Александр Шаталов - В плену сознания

Прошмыгнув незамеченным в небольшую подсобку, где стоял его рабочий компьютер, Олег начинал свой рабочий день с просмотра электронной почты, по нажатию клавиши принтер начинал выдавать распечатки, на которых указывались товары, коды и прочая информация для внесения правок по ценам товаров. После оставалось только распечатать новые ценники, на специальном принтере, чем парень обычно занимался в обеденный перерыв.

Как правило, с полудня до трех часов дня, Олег отправлялся на склад и проводил небольшую ревизию среди товаров, ценники на которые следовало изменить к следующему рабочему дню.

По этой причине на полках в торговом зале ценники от данных товаров убирались. Их все еще можно было приобрести, но цену следовало запросить на кассе. За полгода не случалось ни единой накладки. Нелюдимость и концентрированность только на себе делали Олега идеальной машиной для учета и переучета. Этим часто пользовался Андрей, который полностью возлагал на Олега свою ответственность по контролю и уходил пораньше в те дни, когда должен был задерживаться допоздна.

Олег с удовольствием брал дела на себя, согреваясь мыслью, что помогает другу больше времени уделять на личную жизнь. Он сам ни к кому не спешил, от чего свободного времени вообще не жалел. За кучей дел легче проживать день за днем забываясь о проблемах, которые не получалось решить.

Тот же троллейбус, который довозил Олега до работы утром, забирал его домой вечером. Остановка, на которой парень выходил, была конечной на маршруте, от чего ни утром, ни вечером в салоне не бывало многолюдно. Олег обожал тридцать седьмой маршрут. По случайности этот номер совпадал с номером дома интерната, из которого парень выпустился. Время от времени он вспоминал озеро, куда сбегал ото всех и часами наблюдал за рябью на воде, представляя невероятных рыб, поднявшихся на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.

Часто, по пути домой, парень задумывался о том, как бы узнать хоть что-то о судьбе родителей. Как так получилось, что он попал на содержание к государству, и никто из родных не взял его к себе? Что случилось с родными? Бабушками? Дедушками? Тетками и дядьками? Неужели уже тогда, трехлетним мальчуганом, он так же как в более позднем детстве отпугивал от себя людей? А может родители бросили его? Не смогли ужиться с ним и сдали в приют? Погибли? Убиты?

Вопросов роилось в мыслях много. Ответов не было.

Няньки, так же как и дети в приюте, не горели желанием общаться с Олегом. Всегда отвечали на вопросы «странного мальчика» односложно. Рассказать сироте о его родителях никто не удосужился. Может ничего не знали. Возможно не нашли сил превозмочь это необъяснимое ощущение паники, которое рождалось при виде мальчонки. Кто знает.

Дорога от остановки к дому отвлекала Олега от грустных мыслей и вопросов, ответить на которые он либо не мог, либо на самом деле не желал. Шагая с опущенной головой, парень стремился не пересекаться взглядом с прохожими. Насколько бы он не привык к реакции окружающих на него, сталкиваться, раз за разом с ней он не любил.

Имея приятную внешность, он довольно часто привлекал внимание девушек, но стоило их глазам встретиться, как улыбка, подаренная «вон тому рыженькому», превращалась на лицах незнакомок в гримасу испуга.

Нет, такое зрелище не жаждешь наблюдать после долгого рабочего дня.

Да и в выходные.

В любой день.

Нет.

По большей части Олег вполне успешно преодолевал путь «остановка-дом», но иногда, сам не замечая, устремлял взгляд от изящных щиколоток выше к аккуратным коленям, по бедрам к талии, груди и, наконец, к широко распахнутым заинтересованно смотрящим глазам какой-нибудь молодой красотки. Тут же он получал «приз» в виде остолбенения оной от необъяснимого ужаса, оковавшего ее неповинную душу. Обычно парень выдавливал из себя, как можно мягче произносимое «извините» и, опустив голову, спешил прочь. Только захлопнутая позади дверь квартиры наполняла Олега чувством облегчения. Он буквально выдыхал.

«Я дома!», – с улыбкой произносил он тишине.

Чувство легкости не покидало его обычно на протяжении вечера, ровно, как и всегда, когда он был наедине с собой. Дел требующих исполнения всегда хватало, чтобы отвлечься от негативных мыслей, а если стирка формы, небольшая уборка и ожидание заказанного ужина длились слишком долго, то всегда на выручку приходили игры. Взяв в руки геймпад, парень проваливался с головой в виртуальные миры, откуда его бесцеремонно выдергивал звонок приехавшего с ужином курьера.

Обычно Олег отдавал предпочтение японской кухне, но иногда заказывал пиццу или хинкали. Расплачиваясь с курьером, он старался не встречаться с тем взглядом и всегда оставлял немного чаевых. По довольному голосу он понимал, что пока не покажет глаз, будет одним из любимых клиентов. Он и не показывал. Надевал темные очки, имитируя слепоту. Олег не любил себя за это, но прекратить этот фарс не находил смелости.

Однажды он даже отправился в соседний город, и весь день проходил, там притворяясь слепым. Думал, что в таком виде сможет изменить свою жизнь к лучшему, но понял, что такой путь не для него. Обманывать он не мог. Не мыслил, не терпел.

Часто, дабы скинуть негатив дня, Олег вспоминал эту историю лежа в постели. Порой даже засыпал с улыбкой на лице.

День рождения. Многие обожают этот праздник и ждут больше Рождества или Нового года. Олег себя к почитателям ни одного из упомянутых событий не причислял. В интернатах этот день приходилось делить еще с несколькими ребятами, да и подарки всегда были слишком обычными, по типу новой пары обуви, которая и так доставалась каждому. Выпустившись из интерната, он не отмечал ни девятнадцатилетие, ни преодоление двадцатилетнего рубежа.

«Вот тебе и двадцать один». – Едва проснувшись, пробормотал Олег.

В этот день Андрей обещал устроить другу незабываемую вечеринку, хоть тот и не воспринял слова так, как ожидалось. Именинник знал, что выводить его в люди дурная затея, но видя, как друг старается, сдался и не мешал.

А ведь Андрей действительно радел за своего подчиненного и друга в одном лице, причем радел и на работе, неустанно уговаривая пойти на должность повыше, и в жизни, пытаясь разговорами наставлять на, казавшийся ему, истинным путь.

На работе, по корпоративной политике, за именинником закреплена обязанность надевать не зеленое поло, которое составляло часть обычной черно-зеленой рабочей формы, а красно-белую. Где верх был красным, а низ не траурно черным, практичным, а марко-непрактичным белым.

Еще накануне вечером Андрей занес упаковку с «праздничной» формой в подсобку Олега. Улыбался во все 32 зуба, как идиот.