Екатерина Смирнова - Птицы на проводе

Сестра Милы жила за городом. Через полчаса молчаливой езды по трассе, изредка прерывавшейся тяжелыми вздохами Милы, мы свернули на деревенскую просеку. Из вполне устоявшихся реалий мы въехали в неизвестность. Кто знает, что ждет нас за следующим поворотом судьбы?

Дорога извивалась змейкой, виражи были один круче другого. Иногда мы налетали на ямы и подпрыгивали вверх. На одном из поворотов Мила резко съехала на обочину и затормозила. Тяжело вздохнув, она повернула свое заплаканное лицо ко мне и произнесла:

– Тем, я должна тебе рассказать все как есть. Ты мой друг и очень мне помог. Я хочу, чтобы ты знал: так, как ты, ко мне никто и никогда не относился. Ты очень заботливый. Мне хочется с тобой тоже быть честной. Знаешь… меня ведь зовут не Мила.

Ее слова разделили мои чувства на несколько частей: я был польщен, я был обескуражен, я был удивлен. Впервые она решилась со мной на откровенность. Доверие – один из главных компонентов здоровых отношений, без него нет ни дружбы, ни любви, ни счастья. Значит, для Милы я действительно был важным человеком в жизни. Со мной считались и признавали своим.

– Подожди, что ты имеешь в виду? – фраза про имя заинтересовала меня.

– По паспорту я Людмила. Только родные знают это. Для остальных я Мила. Но раз я с тобой начистоту, ты должен был это узнать. Тем более если мы будем работать вместе.

Ее лицо сделалось серьезным. Она пристально всматривалась в мое, пытаясь угадать реакцию на свои слова. Я впервые улыбнулся за это утро.

– Мила! Это все? Это такая мелочь, не стоило переживать, но все равно спасибо за доверие! – мне были приятны ее откровенность и легкая наивность. Ну как Оля может в ней видеть угрозу и считать «низкой»?

– Спасибо, Артем, мне сейчас намного легче. Но это еще не все. С нашей первой встречи я постоянно думаю о тебе. И мне кажется, что ты становишься для меня чуть больше, чем просто друг. Я боюсь влюбиться в тебя. Прости, если чем-то задела или обидела…

Мила разглядывала свои ладони, не в силах поднять ресницы. Голос ее дрожал. Я растерялся, не сразу сообразил, что ответить. Но и промолчать в ответ на откровение было непростительно с моей стороны. Я тоже решил быть с ней честным.

– Мила, ты мне нравишься, ты классная. Но пойми, пока я не могу ответить тебе взаимностью. Я не уверен, что разлюбил жену. Мы столько лет прожили вместе, хоть и отпустили друг друга, но память еще жива, живы воспоминания. Пока мы не разъедемся окончательно, я несу за нее ответственность.

– Наверное, ты не так понял меня, – Мила резко отвернулась к окну. – Артем, я просто рада, что ты появился в моей жизни. Вот и все.

С этими словами Мила завела машину, и мы вновь выехали на дорогу.

– Через десять минут будем на месте. Ты сейчас злишься, да?

Мила вопросительно посмотрела на меня. Ее огромные глаза были наполнены слезами, словно два бездонных озера.

– Нет, что ты, нет. Мне не за что на тебя обижаться.

– Вот и славно, – ответила она и больше не проронила ни слова.

Я слушал, как стук моего сердца громким эхом отдается по всему телу, заглушая звук собственного голоса:

– Мила, я безумно рад, что ты мой друг.

«Пора принять окончательное решение и сделать выбор», – подумал я. Перед глазами тут же замелькали предательские картинки: я держу на руках ребенка, своего ребенка, он улыбается мне, называя папой. Рядом стоит беременная… Мила и ласково манит меня к себе. Я тряхнул головой, пытаясь сбросить это наваждение с себя. Но надежда тусклым огоньком зажглась в моей груди. Я снова поверил, что смогу стать счастливым отцом…

Дорога сужалась, то и дело мы налетали на ямы и кочки. Казалось, что мы едем бесконечно долго. Мне хотелось поскорее вернуться домой и завершить разговор с Олей. Поставить точку в наших отношениях раз и навсегда.

