Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

И если бы это предложение внесла Станислава или Руслан, но только не Казанцев – она бы первой его поддержала.

– Мне, кажется, что Марк Дмитриевич путает колледж с армией. Студенты должны сами решать, как им праздновать выпускной вечер, – не смолчала Маргарита.

Ей так хотелось, чтобы Руслан поддержал ее. В ожидании ответа Хмелевского она даже глаза на мгновение прикрыла. И ошиблась.

– Идея интересная. Лично мне она нравится. – Хмелевский говорил таким тоном, словно заверял Казанцева в своей преданности ему. – Я поговорю со студентами, и они вас поддержат.

– Постойте, я что-то не пойму, Руслан Васильевич, что значит «студенты поддержат директора»? В чем поддержат?

– Маргарита Сергеевна, да не волнуйтесь вы так, – прервал препирательство Казанцев. – Или вы боитесь, что вас студенты не пригласят вместе со всеми?

Хмелевский сочувственно посмотрел на Маргариту. «Чего ты с ним споришь? По мне, так пусть как хочет, так и организовывает этот выпускной. На то он и директор», – всем видом говорил Хмелевский.

Марк, вспомнив недавний звонок Марты, понял допущенную оплошность и быстро сменил тактику.

– Маргарита Сергеевна, вы прекрасный преподаватель, отличный руководитель и чудесная женщина…

Поток лести у Казанцева иссяк, как пересохший родник. Он насмешливо иронически улыбнулся, перевел взгляд с Пикузы на Хмелевского и понял, что цель достигнута и поражена. И не стал больше упражняться в комплиментах.

«Как же все это пошло», – подумала Маргарита. Смотреть на Хмелевского ей стало неудобно.

– Руслан Васильевич, поговорите со студентами, выслушайте их мнение. А потом соберемся и еще раз все вместе обсудим. Если вопросов больше нет, тогда – к труду.

Казанцев спокойно наблюдал, как заведующие покидали его кабинет.

– Рита, ты чего с ним сцепилась? – толкнула в бок Станислава. – Идея-то у него неплохая. Насколько я помню, мы еще так не праздновали выпускной. Пойдем к тебе в кабинет, обсудим. А то секретарша так напрягла слух, что и через стену услышит. Услышит и настучит Казанцеву, правда, Руслан Васильевич? Ты-то как поддерживал Казанцева! Молодец!

Хмелевский ничего не ответил на ехидное замечание Станиславы.

– Кстати, Руслан, – Михайлюк немного придержала Хмелевского, – ты обратил внимание, как он о Маргарите: и лучший преподаватель, и лучший организатор?

– Пошло.

– А заметил, как он смотрел на нее? Просто раздевал у нас на глазах.

– Я и говорю – пошло.

– А я бы сказала – брутально, – закатила глаза Мирослава. – Я иду пить кофе к Маргарите, если хочешь – заходи к нам.

И не дожидаясь ответа, Михайлюк застучала каблуками по мраморной лестнице, догоняя Пикузу.

Пить чай к Маргарите Хмелевский не пошел и думать о том, что у Риты могут быть отношения с Казанцевым, он не хотел. «Да какие там отношения, – успокоил себя Хмелевский, – Стасе лишь бы меня позлить».

– Маргарита Сергеевна, – окликнула Пикузу Антонина Семеновна. – Можно вас на минутку?

– Началось. Сейчас опять будет морочить тебе голову привидениями, – недовольно прошептала Станислава. – Только недолго. Давай ключ, я за это время кофе сварю.

– Что случилось, Антонина Семеновна?

– Опять глаз не сомкнула. Всю ночь в подвале так стучало, что не приведи господь! Страху натерпелась, – перешла на шепот дежурная.

– Антонина Семеновна, но ведь столько дней спокойно было.

– Вы думаете, что я выжила с ума? Марк Дмитриевич тоже так подумал.

– Прямо так и сказал?

«Хотя чему я удивляюсь. Он может и не такое сказать».

– Да нет, что вы, – замахала руками Семеновна. – Марк Дмитриевич – воспитанный человек. Полковник. Он так только подумал. Да разве иначе решишь, когда неудачно приземлишься? Хорошо, что я веревку на средине лестницы перевязала. А если бы выше? – сердобольно закивала головой Семеновна.

– Антонина Семеновна, давайте договоримся – я приду к вам на дежурство, и мы вместе посмотрим, кто по ночам нарушает ваш покой. А теперь идите и спокойно работайте дальше.

Музыка грохотала на полную мощность, расслышать друг друга было невозможно. Свет лился из потолка и, коснувшись пола, распадался на мелкие тоненькие дождевые полоски. Танцпола в ночном клубе не хватало, и молодежь танцевала прямо возле столиков.

– Костя, пойдем домой! – Елка пыталась перекричать грохот.

– Ты чего? Мы же только пришли?

– Ты как хочешь, а я ухожу!

Она потянула Лапина за руку и не удержала. Кто-то протиснулся между ними.

– Елка, постой! Что случилось?

Лапин догнал девушку в холле клуба.

– На время посмотри. Дома будут волноваться. У меня и так натянутые отношения с родителями.

– Это все из-за меня?

Костя получил в гардеробе ее короткую куртку и помог надеть.

– Ты ни при чем.

– Давай поймаю тебе такси, – предложил Костя.

– Лучше пройдемся немного, в голове гудит от музыки.

– С тобой все нормально?

– Я с родителями поссорилась, а они не спят, сидят и ждут меня. Как-то неприятно стало на душе. Слушай, давай я поеду домой, а ты возвращайся к ребятам. Через месяц начнется сессия, и тогда всем не до танцев будет, – предложила Елка.

– Что я буду делать в клубе без тебя?

– Ну, как хочешь. Тогда пойдем.

Стрелки на часах показывали полночь, город спал в предчувствии выходных, и только возле ресторана, напротив клуба, стояло несколько мужчин. Елка посмотрела на крыльцо ресторана в тот момент, когда открылась дверь и на улицу вышла пара. Молодая женщина громко смеялась, прижимаясь к спутнику. «Вызывающий смех – это не столько свидетельство плохого воспитания, сколько подсознательное желание привлечь к себе внимание, сказала бы мать», – подумала Елка и остановилась. Мужчина поддерживал под локоток молодую спутницу и что-то ей говорил. Наверное, сказанное женщине понравилось, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Мужчина со спины показался Елке настолько знакомым, что она даже остановилась. Подъехавшее к крыльцу ресторана такси закрыло обзор, и она не увидела, в какую машину сел мужчина со своей спутницей.

Максим Гранин выехал из дворика ресторана и посмотрел на часы. Полночь. Хорошо, что он предупредил жену, что задержится допоздна.

Рядом с тридцатилетней Ланой он чувствовал себя моложе на два десятка лет. И этот ресторан, и ее смех, и эта ночь будили самые сокровенные желания. И, махнув на все рукой, он не спеша выехал на дорогу. Город, его город, спал в предчувствии выходных, и только совсем юная пара перебежала дорогу. Худенькая фигурка девушки отдаленно напоминала дочь.

«Счастливые, – подумал Гранин, – ни перед кем не надо отчитываться, ничего не надо придумывать и оправдываться. Любовь оправдывает все».