Рина Когтева - Однажды в замке

– Будете себя хорошо вести сегодня? – ласково спрашивает Евстафий.

Безумец смотрит на почти двухметровых монахов.

– По всей видимости, да, – отвечает он.

– Тогда одевайтесь.

– Не хочу, – безумец мотает головой, – так пойду. Какая на фиг разница?

Да никакой, думает Евстафий. Безумец встает.

– Ну что, ребята, Его светлость отправляются принимать ванну, – он разводит руками. – Мне идти самому или мои верные слуги понесут меня на руках?

– Самому, – отвечает Евстафий.

– Ладно, – безумец скребет щеку. – Пошли тогда.

Он с удивительной беззаботностью выходит за дверь, как будто бы такая возможность представляется ему не раз в неделю, а каждый день. Евстафий накидывает ему на плечи теплый плащ, подбитый волчьим мехом. Безумец, кажется, этого даже не замечает.

– Какое сегодня число? – спрашивает он.

– Пятое февраля.

– Зима… – задумчиво протягивает безумец.

– К вам приехали гости, – наконец, решается сказать Евстафий.

Обычно эта достаточно редкая для безумца новость вызывает у него приступ ярости, но сегодня он только пожимает плечами.

– Кого принесло?

– Ее светлость.

– А Его светлость не жаловали нас своим присутствием? – уточняет безумец.

Он начинает подпрыгивать при каждом шаге. Надо бы ему сапоги надеть, думает Евстафий, пол то холодный. Впрочем, и это может вызвать целую бурю эмоций, поэтому быстрее позволить ему дойти босиком, чем участвовать в часовом скандале с воплями.

– Его светлость не приехали.

Его светлость давно не приезжали. Строго говоря, отец Карла приезжал только один раз, молча посмотрел на сына через оконце в двери и уехал.

– Печально, – безумец намеревается сделать что-то, напоминающее сальто, но путается в плаще, и если бы его не подхватил один из монахов, то он точно расшиб бы себе голову. – Дашь мне бумагу и чернила, Евстафий? Я хочу написать Его светлости письмо и передать с многоуважаемой герцогиней.

– Конечно, – отвечает монах.

Хотя все и так знают, что в этом письме напишет Его светлость Карл. Евстафий в своей мирской жизни был простым деревенским кузнецом, но даже его удивляют некоторые словесные изобретения, которые использует безумец. Впрочем, чему тут удивляться, человек-то образованный, все Евангелия перечитал по три раза. Правда, из окна и голый, но это в данном контексте роли не играет. Евстафий улыбается своей сложной мысли – слово «контекст» и как его употреблять он тоже узнал от безумца.

Наконец, они доходят до бани. Для безумца специально подготовили большую бадью с теплой водой. Безумец сбрасывает на пол плащ, устало смотрит на Евстафия и спрашивает:

– Вам обязательно каждый раз при этом присутствовать?

Евстафий кивает.

– Ладно, – безумец пожимает плечами и залезает в бадью, – приступайте к омовению, а то госпожа герцогиня издохнут раньше времени от того смрада, который от меня исходит.

Последняя фраза Евстафию очень не нравится, что-то ему подсказывает, что вечер выдастся богатым на события.

Но больше ничего беды не предвещает. Безумец покорно дает себя помыть, побрить, причесать, одевается в специально хранимую Евстафием для таких случаев приличную одежду и без сопротивления дает себя отвести в монастырскую башню, где ему предстоит встреча с посетительницей. Вообще-то, у любого нормального человека от такого зрелища волосы на голове встали бы дыбом, но Евстафий всегда заставляет себя думать, что все это исключительно ради блага его подопечного. А дело в том, что посреди почти полностью пустой комнаты в монастырской башне стоит широкий обеденный стол. По одну его сторону накрыт полноценный ужин на одну персону: блюдо с куропаткой, кувшин с вином, тарелка, кубок и нож. По другую сторону – только кресло. Безумец покорно садится в него и кладет руки на подлокотники.

– Давай, Евстафий, – со вздохом говорит он.

– Мне это не доставляет никакого удовольствия, Ваша светлость, – тихо отвечает монах.

– Не береди мне душу, – безумец широко улыбается.

Евстафий наклоняется и привязывает руки безумца кожаными ремнями к подлокотникам.

– Правая – слишком туго.

– Простите, Ваша светлость, – Евстафий перетягивает ремень.

Безумец откидывает голову на подголовник и закрывает глаза. Он слышит, как открывается и закрывается дверь, шуршат юбки женского платья, а потом тихий голос произносит:

– Здравствуй, Карл.

– Привет, Марианна, – Карл Аквинский открывает глаза и улыбается.

А Евстафий в это время разглядывает герцогиню. В последний раз она приезжала почти год назад, до этого, правда, наезжала часто, где-то раз в пару месяцев. Но потом, видимо, потеряла интерес к узнику монастыря Святого Лазаря. Евстафию она не нравится: вроде бы достаточно красивая женщина, всегда смотрит с сочувствием на Их светлость, даже вроде как старается сделать что-то хорошее. Но Евстафия это не обманывает, он видит, как после этих встреч его подопечный по нескольку дней ходит кругами по своей комнате и что-то бормочет себе под нос, он кричит во сне, иногда не разговаривает неделями. Но на встречах с герцогиней… О, на встречах с герцогиней его безумец превращается в настоящего герцога, и, похоже, только Евстафий понимает, чего ему это стоит.

– Ты не будешь ужинать? – спрашивает Марианна.

– Я привязан к креслу, – отвечает Карл, – но если ты будешь так любезна, что оставишь что-нибудь, я думаю, мне это принесут потом.

Повисает тишина. Марианна осторожно отодвигает от себя тарелку. Карл наклоняет голову и с полуулыбкой на запекшихся губах смотрит на нее.

– Как отец? – спрашивает он.

– Все в порядке, спасибо, – коротко отвечает Марианна.

– Передашь ему письмо от меня?

– Конечно…

Карл кивает Евстафию, тот степенно подходит к Марианне и кладет на стол конверт, скрепленный сургучом.

– Только не читай, – просит Карл.

– Я и так знаю, что ты там обычно пишешь.

– И проследи, чтобы он прочитал, – Карл делает вид, что не услышал ее слов.

Марианна усмехается.

– Извини, но этого я тебе обещать не могу.

Тут уж даже Евстафий злится. Могла бы и соврать, в конце концов…

– Пусть прочитает, ему будет любопытно.

Марианна не отвечает.

– Как твоя дочь? – Карл продолжает светскую беседу.

У Евстафия от его голоса по спине пробегает дрожь, настолько он не похож на обычный голос безумца.

– Хорошо.

– Евстафий, – Карл поднимает голову, – пошли кого-нибудь ко мне. Пусть принесут ту библию с красивыми рисунками, я хочу отправить ее в подарок сестре.

Евстафий мнется.

– Вы ее выбросили из окна в прошлом месяце, – шепчет он.

– Так принеси любую другую! – шипит в ответ Карл. – Здесь библий что-то ли мало?

Марианна если и слышит их разговор, то не подает виду. Евстафий отходит к двери и передает указание другому монаху.