Роберт Стайн - Не ложись поздно [litres]

Вошла стайка девчонок. Явно не из Шейдисайдской школы. У одной волосы были выкрашены в розовый цвет, а такого же оттенка свитерок украшала эмблема «Пережитка психоза».

Нейт подошел сзади и обнял меня за талию, уткнувшись носом в шею. По спине у меня побежали мурашки.

Я откинулась назад, прижимаясь к нему. На меня нахлынула волна счастья. Как же здорово быть вместе с друзьями.

Сэралинн оттащила Нейта.

– Ты нам пива принесешь, или как?

Нейт огляделся.

– Народу мало. Палевно, – сказал он, однако направился к бару. – Кока-кола устроит?

Сэралинн закатила глаза:

– Да уж, роскошно.

Я засмеялась, глядя ему вслед:

– Вот уж не думала, что Нейт такой трусишка!

Сэралинн даже не улыбнулась.

– Он как-то уже попался, – сказала она. – В прошлом году. С липовыми документами. Огреб кучу неприятностей. Предкам потом пришлось подключить кой-какие связи, чтобы отмазать его от комиссии.

Я заморгала:

– Серьезно? Не знала…

– Ты о нем много чего не знаешь, – сказала Сэралинн.

Я уставилась на нее. Странные слова. Зачем она так стремится подчеркнуть, что знает Нейта лучше, чем я?

Тут и в самом деле явно было что-то, чего я не знала. Конечно, я в городе новичок. Мы с Сэралинн и дружим-то без году неделя. Мы могли болтать часами, но только сейчас я поняла, что не так уж хорошо знаю ее.

Может быть, Нейт интересен ей куда больше, чем она показывает?

Нейт вернулся с кока-колой. На сцене Айзек с товарищами взяли инструменты.

– Всем привет, – прокричал Айзек в микрофон, – мы – «Черные дыры», и мы принесли вам рока!

Они заиграли. Грохот стоял такой, что дрожал пол, а в груди у меня ухало. Бас-гитара Айзека ревела и завывала. Он запрокинул голову к потолку и играл, зажмурившись.

Нейт обнял меня за талию и показал опущенный большой палец. Потом засунул два пальца в рот и издал рвотный звук.

Он был прав. Группа была ужасна. Даже громовые вибрации не могли скрыть, что парни играют кто в лес, кто по дрова.

У сцены, как назло, столпилось немало народу. Как только песня закончилась, мы загалдели, зааплодировали и сделали вид, будто страшно довольны. Айзек не стал делать перерывов. Он сразу перешел к следующей песне. Которая звучала в точности как предыдущая.

– Это невыносимо! – прокричал Нейт мне в ухо.

Эта композиция продолжалась, наверное, минут пятнадцать. У меня возникло чувство, что группа попросту не знает, как ее закончить. И с чего Айзек решил, что они готовы выступать перед публикой?

Когда музыка наконец стихла, у меня уже звенело в ушах. Тем временем клуб заполнялся народом. Большинство ребят пришли послушать «Пережиток психоза».

Я начала протискиваться к сцене. Айзек и его товарищи отсоединяли инструменты. Вид у нашего друга был невеселый.

Народу набилось – не протолкнуться. Я налетела на какую-то девицу, отчего та чуть не расплескала свое пиво. Я помахала Айзеку, но он стоял понурившись и не видел меня.

Оглянувшись, я увидела, что потеряла в толпе Нейта и Сэралинн. Щурясь в мерцании красных огней, я никак не могла найти их.

Чья-то рука поймала меня за запястье.

– Нейт?

Нет.

Обернувшись, я встретилась взглядами с Саммер Лоусон. Ее медно-рыжие волосы рассыпались по плечам. В зеленых глазах играли световые вспышки.

Одета она была в белую блузку, расстегнутую почти до живота, черную мини-юбку и черные колготки. На руках, как обычно, красовались разноцветные пластиковые ожерелья, а из ушей свисали длинные серьги.

Всякий раз при виде нее я в первую очередь думала, дочего она красивая. Словно богиня какая-то, честное слово.

– Саммер? – Я хотела высвободить руку, но она держала крепко. Она приблизила лицо к моему уху. Ее духи пахли цитрусами – не то грейпфрут, не то лимон.

– Нам надо поговорить, Лиза.

Я опять попыталась вырвать руку. Наконец Саммер отпустила меня.

– Что ты имеешь в виду? – воскликнула я, перекрикивая окружающий шум. – В чем дело, Саммер?

– Нам надо поговорить, – повторила она. – Серьезно. О Нейте.

– Нейт? А что с Нейтом?

Ее взгляд потускнел. Она прижалась губами к моему уху:

– Ты в беде, Лиза, и даже не понимаешь этого.

Кто-то толкнул меня сзади, и я врезалась в Саммер.

– Извини, – пробормотала я.

Обернувшись, я увидела Нейта, протискивающегося мимо двух парней в серых толстовках. А когда снова повернулась к Саммер, ее уже и след простыл.

Странно.

Нейт подошел ко мне и протянул новую бутылочку кока-колы.

– Это что, Саммер была?

Я кивнула.

Он нахмурился:

– Что ей было нужно?

Я пожала плечами:

– Без понятия. Не знаю, что с ней такое, но она меня конкретно пугает. Все время предупреждает о тебе.

Нейт засмеялся.

– Небось хочет рассказать, какой я клевый. – Он обнял меня рукой за талию и повел к выходу. – Ну ее, Лиза. Она просто ревнует. Вот и все.

Он поцеловал меня – долгим сладким поцелуем.

Тут не в ревности дело, думала я. Это точно предупреждение. Она пытается сказать мне, что я в беде.

Губы Нейта вдруг показались мне холодными. И я не могла сдержать ледяной дрожи, прокатившейся по спине.

В понедельник – серый, прохладный, грозивший дождем – я забирала Гарри из дома его тети Элис. Я нашла обоих на кухне. Встав коленками на высокую табуретку, Гарри размешивал в большой миске какое-то темное месиво.

– Вот, пирожные делаем, – сообщила Элис. – Точнее, это Гарри делает пирожные. А я так, на подхвате.

Мальчик запустил пальцы в миску, выудил комок шоколадного теста и отправил в рот.

– Перестань, – возмутилась Элис. – Оно же сырое.

– Я ел тесто для печенек, – заявил Гарри. – Чем для пирожных хуже? – Он протянул мне палец, чтобы и я могла лизнуть.

– Если слопаешь все тесто, пирожных не будет, – проворчала Элис. – Так что размешивай дальше.

Она вытащила меня из кухни и отвела в маленький кабинет на другом конце коридора.

– Гарри к тебе прямо-таки прикипел, – призналась она шепотом. – Только о тебе и говорит.

– Замечательно, – сказала я. На щеке у Элис темнело пятно шоколада. Я указала ей на него. Она вытерла его двумя пальцами.

– С восьмилетним поваром легко запачкаться. В общем, я думаю, что вы отлично проведете время.

Я ощутила холодок в затылке. Вспомнилась демоническая тварь на лестничной площадке, от которой Гарри прятался в стенном шкафу…

– А Гарри не рассказывал о чем-нибудь… чем-нибудь… – я замялась, – чем-нибудь необычном?

Элис прищурилась:

– Необычном? Нет. Сказал только, что ему было весело.

– У меня уже рука болит! Долго еще мешать? – крикнул Гарри из кухни.

– Сейчас приду! – отозвалась Элис.

Мне вдруг захотелось во всем признаться. Рассказать ей, что происходило в доме в мой первый вечер.