Елизавета Домина - ИнквизиTor

Какой смысл отпираться в том, что нарушил устав. Если её больше не будет рядом. С тоской посмотрев на башню Нового Света, с теплом на своды гранитного моста и сталинки. Его увезут в неизвестном направлении. В неизвестном для других, для себя он имел представление. Предстоят долгие допросы и попытки уличить его во лжи. Всё это в поисках «Объекта», за которым он должен был наблюдать и играть в любовь, ради удержания в нужных маршрутах.

– Где объект? ― Вопрошающий взгляд безжалостного палача сверлит душу.

– Я не знаю, она не вернулась.

– Бумаги подпиши.

Перед ним в тонкой папке ряд формальностей, после которых, даже если он останется жив, всё его достижения и приобретения – больше не его. Главное, щемящее впервые за много лет ощущение. Он совершил важный поступок. Не предал себя.

Холодно, босые ступни высоко от пола. Не дает упасть от бессилия тепло в сердце, то самое, как раньше, в детстве, когда с друзьями бежали по полю за воздушным змеем. Вот она – свобода. Из всей этой системы всосавшей его глубоко беззубым ртом старой старухи, «Объёкт» не обманула. Да, будут бить и пытать. Но он ощутит вновь забытые чувства. Боль телесную, живые эмоции и себя. Того давно забытого. Как хочется снова бежать по полю, ловить ветер, слышать смех своих друзей. Андрюха, Коля, Макс…

Когда-нибудь, у него будет шанс найти её снова. Но только после того, как он выживет и избавится от хвостов.

«Надеюсь, ты уже далеко». Ещё немного и отключка сознания, эти немного он жив. Не как биоробот, не как трансформер, как тот, обычный парень из маленького посёлка.

В комнату заходит мужчина средних лет с двумя пластиковыми стаканами в руках.

– Давай просто поговорим. Кофе тебе взял. ― Пытаясь сыграть в доброжелательного покровителя, садится напротив.

– Спасибо. ― Опухшая после допроса щека делает улыбку Мирона жалкой гримасой.

– Серьезно тебя зацепило. ― Пристально глядя в заплывшие от отека глаза, отвечает собеседник.

– С лестницы упал.

– С восьмидесятого этажа ты упал. Если сейчас не поможешь нам, вернуться туда не получится. Ты же адекватный. ― Скулы собеседника напрягались. ― Тебя предупреждали, объект опасен и оказывает влияние на подсознание.

– Я не знаю где она, просто ушла и не вернулась.

– Ты понимаешь, я не могу тебе помочь. Зачем ты влез, все же шло по плану.

– Спасибо за кофе, рад был увидеть.

Глоток обжигает горло, но он рад этому. Снова жив. Мирон наслаждается своей болью. Наслаждается теплотой внутри. Она теперь свободна.

– Мирон! ― Голос собеседника звенит в ушах грохочущим набатом. Еще немного и снова нависнут взрывной волной синдромы контузии.

– Вы же сами говорили, она марсианка, ищите там.… ― Перед потерей сознания в памяти только кофе, обжигающий лицо, из смятого при падении пластикового стаканчика.

Тайны Красной Планеты. Высшая Власть.

В глубоком сне он вспоминает её улыбку, беседы о флаге: ― «Голубой должен быть наверху, а разделили битвы красных с белыми». Вот у него и был голубой наверху. В стакане плескался в Федерации. Забавная она всё-таки эта странная сумасшедшая. С копной непослушных волос, пахнущих полем из детства, с глазами, цвета майской травы. С улыбкой, ради которой он придумывал всегда новые истории. С бледной кожей, на которой проступал румянец каждый раз, когда он прикасался к ней. Его звали Мирон. Она его называла – Мир. В этих буквах для него слились вся боль и отчаяние от невозможности быть её миром. От предательства и неизбежности.

Если Ангелы действительно существуют, отдал бы всё, за то, чтобы она взяла его за руку и забрала с собой в тот дивный мир, о котором говорили ночами. Где тихий шёпот по утрам и больше нет кошмаров пережитой войны во снах.

Сотрудник подошел ближе к обездвиженному телу. Похлопал его по щекам. Постучал кулаком в металлическую дверь.

– Забирайте!

Весеннее солнце игриво преломлялось в гранях стеклянной вазы. Солнечные зайчики прыгали по стене. Напротив меня женщина средних лет, невысокого роста, пронзительным взглядом всматривается в мои реакции на беседу. Елена – психолог, проводит со мной сеансы, на которых я рассказываю ей всякую ерунду. Она пытается местами анализировать мои истории, но чаще все заканчивается её недовольством. По ее мнению, я убегаю и прячусь от откровенности. От собственных мыслей, от эмоций, от предметного разговора о том, что же меня беспокоит и почему я решила, что терапия мне нужна.

– Что вы сегодня чувствуете? ― Строго спрашивает она, стараясь удержать моё внимание.

– Мне сегодня хорошо, светит солнце. ― Продолжаю наблюдать за игрой света на стене.

– А почему для вас это так важно? ― Пытаясь вытащить меня из моих мыслей, спрашивает она.

– Не знаю, может же человеку быть просто хорошо от того, что светит солнце в окно.

– А было ли у вас такое, чтобы солнца не было видно? ― Голос Елены становится мягче.

Ищу ответ. Внутри меня нить связи с реальностью обрывается щелчком, создав вакуум внутри. Темнота окутывает комнату, в тишине мыслей отчётливо слышны только капли воды.

Елена сосредоточенно смотрит на меня. Заметив мои слёзы, спрашивает.

– Анна, где вы сейчас находитесь? ― Интонация меняется.

– Не знаю, темно, только капли слышно.

– Какие капли, обо что они стучат? Осмотритесь.

– Стекают через крышу на землю. ― Пытаясь понять, что происходит, отвечаю я.

– Вы можете встать и включить свет там?

– Нет, у меня руки скованны. ― Панический страх поглощает сознание.

Капли продолжают стучать монотонно, погружая в транс.

– Вы там одна? ― Елена старается не оставлять меня наедине с воспоминаниями.

– Да, я жду его.

– Кого? ― Строгий голос.

– Когда он приходит, открывается дверь, оттуда проникает немного света. Его образ в лучах искрится.

– Кто он?

– Не знаю, но я люблю, когда он приходит. Он приносит еду в железной миске и его руки, они для меня как жизнь. Сильные, крепкие, без перчаток. Иногда он гладит меня и прижимает к себе.

– Вы видели его лицо? ― Психолог старается не дать мне уйти глубоко в болезненные воспоминания.

– Мне нельзя смотреть на него.

– Как вы там оказались?

– Не знаю, но его долго нет. ― Внутри меня волнение достигает пика.

– Что произошло? ― Заметив мои переживания, уточняет Елена.

– Он не пришёл, я умерла.

– Вам сейчас нужно умереть там. Представить, как вы покидаете тело. Этого больше нет. Вы здесь и сейчас. ― Елена выводит меня из подвала памяти. ― Отпустите то тело. Оно уже не ваше.

Яркий свет солнца обнимает меня радостью настоящего дня.

– Что это было? ― Удивлённо спрашиваю я.

– Возможно, просто воспоминания вашего подсознания. А что с тем мужчиной?