Виктория Борисова - Поезд следует в ад

— В расход его. Доктору потом скажешь — пусть оформит как надо. Ну, там инсульт или сердечный приступ…

Вилен Сидорович с удовольствием посидел бы еще немного, но его зачем-то заставили встать и снова повели куда-то. Идти пришлось долго, все больше вниз по длинным, бесконечным лестницам. Ботинки без шнурков противно хлопали по ногам, будто шлепанцы. Один раз он споткнулся и чуть не упал. Чужие руки с трудом удержали его.

Потом его силой поставили на колени, в затылок уперлось что-то холодное и твердое, на весь подвал ахнул выстрел…

Зима, как всегда, пришла неожиданно. Почему-то каждый год превращается она, родимая, в стихийное бедствие, будто сами мы в какой-нибудь Калифорнии обитаем, и снега не видели никогда, и отопление в квартирах полагаем делом излишним. Можно подумать, грешным делом, что вся логика ведения сложного городского хозяйства заимствована у того цыгана, который шубу продал, увидев первую ласточку, и чиновники каждый раз втайне надеются на глобальное потепление, а потом изумленно разводят руками — что, мол, поделаешь! Природный катаклизм.

Но пришла зима своим чередом, и, когда в начале декабря зарядил сплошной стеной мокрый снег, дороги покрылись непролазной кашей. Снегоуборочную технику, конечно, выгнали на улицу, но толку от нее маловато, и тысячи автомобилистов, уныло матерясь, часами стоят в многокилометровых пробках.

Московские дороги уравнивают всех — и владельцев дорогих иномарок, и хозяев зачуханных «железных коней» отечественного производства.

Игорь Ткаченко, председатель благотворительного фонда «Надежда XXI века», не стал исключением. На работу он ехал сегодня уже полтора часа, но совершенно не волновался по этому поводу, философски рассудив: «Чему быть — того не миновать». Он мирно дремал, откинувшись на переднем сиденье своего «мерседеса». В салоне было тепло и пахло приятно, так почему бы не отдохнуть немного? Если бы еще водитель Коля не дергался так и не смотрел на часы поминутно — было бы совсем хорошо.

— Извините, Игорь Анатольевич, опаздываем, — виновато сказал он.

Игорь проснулся окончательно, вынырнув из сонного оцепенения. Черт, ехать-то еще далеко, можно было бы и подремать немного. Он с досадой покосился на водителя. Вот ведь экий добросовестный попался! Ему-то что, если опаздываем? Солдат спит — служба идет. А ведь поди ж ты, волнуется.

— Да ладно, Коля, расслабься ты! Как доедем — так доедем.

Игорь сидел и смотрел в окно — на улицу, людей, падающий снег… Почему-то он очень спокойно, как должное воспринимал и этот автомобиль с водителем, и свой новый статус. Мечта стала явью, обрела плоть — только и всего. Шарль де Виль действительно оказался профессионалом — в своем деле, конечно.

Когда проезжали Центральный телеграф, Игорь взглянул на огромное светящееся табло. Так, значит, сегодня 5 декабря. Интересно, а год какой? Игорь покосился на водителя, но спрашивать постеснялся. А потом и вовсе успокоился — какая на фиг разница! Разберемся.

Он снова откинулся на сиденье и задремал. Разбудил его противный писк, как будто сумасшедший комар надухом решил исполнить мелодию канкана. Игорь не понял, что это такое, похлопал себя по карманам, но тут из-за поворота, наконец, показалось новенькое, только что отстроенное здание фонда. Стрелки часов на приборной панели уже подползли к двенадцати. Надо же — почти полдня насмарку! Надо переезжать поближе к работе, не иначе.

Игорь распахнул дверь, мимоходом поздоровался с вахтером и почти бегом поднялся по лестнице. На ступеньках его встретил Гоша Кравцов — старый друг еще по Афгану. Выглядел Гоша отлично — дорогой костюм, галстук, и даже старые рубцы от ожогов на лице как-то побледнели и сгладились. Игорь почему-то совсем не удивился, увидев его здесь… Хотя и точно помнил, что Гоши давным-давно нет в живых.

— Игорь, ну наконец-то! А я уж волновался — не случилось ли чего. По радио передали — на Садовом кольце уже две аварии было.

— В пробке стояли, — коротко бросил Игорь. Но Гоша все не унимался:

— Я тебе на мобильный обзвонился уже! А ты трубку не берешь.

Мобильный? Интересно. Игорь вытащил из кармана пальто крохотный аппаратик и уставился на него с искренним изумлением. Ничего себе техника продвинулась! В девяносто восьмом году мобильный телефон был еще редкой диковинкой, доступной только богатым людям с большими амбициями. Но и тогда аппараты больше напоминали полевую рацию. А теперь — меньше пачки сигарет размером, и кнопочки такие крохотулечные.

— Вот видишь — три неотвеченных вызова!

Так вот что за комар пищал над ухом! Да, изменилась жизнь, изменилась.

А Гоша все продолжал болтать:

— Беда с этими телефонами вообще! Четыреста баксов стоит, а толку мало. Вон Серому такой подарили недавно, так он до сих пор номер спичкой набирает.

Игорь понятия не имел, кто такой Серый, но на всякий случай переспросил:

— А почему спичкой? Гоша рассмеялся:

— Да у него один палец как раз на три клавиши попадает!

Игорь вспомнил наконец Серого — Сергея Сваргина, ветерана «Альфы», а ныне — начальника службы безопасности фонда. Представить себе двухметрового Серегу который запросто мог на спор завязать железный лом, набирающим номер спичкой на крохотном аппаратике действительно было забавно.

Отсмеявшись, Гоша заглянул ему в лицо и спросил уже серьезно, даже с тревогой в голосе:

— Что-то ты чудной сегодня, как пыльным мешком ударенный. Случилось чего?

— Да нет, — Игорь откинул волосы со лба, — задремал просто в машине. Сон приснился… странный.

Ага. Странный. Игорь на мгновение вспомнил черную траву под багровым небом — и содрогнулся.

— А-а. — Гоша вроде бы успокоился и добавил по обыкновению непонятно: — То ли философу Лао-цзы снится, что он бабочка, то ли бабочке — что она Лао-цзы.

— Ну, что там у нас на сегодня? — Игорю хотелось поскорее уйти от скользкой темы. Гоша пожал плечами:

— Да, в общем, ничего особенного. Налоговая, правда, на мебельный цех наехала. Наши юристы уже разбираются.

— Так. Что еще?

— Журналистка пришла из газеты «Анфас». В приемной ждет.

Игорь скривился, как от зубной боли. Журналистов он почему-то недолюбливал.

— А может, ее того… В пресс-службу? У нас же там специальные люди есть. Гоша покачал головой:

— Не получится. Надо формировать положительный имидж организации в глазах общественности. А то про нас такое иногда пишут! Будто мы чуть ли не младенцев едим. — Он подумал и мрачно добавил: — Суки драные.

Обычно добродушное Гошино лицо приняло столь зверское выражение, как будто парочкой журналистов он сам бы закусил с удовольствием.

Они уже поднялись на лифте на третий этаж и теперь шли по длинному светлому коридору — быстро, шаг в шаг. Все время хлопали двери, какие-то люди входили и выходили, в общем, видно было, что жизнь в фонде бьет ключом.