Александра Горелая - Коридор кошмаров

– Если ты приходишь в чей-то сон, то можешь встретить спрайтов, то есть проекции, созданные подсознанием сновидца. А можешь встретить реального хозяина. Правда, он будет думать, что ты ему всего лишь приснилась. Если, конечно, ты сама не скажешь ему, что заскочила в гости.

– Постой-постой-постой, а как хозяин узнает, что встретил кого-то настоящего в своём сне или что это был спрайт?

– Вот этого я не знаю.

– Малышка, тебе больше не нравится моё солнце? – Микки поставил перед Аней стопку с текиллой и вишнёвым сиропом.

– Нет-нет, что ты, – Аня выпила коктейль и знаком показала, чтобы он повторил. – Я в восторге от твоего солнца, но оно подходит далеко не ко всем моим костюмам. Сегодня оно бы выглядело нелепо, согласись.

Микки поставил на стойку вторую стопку с текиллой и оглядел её строгую рубашку и узкую чёрную юбку.

– Ты собрала волосы в пучок, а значит ты ещё и на шпильках.

Аня вздохнула и вытянула ноги, показывая Микки туфли на высоких каблуках:

– Я жутко устала сегодня.

– Напряжённый денёк на работе?

– Пятница, – Аня снова вздохнула и выпила текиллу. – Хочется напиться.

– Малышка, что-то случилось?

– Мне приснилась Яна.

Микки хмыкнул и посмотрел на неё, взбалтывая шейкер с напитком. Бросил в стакан лёд и вылил туда коктейль:

– Тебе приснился сон?

Аня покивала, водя кончиками пальцев по железной рогатой свинье на стойке:

– Второй раз за неделю.

– Погоди-ка, Малышка, ты же говорила, что тебе не снятся сны.

– Не снились и вот… Впервые за пятнадцать лет, Микки.

Он пододвинул к ней ещё одну стопку с текиллой.

– Я не знаю, что обо всём этом думать, – Аня опрокинула в себя третий шот – вишенка уже не казалась такой сахарно-сладкой. В голове зашумело, а руки стали лёгкими. Аня улыбнулась. – Но Яна совсем не изменилась, – она прикрыла горло рукой и прикусила костяшку указательного пальца на левой руке. – Ей всё еще восемнадцать.

Аня шла по коридору, узкому, но светлому, похожему на коридор в гостинице в Анапе, где она когда-то отдыхала с Яной и родителями. Коридоры в отелях все похожи друг на друга: ковровая дорожка и одинаковые двери слева и справа.

Этот отличался тем, что его стены были изрисованы детскими рисунками. Живыми.

Нарисованные облака постоянно меняли цвет с белого на синий и обратно, трава то вырастала до пояса, то становилась совсем короткой, цветочки сами по себе закрашивались в яркие цвета.

По правой стене пролетела стая птиц-галочек. Слева, держась за ручки, пробежало два человечка

/кружочек-палочка-палочка/

странные, но весёлые животные появлялись то тут, то там. Они улыбались и махали Ане лапами, будто приветствовали старую знакомую.

Аня остановилась – впереди две девочки лет восьми рисовали мелками на стенах. Как только они заканчивали рисунок, тот оживал и убегал по стене. Девочки смеялись и махали картинкам.

Это же она с сестрой.

– Тебя так долго не было, – сказала Яна. Она стояла, восемнадцатилетняя, рядом с Аней, тридцатитрёхлетней, и с прищуром улыбалась.

Аня ничего не смогла с собой сделать. Она смотрела на младшенькую и слёзы бежали по щекам, скапливались на подбородке, но не падали вниз, а крохотными алмазиками улетали в небо над головой, которое заменило в коридоре потолок.

– Яна, – всхлипнула Аня и протянула к ней руку. – Я так соскучилась!

Младшенькая прикоснулась к её ладони пальцами.

Аня ничего не почувствовала. Янины пальцы прошли сквозь неё. Обманка. Образ, вытащенный из её подсознания. Всего лишь сон. Аня посмотрела на маленькую себя и сестру. Они всё так же рисовали на стенах, как две поставленные на повтор записи.

– Помнишь, как мама накричала на нас, когда пришла домой и увидела стены кухни? – рассмеялась Яна, которая стояла рядом с ней. – Папа как раз только доделал ремонт.

Аня помнила.

Коридор вдруг стал кухней родительского дома. Маленькие Аня и Яна рисовали на обоях зелёный лес и улыбающихся животных. Мама на пять минут вышла к соседке за сахаром – не хватало на пирог, который она собиралась испечь. Как только мама ушла, Яна предложила нарисовать лес, ведь обои такие белые и скучные.

Ох, и влетело же им тогда. Мама оказалась очень страшной в гневе и больше Аня предпочитала её не злить. «Жизнь дороже», – смеялась она, когда нужно было отмазаться от проделок Яны – та-то постоянно влипала в неприятности.

– Аня!

– М? – Аня обернулась, но Яны нигде не было. Она же только что стояла рядом!

– Аня, проснись! Это всё неправда! – голос прозвучал, как вздох.

Аня проснулась. Она лежала в кровати в съёмной квартире за 800 километров от родительской кухни, когда-то разрисованной цветными мелками. Села в постели и прижала ладони к лицу. Её сны становятся реалистичнее. Яна была такой настоящей, будто она не умерла, а просто перестала взрослеть. Как Питер Пен.

Пятнадцать лет прошло. Почему именно сейчас ей снова начали сниться сны?

Аня откинулась на подушку и бросила взгляд на луну за окном. Да какая разница? Она снова видит сны и хотя бы там может побыть с младшенькой. Пусть она всего лишь обманка.

Аня взглянула на своё отражение в зеркале в коридоре. Под глазами залегли почти чёрные тени. Сны – это, конечно, прекрасно, но так паршиво Аня не выглядела уже очень давно.

Что ни ночь – ей что-то снится и её сны странные. Она видит то, что когда-то ей снилось в детстве: изумрудный луг с единорогом, которого Аня и Яна приручили, большой пруд с говорящими красными рыбками, Луна, на которой сёстры улетели с Земли, мыльные пузыри, внутри которых они путешествовали по волшебным странам, скоростные гонки на карамельных автомобилях, где они всегда побеждали. Только если раньше она была главной героиней своих снов, то сейчас будто наблюдала за собой со стороны. Словно кто-то нашёл старые записи её снов и поставил их на повтор, посадив её перед старым телевизором.

Все они начинались одинаково. Сначала Аня попадала в коридор с живыми стенами. Там она встречалась с улыбающейся Яной, и та провожала её к одной из многочисленных дверей – это и было началом сна.

Но разве так должно быть?

Аня не помнила коридор в своих детских снах – тогда они начинались сразу же, стоило ей уснуть.

Яна лежала на диване в общей комнате, закинув ноги на его спинку и смеялась над шутками КВН-щиков. Её любимая передача.

Аня уже минут пятнадцать сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и следила за младшенькой. Ей давно не давал покоя один вопрос, но она никак не могла придумать, как его задать, чтобы Яна не обиделась.

Прошло два года с тех пор, как младшенькая впервые пришла в её сон. За это время они обе многому научились. Яна мастерски превращала монстров в толстых овечек, если Ане вдруг вздумывалось устроить ночь кошмаров. Она легко меняла одежду и обувь, подстраиваясь под любой сон сестры. Могла заменить день ночью, солнце луной, усиливать ветер, даже бурю устраивала запросто, если хотела.