Нура Рид - Аркана

– Зелье. Мне нужно приворотное зелье, – повторила снова Вайолет, когда я так и не ответила на предыдущую просьбу. – Скажите сумму и приступайте к работе.

Её дочь с ангельским личиком сидела напротив, рядом с мамой и смотрела на меня оленьими глазами. Страх. Первое что прочла я там. Тревога. Интерес. И чем дольше я смотрела в её милые наивные глаза, тем больше видела глубины. Её фарфоровая кожа покраснела, когда я не отвела своего взгляда. Она опустила его первая.

– Шарлоте необходимо жениться, но непросто на каком-то мужчине…

– Надо полагать, у вас есть кандидат? – в моём вопросе проскользнули злые нотки, но она сделала вид, будто не заметила моей ярости.

– Назовите сумму, – надавила Вайолет. – Я готова заплатить большие деньги, в которых вы, очевидно, нуждаетесь.

Она обвела своим хищным взглядом окружающее нас пространство и поджала губы. Но когда её глаза зацепились за моё платье, я готова была вскочить и прогнать отсюда весьма некрасиво и грубо.

– Я не занимаюсь подобным мадам, – с трудом сдерживая эмоции, парировала. – Я умею раскладывать карты. Видеть, что предначертано и рассказать, что сулит будущее, но не больше.

Резко словно её кто-то толкнул, Вайолет встала, опрокинув стул. Её глаза пылали злобой и, похоже, отчаянием. Эта дама действительно верила в то, что любовь можно получить с помощью какого-то зелья? Интересно. Но ещё более страшно откуда она получила эту лживую информацию? Кто распустил слух о том, что я могла разлить любовь по склянкам и продать за хорошую сумму? Подобное случалось со мной в прошлом и каждый раз заканчивалось весьма плохо.

Шарлотта вскочила вслед за своей мамой, которая смотрела на меня таким взглядом, словно пыталась убить.

– Шарлатанка. Обманщица, – выпалила Вайолет, утягивая свою дочь за собой.

Как только они покинули шатёр, я готова была сползти вниз со стула, чтобы меня никто не нашёл. Усталость с каждым днём давила всё сильнее. Те долгие годы, когда я путешествовала с гастролями, казались одним большим развлечением. Но теперь здесь я почувствовала разницу. Ощутила тонкую нить, которая клубком сворачивалась в моём животе и, сейчас переступив черту запретного города, она достигла апогея. Готова была взорваться внутри меня, оставив после себя кровавые ошмётки.

Выглянув из шатра, я поняла, нет больше желающих узнать, что уготовила им судьба и решила прогуляться. Моё внимание привлекла лёгкая кривая музыка. Я никогда не любила аттракционы, но здесь без них не обошлось.

Флажки. Красно-белые линии. Глянцевые лошадки. Позолота. Вокруг летит серпантин. Гирлянды мигают, а музыка она потрясает своей мрачной напевной мелодией. Зловещей. Лошади как настоящие с гривами и хвостами, в которые можно зарыться пальцами крепко сжать и держаться, пока кружишься. Карусель издавала не самые приятные звуки. Та мелодия напоминала мне нечто запретное. То, что сидело глубоко внутри меня. Подобная мелодия должна веселить призывать детей, но со мной происходило все наоборот, её звуки тащили нечто тёмное наружу. Там проскальзывали надрывные ноты, затрагивающие нечто живое тёмное спрятанное глубоко внутри.

А дети сидели на тех лошадках и смеялись, пока я смотрела на яркие расписные застывшие во времени макеты и слышала, как тьма струится по земле. Она достигает моих ног. Цепляется. Хватает. Та ситуация била по нервам. Во мне всё ещё сидел крик, который хотел вырваться на волю. Который хотел обрушиться на людей, сотворивших нечто непростительное. Непостижимое. Уродливое. Я жаждала покарать каждого, кто причастен к смерти. Кто позвал её. Пригласил в свою душу. Запятнал. Я хотела стать их палачом. Я хотела мести. Кровавой. И такой же уродливой.

Мои губы скривились в подобие улыбки, когда позади почувствовала мощное присутствие. Его сила словно настроена на определённую частоту в моей душе. Я знала Атласа так долго, а он даже не подозревал какие нити связали наши души.

«Он станет камнем преткновения для твоих убеждений. Он изменит твоё сознание. Заставит по-другому посмотреть на всё, что сокрыто на изнанке твоей души», – бабушка, она каждую минуту всё ещё сидела в моей голове. Предупреждала. Напоминала.

А я не слушала и не слышала.

– Ты передал приглашение так зачем снова преследуешь? – едва слышно вопрос сорвался с моих губ. Ветер услужливо подхватил те слова, показывая, насколько я измучена. Усталость там слышалась и апатия.

Когда он не ответил, я хотела обернуться. Заглянуть снова в ту силу его глаз, которую Атлас позволил мне впитать вчера. Жаждала найти опору и сделать её постоянной. И я хотела, чтобы он стал той опорой. Глупо. Бездумно. Он опасность. Тот, от кого я должна держаться подальше. Тот, кто способен разрушить.

– Думаю, ты не ту нашёл, – после долгого затянувшегося молчания добавила. Кивнула на дальний шатёр, в котором выступала Каро.

Его ответ словно кислота выжег моё дыхание. Лишил воздуха, словно кто-то резко перекрыл кислород.

– Мне ведьма нужна, а не актриса.

А потом его голос сквозь поры вошёл в мой кровоток и кислотой понёсся по венам. Один за другим по нарастающей в голове звучало: «Ведьма. Ведьма. Ведьма».

Ярость лавиной накрыла. Следом догнала следующая волна, которая оказалась более разрушительной чем первая. И так по нарастающей. Я опьянела от своей злости. Она словно хищный зверь раздирала меня острыми когтями изнутри. Вырывала куски мяса и бросала их безжалостно на пол. Но я хотела знать, о чём молчит Атлас?

– Скажи, Зафира, ты сильная, чтобы принять правду? – его голос едкими нотками пролился на меня.

Тихий шорох. Атлас сделал шаг вперёд, и я почти вскрикнула, ощутив опаляющий жар его тела. Хотелось упасть назад, словно я находилась на краю обрыва и не видеть, как далеко мне придётся падать и как больно будет, когда достигну дна. В тот момент я просто пожелала отпустить силу, которую показывала и отдать своё тело разум и мысли в его руки. Я хотела, чтобы Атлас стал моей крепостью. Его тело моим бастионом. Его руки моими нерушимыми стенами. А душа моей опорой.

– Это предупреждение, – хрипло на грани срыва или слёз выдохнула, едва повернув голову. Заметила его лицо рядом со своим плечом, словно Атлас вдыхал аромат моей кожи.

– О чём ты?

– Смерть животного, – он всё ещё не понимал. – Я нашла того котёнка только вчера. Он забрался высоко на дерево, не мог спуститься и мяукал от страха. Я полезла за ним спела песню, пока котёнок не спустился. А потом принесла в свой фургон. Кто-то убил его зная, что я испытаю боль.

Ясми, вот кому я должна была рассказать правду. Она единственный человек, в моей жизни, который не требовал ничего. Ясми никогда не смотрела на меня со страхом. Не осуждала. Не шепталась за моей спиной. Но я раскрыла частичку своей души неизвестному мужчине, который следил за мной. Который пугал. Который был моей тьмой и каждый раз утягивал всё глубже в свою глубину.