уже сидели за столом. Я сразу заметил их среди немногочисленной публики заведения. Расположившись поближе к выходу, они пили зелёный чай. Зайдя под навес просторного кафе, в дальнем углу я увидел и Бурята, примостившегося на пластиковом стуле около раскидистого тополя и внимательно наблюдавшего за входом. Подойдя к столу, мы с Полуяновым молча сели на свободные места. Рыбаков был в своей непременной белой кепке и опять с зонтиком, который он использовал в качестве трости.

Я видел, как он, сжав зубы, прилип своим испытующим взглядом к лицу Полуянова. Полковник сосредоточенно изучал появившегося в настоящем беглеца из прошлого. И это было больше, чем интерес, удивление или досада. Кроме всего этого, я видел, или мне только показалось, что я видел… страх в округлившихся глазах старого кагэбэшника. Полуянов делал вид, что не замечает повисшего в воздухе молчаливого напряжения. Он, поддерживая паузу и точно желая, чтобы старый полковник насладился его видом сполна, не спеша и деловито достал сигарету, закурил, огляделся вокруг и, только небрежно сбросив первый пепел мимо стола на деревянный настил пола, спросил, обращаясь к Сарычеву:

– Всё тихо и удачно, без неожиданностей?

– Как я и обещал, ― сухо ответил майор.

– А его мобильный?

– Оставили дома… Они вообще не подозревают, что его там нет.

После этого пришло время для приветствий.

– Рад вас видеть живым и здоровым, Дмитрий Иванович, ― скривив губы в фальшивой улыбке, сказал Полуянов.

– Извини, Слава, не могу ответить тебе такой же любезностью, ― сердито буркнул Рыбаков.

Их взгляды скрестились, словно шпаги.

– Двадцать лет прошло, пора бы и забыть обиды, ― сказал в ответ Полуянов.

Рыбаков громко хмыкнул и тряхнул головой:

– Да обид нет. Есть требование справедливости. Моя воля – ты бы уже давно осваивал комнатку в Лефортово. Был бы даже суд, и было бы наказание.

– Суровы вы, Дмитрий Иванович, суровы.

– А ты вспомни Лёшу Иванова, который с тобой в Тулузу поехал… У него осталась семья, двое детей. Младший вообще отца не видел, жена у него с пузом тогда ходила, когда он с тобой эти церквушки… ― Рыбаков не договорил, чертыхнулся и с досадой махнул рукой.

– Холодная война – тоже война. И на ней были погибшие.

– Это ты верно сказал. ― Полковник явно недружелюбно посмотрел на Полуянова. ― Были также на ней герои, были и предатели…

Полуянов отвёл глаза в сторону и стал нервно передвигать позолоченную зажигалку по столу, Рыбаков опёрся на ручку зонтика и уставился в пол. Они помолчали.

– О деле поговорим? ― Полуянов перевёл свой взгляд на полковника.

– Ты о письме? ― спросил Рыбаков.

– О нём самом.

– Зачем оно тебе?

– Надо помешать плохим ребятам.

– А ты что же, как там его… Бэтмен, что ли?

– Нет, конечно, но те ещё хуже.

Рыбаков поскрёб пальцем дряблый морщинистый подбородок.

– Не верю я тебе, Слава, ― проговорил он. ― Нет у тебя правды… За тобой смерть ходит. Ты сам у неё, видимо, на закуску, а пока она тех, кто рядом с тобой, косит… Хватит уже играть в эти игры. Ты бы о других подумал сначала. ― Рыбаков характерным кивком показал на Сарычева и меня.

Полуянов грустно вздохнул:

– Видите ли, Дмитрий Иванович, сейчас как раз этим и занимаюсь. А потому нужна ваша помощь.

– А если я откажусь? ― капризно спросил Рыбаков.

– Не для того вы, Дмитрий Иванович, сюда пришли, чтобы сказать нам «нет», ― спокойно заявил Полуянов.

– Экий ты самоуверенный! ― вспыхнул полковник, смерив Полуянова гордым взглядом. ― А если я не отдам тебе письмо всё-таки, что будет? К Пахомову побежишь?.. Чем ты вообще можешь меня убедить, что письмо именно тебе надо отдать, а не разорвать и выбросить?

– Ну, это вы не сделаете, ― уверенно проговорил Полуянов. ― А чем убедить?.. Есть у меня один аргумент, который поможет нам договориться. ― Полуянов вынул из внутреннего кармана пиджака сложенную в несколько раз газету и протянул её Рыбакову. ― В разделе происшествий, слева внизу, ― пояснил он.