Ольга Птицева - Край чудес [litres]

– Ты совсем с ума сошла? – шепотом спросила Кира, отползая подальше и от Лёнчика, и от его кормилицы.

Тарас прикинул, сможет ли он дотянуться до Киры уже сейчас или подождать еще немного, пока она окажется ближе. Схватить за капюшон толстовки, рывком поставить на ноги и утащить за собой в зал, а оттуда… Куда бежать из зала, Тарас так и не понял, направления стерлись из его головы. Но это потом, а пока дождаться, когда Кира окажется на расстоянии вытянутой руки.

Лёнчик булькнул совсем уж отчаянно, попытался вырваться из хватки Маги, и Кира тут же подалась обратно.

– Отпусти его, отпусти, говорю! – закричала она, дернула Магу за штанину, та повернулась, продолжая поить мальчика своей кровью, и хищно улыбнулась.

– Не спеши, до тебя еще дело дойдет.

– Он же захлебнется!

– Крепче станет, – ощерилась Мага, с силой пнула Киру в бок, и та повалилась на пол.

Тарас бросился к ней, чувствуя только, как предательски дрожат колени. Не дать. Защитить. Увести домой. Когда перед ним выросла Катька, словно бы из ниоткуда, Тарас не успел остановиться и угодил в распахнутые объятия.

– Горячий какой! – ахнула Катька, оплетая его руками. – Обними покрепче, тут холодно, капец…

Объятия оказались цепкими. Тощая и сильная, Катька уткнулась лицом Тарасу в грудь, волосы тут же полезли в рот, вдыхать их запах не хотелось, но легкие требовали воздуха. Тарас ожидал, что в нос ударит затхлая сырость, грязь и курево. Но от Катьки пахло удивительно знакомо и тревожно. Тарас замешкался, позволяя увести себя вглубь зала.

– Я сразу поняла, что ты хороший, – горячо шептала Катька, ощупывая его спину холодными руками. – По глазам это вижу. Если добрый, то смотрит хорошо… Ты хорошо смотришь.

Она была ледяной и твердой. Ее холод проникал через куртку, сковывал кожу и мышцы. Под ногами скрипели пакетики из-под чипсов, пустые банки и газетные лохмотья, а Катька все наступала, прижималась все жарче, шептала все неразборчивее.

– Согрей, тут холодно, холодно очень. Согрей меня, согрей.

Тарас отпихнул ее, но она оказалась еще ближе. Потянула за замок его куртки и скользнула в нее, будто для нее там было задумано место.

– Отвали, – прохрипел он, с силой отталкивая Катьку.

Та ударилась спиной о стену, всхлипнула и сползла вниз. Но тут же подняла на Тараса узкое хищное личико и подмигнула ему.

– Теперь Жека тебя точно убьет, – и блаженно закрыла глаза.

Размышлять над ее обещанием было некогда. В кромешной темноте дальнего угла Тарас окончательно потерял всякую связь с реальностью и заплутал бы там, блуждая кругами, если бы в дыре, ставшей проходом в палату, не вспыхнул луч фонарика.

– Долго там обжиматься будешь? – поинтересовался Южин, сигнализируя ему.

– Пошел ты, – буркнул Тарас, на ощупь пробираясь по темному залу.

Воздух на этаже стал плотным, загустел от дыма. Тарас ввалился в палату на последнем вдохе, а когда выдохнул, то согнулся от резкого кашля. Кира успела отползти к противоположной стене и сидела там, не сводя глаз с Маги. Когда Тарас отдышался, та уже оторвала кровоточащую ладонь от Лёнчика и перевязала ее засаленным платком. Мальчик покачнулся, словно пьяный, и улегся на пол, положив себе под щеку кулак.

– Ну вот, спи-спи, – прошептала Мага, опускаясь рядом. – Ну, кому погадать?

– Что это за хрень? – взорвалась Кира. – Что это было вообще?

Мага цыкнула на нее:

– Разбудишь.

– Ты его кровью напоила? – Кира перешла на громкий шепот. – Своей кровью? Зачем?

