Алла Демченко - Вопреки всему [litres]

– Потом вместе и сходим, а теперь – присаживайтесь.

– Все ушли из колледжа? – на всякий случай уточнила Маргарита.

– Давно. Пятница – все спешат домой. Последним ушел, как всегда, Марк Дмитриевич. Попрощался и ушел. Никогда не уйдет, не пожелав мне спокойной ночи. Не то что Курбатюк – ни тебе здравствуйте, ни тебе до свидания. Все молча. Вроде вахтер – не человек, – сетовала Антонина Семеновна. – А я ведь уже при четвертом директоре, считай, здесь на дежурстве. На работу меня принимала Клавдия Ивановна. Боевая была женщина. Муж у нее был военный, и как его перевели в другое место служить, так она вскоре и уехала от нас. Потом пришел Курбатюк. Вот уж кто смог колледж под себя подстроить! А нам-то все видно.

– Антонина Семеновна, давайте не будем обсуждать начальство.

– Да разве это обсуждение? Мы думали, что с потолка начнет капать, так доруководился Николай Николаевич. А потом пришли вы, Маргарита Сергеевна, да только жаль, ненадолго. А директор наш нынешний – человек неплохой. Я-то поначалу боялась, думала, уволит меня после того случая. Это он с виду такой суровый, а на самом деле добрый. Знаете, какой он мне сегодня анекдот рассказал?

– Антонина Семеновна, я зайду пока в свой кабинет. А вы чай готовьте, у меня печенье есть, в сумке лежит.

Маргарита взяла ключ из ключницы. Чтобы не включать свет в коридоре, она открыла дверь дежурной настежь и, стараясь не нарушать сонную тишину, направилась в анатомический кабинет. «Знать бы еще, с чего это привидение полюбило кабинет анатомии? Поселилось бы лучше в кабинете Казанцева», – проговорила Маргарита.

Дверь в кабинет анатомии была открыта, и она кожей почувствовала, как темнота ожила и задвигалась. От страха она не только не могла кричать, но и дышать.

Через мгновение, длившееся целую вечность, свет ударил в глаза.

– По-вашему, привидение должно жить в моем кабинете?

Марк Казанцев отошел от выключателя и смотрел на Пикузу.

– Вы что здесь делаете? – пересохшими губами спросила Рита.

– Я то же самое хочу спросить у вас.

– Я вот пришла… зашла…

От пережитого страха мысли улетели так далеко, что никак не могли вернуться обратно, и Маргарита только промычала в ответ Казанцеву пару несвязных слов.

– Вы не хотите извиниться? – наконец-то связно проговорила Пикуза.

– Я?

– Ну, если я вас напугала больше, чем вы меня, тогда, Марк Дмитриевич, извините. Я не хотела.

– Нормально. Я не из пугливых.

Ему стало смешно. Маргарита при всей ее серьезности выглядела от пережитого страха комично. Глаза расширены, лицо бледное. Еще немного, и она расплачется. И что бы этого не случилось, он улыбнулся Пикузе.

– Хорошо, что вы пришли. Поможете мне, не пропадать же рабочей силе зря. Так поможете?

Пикуза кивнула головой.

Казанцев открыл дверь встроенного шкафа, где висели ненужные таблицы, которые давно надо было отнести в котельную.

– Маргарита Сергеевна, куда вы только смотрели? Или вы руководящий кабинет не покидали? – поддел ее Казанцев.

– А вы считаете, что директор должен все закоулки два раза в год осматривать?

– Можно и три. Порядка больше будет. Теперь будем весь этот хлам до утра разгребать. Берите таблицы, – скомандовал Казанцев.

– Я ничего не буду делать, пока вы мне не объясните, что здесь происходит.

Казанцев отошел от шкафа и сел за стол Валентины Анатольевны.

– После того как я чудом остался жив, после вашего покушения на мою жизнь, – начал издалека Казанцев.

– Ну что вы как маленький. Я тогда извинилась.

– …меня тоже заинтересовала судьба привидения, – продолжил с улыбкой Казанцев. – Вот я и решил ему помочь, расчистить, так сказать, завалы, чтобы ему легче было пробираться на свет божий.

Когда в августе Саша сказала ему, что у него перестанут дрожать руки, когда он спустится в подвал, он ей не поверил. Но когда она позвонила второй раз и описала здание, так похожее на колледж, он уж если не поверил ей до конца, то решил хотя бы найти тот подвал.

– А если серьезно? – напомнила о себе Маргарита.

– Так как я не такой романтик, как вы, Маргарита Сергеевна, то меня заинтересовали совершенно другие, более земные вопросы: как человек может попасть в подвал, вход от которого никому не известен? И если привидение появляется только из анатомического кабинета, а не из моего, как бы вам того хотелось, то логичнее предположить, что именно здесь и есть вход в подвал.

– Погодите, но привидение видели не в этом кабинете, а на лестнице.

– Как оно выглядело, ваше привидение? – спросил Казанцев.

– Светящееся облако.

Маргарита ничего не понимала и не хотела понимать. Она хотела быть в это время дома в своей пусть и пустой квартире. Она хотела сидеть в своем удобном кресле и думать о чем угодно, только не смотреть на Казанцева с его вечно циничной улыбкой. И выглядит она не лучшим образом. И испугалась она по-настоящему. Ему от этого смешно. И еще этот бардак в шкафу.

– …мощности больше не хватает или надо самому выходить из кабинета, что небезопасно, может заметить вахтер. Вы меня слышите?

– Слышу, только не пойму, при чем здесь шкаф?

– Доберемся до стены и получим ответ.

Казанцев опять направился к шкафу и принялся вынимать старые пожелтевшие анатомические таблицы. Маргарита наблюдала за тем, как Марк ловко, почти бесшумно вынимает пачками таблицы, и когда из них выросла горка, Маргарита стала их оттаскивать в сторону.

– Ну вот – теперь порядок. – Казанцев вылез из шкафа.

На его плечах колыхалась паутина. Он отряхнул свитер, прошелся руками по джинсам и после этого посмотрел на Маргариту.

– Уволить в понедельник.

– Кого?

– Всех. Будь моя воля, я бы вас всех давно уволил, – признался Казанцев, смахнув последнюю паутину. – Куда это годится? Последнюю уборку здесь проводили еще до сотворения мира. Вопрос вашей всеобщей антисанитарии в колледже и надо поднять на ближайшем педсовете. Хотя это и к лучшему, – сделал нелогичное заключение Казанцев. – Здесь не может быть никакого хода.

– Почему?

– Если бы кто-то выбирался из этого шкафа, то паутины не было бы. Значит – никого здесь не было. Техничку я уволю в понедельник, – пообещал Казанцев.

– Марк Дмитриевич, она все уберет. Она завтра же отнесет все таблицы в котельную и все здесь вымоет. Марк Дмитриевич, ну это… бесчеловечно.

Он ничего не ответил. За паутину и бардак в шкафу он завелся на пустом месте. Шкаф – не операционная, и стерильность здесь неуместна.

Свою работу на должности начальника хирургического отделения он начал с плановых проверок всего, что только можно проверить. Больше всех доставалось операционному блоку, потому что пыль скапливалась в самих труднодоступных местах – в середине операционной лампы или на ободке. Чтобы ее удалить, надо было каждый раз раскручивать лампу, а делать этого никому не хотелось. Все надеялись, что пронесет и Казанцев не заметит недоделок. А он, как назло, начинал проверку именно с операционного блока, с той самой лампы, на ободке которой скапливалась пыль. Всего пару таких проверок, всего пару выговоров, и пыль навсегда исчезла из оперблока.