– Как я соскучилась по вам, девочки! – мама Кристины по очереди обняла нас и пригласила за стол. В последний раз я была здесь около года назад. Ничего не изменилось с тех пор. Все тот же круглый стол у окна, расшитые бисером занавески, самотканые половицы у порога. Кухня наполнена ароматами выпечки и высушенных полевых трав. Я любила эту атмосферу уюта и спокойствия, безмятежного состояния однажды застывшего времени, которого мне так не хватало после смерти родителей.

Мария Васильевна была все так же хороша собой: длинные русые волосы аккуратно уложены в косу вокруг головы, светлый фартук поверх домашнего платья добавлял ее и без того уютному образу мягкости и доброты.

– Не простой он, Олюшка, – сразу начала она.

Именно за это я и любила сканеров: не нужно было тратить время на долгие разговоры и разъяснения. Достаточно пяти или десяти секунд, чтобы считать необходимую информацию с ладоней.

– Сегодня я поставлю защиту, но в дальнейшем тебе нужно научиться делать это самой, – многозначительно заключила она и покивала головой.

Затем Мария Васильевна молча удалилась в комнату, а мы с Крис переглянулись.

– Не переживай, мама поможет, – она положила руку мне на плечо и легонько похлопала, – с нами не пропадешь!

Крис засмеялась, я же уловила в ее голосе нотки сомнения. Не в силах больше смотреть на подругу, я отвернулась к порогу. Там, на окрашенной в коричневый цвет досточке, сидел кот Маркиз, тщательно вылизывая свои лапы и хвост. За год он хорошенько раздобрел, шерстка приобрела лоск и стала гуще, чем раньше. Из маленького котенка, подобранного Крис на помойке год назад, кот превратился в упитанного хозяина этого дома. Кот на секунду замер и посмотрел на меня: зеленые искорки глаз превратились в маленькие щелочки, изучили меня с ног до головы, а затем снова переключились на окно, за которым перелетали с ветки на ветку шустрые воробьи.

Вскоре из комнаты вернулась Мария Васильевна. Она несла в руке небольшую чашу из меди, в ней была вязкая жидкость алого цвета. В другой руке она держала полотенце и сухие веточки. Усадив меня на мягкое кухонное кресло, она ловким движением обмакнула сухостой в жидкость и брызнула мне в лицо. От неожиданности я зажмурилась, в нос ударил запах розового масла и ладана. Она водила веточками вдоль моего тела и трясла ими над головой. При этом произносила себе под нос не то молитву, не то заклинание. Закончив «процедуру», вытерла меня чистым хлопковым полотенцем и вынула из кармана небольшой медальон с изображением двух маленьких птичек, сидящих на веточке рядом друг с другом:

– Возьми, внутри лежат травы от «низких». Носить нужно, пока не восстановишься, а если вдруг потеряешь – мысленно представляй его, он поможет.

Сомневаясь в силу чудодейственного амулета, я все-таки надела его на шею. В глубине души я не верила в магию и заговоры. Я верила в общее информационное поле. Все, что мы знаем, все, что знают другие, находится в открытом доступе для людей и сканеров в общем информационном потоке. Только беда обычных людей в том, что они забыли, как пользоваться этим полем. Они разучились его слышать и чувствовать, привыкли полагаться на логику и разум, в отличие от сканеров, которые до сих пор владеют этой способностью. Через общее инфополе мы по-настоящему можем обезопасить себя – вовремя считывая все необходимое о сущности людей. Вот только жаль, что поле не выдавало никакой информации о Борисе. Нужен был какой-то особый ключ или шифр, чтобы получить к нему доступ.