– Ему рядом с вами тяжело, понятно? – Мага поморщилась. – И ночь сегодня тяжелая. Лёнчик крайний был из ховринских. А прогорит дружочек ваш, Лёнчик ему место уступит. И полегчает ему. Теперь понятно?

– Нет, – покачала головой Кира.

– Ну и хорошо. – Мага глянула на Тараса. – Давай погадаю?

Наклонилась, собрала заляпанные кровью карты и протянула Тарасу.

– Вытащи четыре штуки.

Волосы у нее растрепались, прядки падали на лицо. Хоть бери и снимай.

– Не надо, я не верю.

– Во что? В судьбу?

– В гадания.

Мага закатила глаза, вздохнула и повернулась к Кире.

– Ну а ты? Веришь?

Кира сидела на полу, опершись затылком на стену, и смотрела на спящего Лёнчика.

– Вы его сожгли, да? – спросила она почти равнодушно.

– Кого? – уточнила Мага.

– Костика. – Кира закусила губу.

Мага начала перебирать карты длинными пальцами.

– Ну почему мы? Не мы. Раф.

Кира вскинула на нее глаза, но не успела ничего сказать. Южин оттолкнул Тараса и вошел в палату, встал перед Магой, та насмешливо сощурилась – мол, чего тебе?

– Отведи меня к Рафу, – твердо сказал Южин и сжал кулаки.

Тарас заметил, как опасно побелели у него костяшки. Но Мага их не видела, она смахнула с лица волосы и рассмеялась. Смех у нее был низкий, грудной, от него по комнате разошлась горячая волна, почти такая же, как от печки крематория.

– Все там будем, – сказала Мага. – Не спешил бы.

– Отведи меня к Рафу, – повторил Южин. – Я для этого сюда и пришел.

Мага делано округлила глаза.

– Какой суровый. Прямо к Рафу его отвести. Слышишь, Жек?

Тарас спиной почувствовал, как в палату ввалился еще один ховринский и заполнил ее глухой злостью.

– Слышу, – откликнулся он. – Если просит, давай отведем, делов-то.

– Я заплачу, – тут же встрял Южин.

– На фига нам твои деньги теперь? – Жека глянул с искренним удивлением.

– Теперь? – переспросил Южин.

Жека фыркнул, покачал лысой головой. Микки-Маус на его щеке недовольно сморщился.

– Ладно, – решила Мага. – Отведем тебя к Рафу. Но я тебе погадаю сначала. Если карты взял, надо разложить. Мне так цыганская бабушка говорила. – Повела носом, гарью запахло еще сильнее. – Согласен?

– Гадай, – равнодушно кивнул Южин. – А потом веди к Рафу.

– Только тебя? – уточнила Мага, протягивая ему колоду.

Тарас помог Кире подняться на ноги. Она дрожала.

– Только меня, – ответил Южин, отводя от них глаза.

– Ну как скажешь. – Мага улыбнулась. – Тяни четыре карты.

Южин оглянулся на Тараса.

– Снимай, – сказал он.

Тарас молча поднял камеру, не дожидаясь, пока Мага возразит, но та лишь дернула острым плечом. Попав в рамку кадра, она тут же вросла в фон – палата углубилась, тени заиграли на лице Маги, драматично обрамили его. Есть люди, созданные для кино, и Мага была такой. У Тараса даже живот свело от досады, почему такая – и здесь, в пыли и грязи, а не в коротком метре на фестивале?

– Четыре, говоришь? – уточнил Южин, голос у него звенел от напряжения.

Мага кивнула. Вьющаяся прядь упала ей на лицо, и кадр стал законченным. Пока Южин тянулся, выбирая из колоды четыре засаленные карты, Мага смотрела на него, чуть подрагивая смоляными ресницами. Даже мешковатый спортивный костюм, точно мужской, безразмерный и старый, не портил ее. Тарас отстранился, давая ей больше воздуха. Он уже представил себе, как будет отсматривать запись, кадрировать и красить, собирая по отрывкам эту бесконечную ночь. Если всю съемку у них не изымут как вещественное доказательство.