Array Скорбачевская - Embryos

«Это он?» – Анастасия по непонятной для себя причине поспешила на парковку.

– Владислав Юрьевич, простите, вы уже домой?

– О, Крапивина, ты? – незаинтересованно бросил главврач, натирая шлем до блеска. Весь байк блестел, его лицо блестело – все, что рядом с ним, сверкало. И, возможно, он поделится с ней этим…

– Э, подождите! – разгорячено вспыхнула девушка, хватая его за руки. Тот недовольно посмотрел на них, и Анастасия дернулась, будто обожглась. – Я… я…

Она тупо стояла и блымала взглядом, как умалишенная, и не говорила ничего внятного.

– У меня нет времени лечить твое заикание, Крапивина. – Он сел на байк, и вдруг сотрудница поцеловала его в губы, позволив себе дотронуться до черных волос.

– Простите, – отпрянула ненормальная, облизываясь на проститутский манер, но как-то завуалированно; тонко и незаметно.

«Что с тобой? Овуляция? Чего тебя так штырит?!» – И для самой себя объяснений нет, это чистое наваждение, помутнение.

Владислав смотрел на нее неизменно холодным и гордо-командирским взглядом, как мерзкий депутат на свою куклу-содержанку.

Анастасия озверело набросилась на него, обсасывая язык как чупа-чупс, а тот резво подхватил ее под зад. Но спустя минуту слюносоития она оторвалась, очумело дыша, и в полном шоке зашагала назад.

– Э… ко мне? – низко предложил начальник.

Она попятилась, придерживая губы и растопырив глаза, и рванула со всех ног.

Два скрещенных тела двигаются короткими рывками друг на друга, и все движения отражаются в зеркалах. Она поворачивает голову и видит себя, свое вспотевшее лицо. Видит свои глаза (или не свои глаза?), в которых нет желания.

Стекло затуманивается, и ее лицо превращается в рябую старческую гримасу. Он смотрит в душу, смеясь злыми глазами. Но лик исчезает.

«Др-р-я-я-янь!..» – раздается крик с рокочущей «р», и зеркала лопаются, как слюнявые пузыри ребенка.

Она смотрит вниз, на себя. И по ногам струится черная вязкая жидкость…

Софья резко распахнула глаза, вытирая эту долбанную сползающую слезинку. Как сердце выпрыгивало из груди, так и она с ужасом подскочила с постели.

– Ты кто? – твердо и возмутительно прикрикнула женщина, закрываясь одеялом.

Неизвестный мужчина потянулся и, перевернувшись на живот, забавно потрусил задницей.

– А ты вчера знатно перебрала, пупс, – протянул ловелас. – Не помнишь разве?

Она схватилась за голову, пытаясь выровнять дыхание. Слезы не унимались.

– Пошел вон отсюда! – В мужчину полетели разбросанные после бурной ночи вещи. – Пупс, блять… засунь своего пупса себе… впрочем, проваливай уже!

«Пора заканчивать с этим безумием, между ног уже бездонная яма. А бездонная она потому, что без дна. Потому что все дно – это я, раз не могу остановиться!» – размышляла журналистка, паркуя новенький красный “MINI Cooper” напротив своего офиса. Поправив юбку и кое-как пригладив торчащие попугаем Кешей волосы, она вошла в кабинет.

– Всем собачьего утра, за опоздание не извиняюсь. – Женщина устало плюхнулась в кресло, потирая опухшие веки.

– Ярцева, долго еще это будет повторяться? – Голос главного редактора звучал как сирена. Софья медленно подняла на него красный взгляд и страдальчески проговорила:

– Игорь Андреевич, вчера у меня был очень трудный день…

– Ой, ну не надо! – крикнул мужчина. – Я это слышу уже в миллионный раз, наверное. – Он раздраженно потер переносицу, после чего хлопнул в ладони. – Ну что ж, коллеги, раз теперь все в сборе, позвольте представить нашего нового сотрудника – Германа Кавалли.

Тут из-за стеллажа вылез высокий молодой парниша, явно потрепанный жизнью.

– Да, день добрый. Герман – это я. Меня зовут Герман. Эм… да, – затараторил юнец, неуверенно улыбаясь.

Софья раскрыла в изумлении рот и возмущенно воскликнула:

– А с каких-таких пор мы набираем тупых студентов, когда зарплату задерживают даже опытным сотрудникам?

– Ярцева! – гаркнул мужчина, ударив кулаком по столу. – Смотрю, тебе очень хочется заняться делом. Вот и чудно! – Он швырнул на ее стол бумаги и скрестил руки, ожидающе покачивая ногой.

– Что это? – сомнительно спросила она, перебирая стопку макулатуры.

– Пришло оповещение от информационного агентства. Пишут о трупе на Медиковом проспекте. Вот бери Федора, нового ассистента, и сделайте мне громкий репортаж!

Главный редактор шлепнул на женскую сумку стикер с адресом.

– Но, Игорь Ан…

– Все, баиньки, Ярцева! Ба-инь-ки.

Как только редактор скрылся, Софья беззвучно заорала, изображая сцену удушья – юный ассистент попятился в стену.

– Ты привыкнешь, – спокойно сказал ему Федор и кивнул в сторону выхода.

– Ого! И кто это у вас на таком пафосном авто разъезжает? – Герман с интересом обошел “MINI Cooper”, заглядывая в окна.

– Садись уже, – недовольно бросила Софья, хлопая дверцей.

Пока машины толпились в пробке, парень поймал на себе уже седьмой, наверное, взгляд наставницы: карие глаза недоверчиво сверлили зеркальце.

– Что-то не так? – смущенно пролепетал Герман, выглядывая из-за сидения.

– Да нет, просто думаю, не надломится ли такое детское тельце под тяжестью не игрушечной камеры? – ехидничала журналистка.

Тот лишь оскорбленно фыркнул и отвернулся к окну. Настала тишина. За окном в туманной утренней пелене мелькали дома, сувенирные лавки, и даже сквозь стекло пахло свежей выпечкой с шоколадом.

Вдруг внимание Германа зацепил крошечный магазинчик керамики: у витрины красовалась огромная коричневая ваза с рисунками людей. Юноша рвано тряхнул головой, как-то озабоченно почесав висок.

«Что это с ним? Судорога мозга?» – недоумевала женщина, вопросительно взглянув на чудака.

– Все в порядке… да, все хорошо, – поспешил заверить он, опуская голову вниз.

В широкой арке между домами пыхтели криминалисты, а назойливая кучка мух с фотоаппаратами и камерами действовала полицейским на нервы.

– Извините, дальше вам нельзя, – суровый мент преградил путь группе Ярцевой.

– Но я репортер «МРАЗ ТВ» и газеты «Петербургские аморалии», – настаивала Софья, роясь в сумке. – Вот моя пресс-карточка! – Она ткнула ему в лицо кусочком пластика, но синий страж оставался неприступным.

– А ну посторонитесь, – послышался вдруг твердый голос.

Женщина в строгом синем костюме резво завязала пышный хвост и, надев одноразовые перчатки, раздвинула толпу.

– Сейчас я осмотрю место преступления, потом вас пустят, – сказала она Софье, холодно гипнотизируя неприступного полицейского. – Эй, спокойно! Она со мной.

– Конечно, госпожа начальник. – Тот отошел в сторону, и следователь ловко пролезла под желто-черной лентой.