Роберт Стайн - Не ложись поздно [litres]

– Ему необходимо спать, – проговорила Бренда, расстегивая пиджак. – Когда не выспится, он просто невыносим.

– Я даже не подозревала, что он не спит… – Посмотрев, не задержался ли Гарри на лестнице, я добавила шепотом: – Бренда, мне нужно с вами поговорить.

Она указала на диван, и мы сели. У меня зачастило сердце. Я знала, что больше не смогу ничего скрывать. Я должна рассказать ей о страшном ночном госте.

Но поверит ли она мне? Вдруг решит, что у меня с головой не в порядке?

– Я хочу вам что-то сказать, – пробормотала я. – Что-то очень важное.

Нахмурившись, Бренда взяла меня за руку.

– Лиза, ты вся дрожишь. Что ты хочешь мне сказать?

От протяжного гудка я подскочила. Он был такой громкий, что мне показалось, будто звук раздался в доме. Только потом я поняла, что это Нейт сигналит мне с подъездной дорожки.

– Кто это? – Бренда поднялась на ноги.

– Это Нейт, мой друг. Приехал забрать меня.

Бренда бросила взгляд в окно.

– Он подождет? Или ты хочешь пригласить его зайти?

Снова заголосил клаксон.

– Н-нет, – выдавила я. – Мне, наверное, пора. В другой раз…

– Ну а что ты сказать-то хотела? – напомнила она. – Это насчет Гарри? Он что, безобразничал?

– Нет, что вы, – ответила я, собирая рюкзак. – Гарри – сущий ангел. Мы можем поговорить, когда я вернусь. Я…

Она последовала за мной к двери.

– Нет уж, погоди, Лиза. Скажи, о чем ты хотела поговорить. Пока не скажешь – не отпущу.

– Ну-у…

Я понимала, что должна сказать ей правду, но не хотела выкладывать все сходу. Не хотела выставить себя припадочной, которой мерещатся монстры в гостиной.

– Я хотела спросить, нет ли у вас зарядки, – пробормотала я наконец. – А то у меня сегодня айфон разрядился и…

– Нет проблем. – Бренда открыла мне дверь. В прихожей потянуло холодом. – В следующий раз оставлю тебе ее. – Она покачала головой: – Я думала, что-то серьезное…

Я вымученно засмеялась:

– Айфон разрядился, куда уж серьезнее…

Она вежливо улыбнулась. Я попрощалась с ней и побежала к дорожке.

Подойдя к машине со стороны водителя, постучалась в окно. Нейт наполовину опустил стекло.

– Что ты такой нетерпеливый? – спросила я.

Он хотел что-то ответить, но я перебила:

– Слушай, что это у тебя на лице?

Нейт потер щеку.

– Не поверишь, какой я лопух, – поморщившись, он опустил руку. – Приехал забрать брата и возле дома его друга грохнулся прямо в розовый куст, представляешь? Там десятки шипов, наверное. Рожа болит – ужас.

– Да ладно? – поразилась я. – Что ж это за розы-то такие? Божечки, посмотри на себя, у тебя все ухо в засохшей крови.

– Вот почему я хочу скорее добраться до дома, – отрезал он. – Давай, залезай.

Я стала обходить машину, чтобы открыть дверцу со стороны пассажирского сиденья. Но замерла, заметив краем глаза какой-то предмет на другой стороне улицы. Он лежал на тротуаре у пустыря.

Я сощурилась в полумраке.

– Слушай, Нейт… – позвала я. – Иди-ка сюда. Там что-то странное валяется.

Он нахмурился.

– Я правда хочу домой, Лиза. Мое лицо…

Но я распахнула дверцу с его стороны и буквально выволокла Нейта из машины.

Мы были в конце подъездной дорожки, когда я разглядела, что на тротуаре лежит тело.

Человеческое тело.

Я с шумом втянула воздух. Мы подошли…

– О не-е-е-е-ет… – простонала я, закрыв глаза руками. – Это девушка! Нейт, это девушка!

– Глазам не верю, – проговорил он сдавленным шепотом. – Ее… ее растерзали. Господи, ее растерзали на куски…

Я открыла глаза. Вся одежда на девушке была разодрана. И… и… живот – тоже. Внутренности вывалились на тротуар. А эти отметины, покрывающие ее тело с ног до головы, – неужели следы зубов?!

– Нет. Не может быть. Не может быть, – вырвалось у меня. – Нет. Невозможно.

А потом я медленно перевела взгляд на лицо убитой. И узнала ее.

Это была Саммер Лоусон.

Стены в квадратной комнатушке были тошнотворно-зеленые, краска под потолком облупилась. Полумрак комнаты пытались разогнать два конических серых плафона, причем в одном из них не хватало лампочки.

Это было утро вторника, на следующий день после того, как мы обнаружили тело Саммер. Мы сидели на складных стульях вдоль длинного стола, на деревянной крышке которого были там и сям вырезаны чьи-то имена и инициалы. В комнате стоял застарелый запах сигаретного дыма, несмотря на прибитую к стене табличку с надписью «Не курить».

Конечно, я сидела как на иголках. Меня никогда еще не допрашивали в полиции. Я сцепляла-расцепляла под столом вспотевшие руки и без конца прочищала горло.

Рядом сидела мама, поглаживая мое плечо здоровой рукой. Тоже волновалась, наверное.

Нейт сидел напротив нас, одетый в белую рубашку с короткими рукавами и черные брюки. Впервые я видела его не в джинсах.

– Принарядился, значит? – спросила я. В тесной каморке без окон мой голос прозвучал слишком громко.

Нейт кивнул не поднимая глаз. Он без конца зачесывал волосы – то назад, то вперед.

Сэм Гудман, отец Нейта, был одет в синий костюм и голубую рубашку с темным галстуком-бабочкой. Голова его была гладко выбрита. Он очень бледный, на носу сидят очки с толстыми стеклами в черной пластиковой оправе. Как по мне, мистер Гудман похож на электрическую лампочку в очках, но, в сущности, он милейший человек. Он деловито набирал сообщение на своем телефоне, пока мы ждали, что кто-нибудь придет с нами поговорить.

– Духотища, – пожаловалась мама. Она без конца поправляла гипс.

– Вентиляция у них никакая, – поддакнул Сэм, отрываясь от своего занятия.

– Это они так признания выбивают, – сказала я. В шутку, конечно, но никто не засмеялся.

Наконец дверь открылась, впустив высокого офицера в накрахмаленной черной униформе с криво пришпиленной к нагрудному карману золоченой бляхой.

– Извините, что заставил ждать, – произнес он сиплым, надтреснутым голосом. – Я капитан Ривера.

На вид капитану было около тридцати. Он был высокий и худой, не считая объемного брюшка, которое растягивало его рубашку. Темный ежик волос, лицо смуглое, широкий лоб, глубоко посаженные, въедливые черные глазки, аккуратные черные усики…

Ривера подтащил к концу стола складной стул и плюхнулся на него. Положил планшет и набрал на экранчике несколько слов.

– Я буду записывать нашу беседу, – пояснил он. – На всякий случай, понимаете ли, чтобы потом было легче поднять детали.

Мы вчетвером смотрели на него в молчании. Мама перестала поглаживать мое плечо и откинулась на спинку стула. Мистер Гудман убрал телефон в карман пиджака.

– Давайте-ка все за столом назовут свои полные имена и возраст, – начал Ривера. – Для протокола. – Он хохотнул, не сводя глаз с меня. – Не бойся, Лиза. Мы здесь все друзья.