Милла Генрих - Деревня Нура. Книга 3

Корректор Олеся Шевцова

Дизайн обложки MH

© Милла Генрих, 2021

ISBN 978-5-0051-8743-7 (т. 3)

ISBN 978-5-0051-3591-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Я сомневаюсь, а значит мыслю – я мыслю, а значит существую»

О путешествиях, наверно, мечтает каждый. Но только не о таких. Разве хочет кто-то оказаться там, откуда невозможно вернуться? Там, где дед Мирон и девушка из легенды – Нура – водят тебя по кругу и вынуждают принять их вызов, а скорее, сделку. Я родилась в своей деревне, жила в ней и не знала, что когда-то в своем несмышленом возрасте оказалась заложницей темных сил. Как выбраться из-под их власти, и какова будет цена за это освобождение, я не знаю.

Дед Мирон он мне не враг, – но и не друг, это я поняла сейчас, стоя в его избе и видя, как в глазах светится дьявольский огонек. Как его глаза магнитят и подавляют волю. А сам продолжал спокойно пить свой странный напиток, от которого молодел на глазах. Он скинул за несколько минут те полсотни лет, которые подцепил за время моего отсутствия.

И сейчас передо мной сидел прежний знахарь, который, провожая меня поездом в ту темную ночь, когда я привезла к нему Максима, загадочно мне тогда улыбался.

Я сделала над собой усилие и оторвала свой взгляд от глаз деда Мирона, который пытался сделать меня послушной, как и Максима. И громко произнесла:

– Неправда! Я не могла умереть, врете вы все, чтобы запугать меня и моих родителей. С того света люди не возвращаются. Тем более глупости это, что Нура в меня вдохнула жизнь. Я в это никогда не поверю, и Макса от вас я забираю. Спасибо за приют, но пора и честь знать. Камень ваш я вам вернула, мне он не нужен, не хочу слыть здесь ведьмой, как ваша бабушка. Не хочу, чтобы меня боялись люди. Мне не нужна власть, я не хочу, чтобы случайно оброненное желание исполнялось, и чтобы сама боялась своих мыслей.

– Поэтому ты любишь жизнь такой, какая она тебя окружает, потому что когда-то ты ее уже один раз потеряла. Не твоя то была вина, но от этого не уйдешь. Теперь ценишь все, что имеешь, и на чужое не заришься. В тебе нет зависти, нет алчности. Любишь всех без разбора. Насчет хлопца скажу так, не торопись, девонька, он мне еще здесь нужен. Раз оставила его при мне, так здесь он и останется, пока сам не отпущу.

– Это тоже плата за то, что приютили его?

– Считай, что так.

– А какая плата вам нужна была за мое спасение? Отец мой вам даже дом наш предлагал, но вам было его мало, вы уже тогда для себя решили забрать у них меня в свои черные дела, так ведь?

– Если бы хотел, то сразу и забрал. А платить за твое спасение не мне надо, а Нуре.

– Почему ей, ведь спасли меня вы, а не она?

– Нет, я тебе говорил уже, мужчина не может обладать такой силой, как женщина, чтобы вернуть тебя к жизни, Нура нарушила закон потусторонних сил и спасла тебя.

– Только в кино можно увидеть такое, призраки, ведьмы, души, мир живых и мертвых, в жизни такого не бывает. Всеми законами вселенной, дед, это не во-з-мож-но! – по слогам произнесла я.

– Откуда тебе знать, что возможно, а что нет? Проживешь, сколько я, вот тогда и поговорим.

– Хотите сказать, вы бессмертный и доживете до моей старости?

Но дед не ответил, сделал вид, что не услышал меня.

– Ответь мне, дед Мирон, – переходя опять с ним на «ты», – почему в ту ночь, когда ты провожал меня на перроне, шепнул на ухо, бойся Надю?

– Надя тоже получила часть магической силы, ведь когда Нура передавала тебе свои силы, ты держала Надю за руку.

– Ты имеешь в виду, во сне я ее держала за руку, когда она тонула?

– Да, – коротко ответил он.

– Значит, если Надя пожелает быть хранительницей, то она запросто может ею стать?

– Нет! – сердито ответил дед. – Она не сможет быть хранительницей.

– Почему же?

– Если бы в ту ночь, когда вы поехали в Покровку, с ней не случилось то, что случилось, она была бы сильней тебя. Но она потеряла это преимущество в ту ночь. Она может хранить камень, может мелко тебе вредить, но полная сила дана только тебе.

– Паранойя какая-то с этой вашей силой.

– Потерпи, мало осталось, и тогда узнаешь.

– Не хочу я ничего узнавать.

– Ты, девонька, уже не в силах это изменить.

До меня дошел смысл сказанного о Наде.

– Почему же, наверно могу, если я до совершеннолетия потеряю свою девственность, значит, я тоже не смогу быть хранительницей. Я же правильно сейчас поняла смысл твоих слов?

Из глаз деда посыпались искры, то ли дьявол в нем бушевал, то ли это просто была злость. Он быстро не по-старчески подошел ко мне, и словно зашипел в ухо:

– Тогда за твою жизнь уйдет другая.

– Чья? – глядя в его глаза без страха, спросила я.

– Не знаю, – ответил он, отойдя от меня, и стал опять пристально сверлить меня своим страшным взглядом.

– Может, это будет твоя жизнь, а-а, дед?

– Может быть, – спокойно ответил он.

– Но Максима я у тебя забираю, а то вдруг ты решишь, что невинный человек тебе тоже должен отдать свою жизнь. А он ни при чем, это я его уговорила ехать к тебе, почему-то тогда я думала, что ты мне друг.

– Я и есть твой друг.

– Нет! Ты специально пудришь мне мозги, сверля меня своими глазами, чтобы я стала послушной, как ты делаешь это с Максом. Но что-то тебе не подвластно, наверное, то, что на меня не действует твой гипноз.

– Ты становишься сильной, это то, о чем ты не хочешь слышать и признавать в себе. Хотя ты сама чувствуешь, что становишься другой.

– Ничего я не чувствую.

– А как же у Светы Калкиной ты могла понять, что она сама себя губит? Даже поняла, что она лекарство выбрасывает.

– Ну уж точно не от твоей силы.

– Не от моей, это ты верно сказала.

– Ой, дед Мирон, только не говори: «от Нуры».

– Да не буду я ничего говорить, разбирайся сама. А хлопца оставь еще на два дня.

– Нет, боюсь, ты его используешь для того, чтобы как-то на меня повлиять.

Дед улыбнулся.

– Ладно, забирай, – вдруг неожиданно согласился он.

– Ну вот и славненько, тогда мы пойдем, а то уже поздно, да и Макс наверно твою баню перетопил.

– Идите, – тихо сказал дед.

Дед остался в доме, когда я вела Максима за руку из дедовского двора. Взрослый парень, как послушный ребенок, брел за мной, не говоря ни слова.

Но я вспомнила, что его машина осталась у деда за сараем, и мы вернулись.

Открыв дверь в избу, я хотела крикнуть, но слова застряли в горле.

Передо мной стоял Никита, только по глазам я видела в нем деда Мирона.

– Дед, мы машину тоже заберем, – заикаясь, тихо произнесла я. И быстро вышла из дома.

Мы обошли дом, рядом у стога сена стоял заваленный джип Максима, нас с ехидной улыбкой поджидал уже дед Мирон; каким образом он оказался так быстро тут, в голове не укладывалось.