Милла Генрих - Деревня Нура. Книга 3

– Аринка, ты ведь на училку учишься, а не на врача, может, ты не туда поступила?

– Сейчас я не знаю, что тебе ответить, но быть педагогом мне больше хочется, чем быть врачом.

– Аринушка, тебе чай с сахаром?

– Не-е, баба Матрена, с вареньем, если можно, – крикнула я ей в ответ.

– Ты знаешь, Аринка, сегодня смотрю на бабульку, на родителей, и как будто прозрела, что я, дура, делала? Они ведь за этот год постарели на лет десять, и все из-за меня.

– Сейчас ты об этом не думай, смотри на бабулю, какая она радостная, да она горы свернет сейчас от того, что у тебя появились желания. А главное, моя дорогая одноклассница, помни, ты нам всем нужна.

– Да прям, никому я не нужна, ко мне за столько времени ни разу никто не зашел просто так. Кроме любопытных бабусек, которые все хотят разузнать да сплетни по деревни мести.

– Прости меня, Светик, что приезжая домой на каникулы, я ни разу не зашла, честно, не знала, что ты в деревне. И если бы не тетя Таня со своими новостями, я бы о тебе до сих пор не знала, что ты дома. Хотя это меня ни капельку не оправдывает.

– Да я и не злюсь на тебя. Я слышала о вас с Надей, не верила, что вы больше не дружите.

– Она, как и ты, попав в беду, решила за всех, все сама. Я рада, что сегодня ты уже осознала, как ты нужна своим всем близким. Ну а Ваньке обязательно сама напиши письмо, уверена, он там от радости подвиг совершит.

– Конечно, напишу.

– И огромнейший привет от меня и моих родителей передай.

– Спасибо, Аринка.

– Баба Матрена, вы чай свой, поди, заколдовали, такой вкусный, а варенье у вас вкуснейшее, наверно, во всей деревне.

– Aринушка, я блинчики сегодня с утра пекла, может будешь с чаем-то?

– Блинчики обязательно буду, что-что, а от них я никогда не откажусь.

– Ой, я помню, как ты в школу таскала блины, – засмеялась Света.

– А ты, зараза, всегда в школе смеялась надо мной, а потом просила поделиться.

– Ну правда, так смешно было, как ты аккуратно вытаскивала из портфеля завернутые блины и баночку с намешенным в сметане вареньем и всякой фигней. Как будто что-то драгоценное в ней было. Ты ведь всех и научила в классе таскать в школу перекусы. Потом мы все в классе стали приходить с баночками, с дозочками, кулечками, мешочками.

– Да ладно тебе валить на меня такое.

– Вся деревня знает твою слабость к блинам, Аришка.

– Правда что ли?

– Если бы не Надюха, тебя бы родичи дома не находили. Ты не прошла бы мимо ни одного двора, если бы унюхала, что там есть блины, – смеялась Света. – Надька тебя все время тащила подальше от всех, как будто ревновала тебя.

– Не преувеличивай, хотя должна признать свою слабость к блинам. Вот интересно, сколько бы я их ни съела, они мне не надоели еще, все также люблю их. И даже если буду очень сытая, все равно хоть один блин в себя запихаю.

– А помнишь, как ты Юрку Севкина портфелем отдубасила по башке, он твои блины украл и съел. А ты кричала: «Гад такой, я даже не успела попробовать, а ты сожрал все!» Ох, как мы тогда ржали всем классом.

– Не смейся, мне за это давно уже стыдно. А он настоящий гад, ведь припомнил мне это, и на выпускной притащил с собой целую кучу блинов, сказав: «Должок вернул с процентами, съел два, принес ровно шестьдесят два». Я, наверно, краснее помидора там стояла посередине зала.

– На выпускном вечере ты была самая красивая из всех нас, и я лично не заметила, покраснела ты тогда или нет.

– А мне тогда казалось, что самая красивая была Надя.

– Да, платье у нее тоже было отпаданное. Ну, она всегда была высокомерной с нами всеми, поэтому все говорили, что самая красивая у нас была ты.

– Ты, Светка, тоже красивая на выпускном была, и вообще наш класс всегда выделялся в школе. У нас в классе некрасивых не было.

– Это точно, – с грустью в голосе сказала Света.

– Светка, я не знаю, о чем ты сейчас взгрустнула, только одно знаю: ты будешь очень счастливой барышней в нашей деревне. Так что не грусти, подруга, а давай выздоравливай.

– С тобой поговоришь и верить начинаешь в самое лучшее.

– Свет, ты только, пожалуйста, не хандри, и, если даже до дня моего рождения я не смогу к тебе заглянуть, это не значит, что ты мне больше не нужна. На дне рождения ты просто обязана быть, будешь самый почетный мой гость. Ведь я с нового года вынашиваю такую мысль, с одноклассниками встретить свое совершеннолетие. А в деревне вас раз, два и больше никого нет. Но если сумею вырваться, обязательно загляну, хотя бы на минутку, просто на тебя посмотреть.

– Договорились, готовься спокойно к своему дню рождения, я обещаю тебе, что обязательно приду, если сама не смогу, бабулю попрошу, чтобы она дядьку Василия попросила меня на своем тракторе к вам подвезти, – засмеялась опять Света. Бабушка Матрена только поглядывала на нас со стороны и улыбалась. Я чувствовала, что все у них теперь будет хорошо. Попрощавшись с ними, я пошла домой. Уже почти обед, мама наверняка сильно переживает, что меня так долго нет.

Так и было.

– Доченька, ну наконец-то, я места себе не находила, – взмахивая руками, говорила мама.

– Мам, все хорошо, я по дороге к Свете Калкиной зашла, с ней посидели, поболтали.

– Со Светой? Разве она может сидеть?

– Мам, не удивляйся, она, конечно же, очень слаба, но не мертвая. И жить будет долго и счастливо, просто ей не хватало пинка под зад, чтобы перестала думать о плохом.

– Ну, а что баба Дуся хотела?

– Да особо ничего не хотела, просто новые небылицы мне рассказывала.

– Не хочешь меня расстраивать?

– Правда, мам, она такое нарассказывала, что даже не знаю, как это переварить и с чем.

– Что, прям рассказывала?

– Ну да, рассказывала, причем очень хорошо и внятно.

– Дочь, ты точно не заболела? А то Света Калкина сидит и болтает, баба Дуся от рождения немая тоже рассказывает.

– Все хорошо, мамулечка, ты не переживай. А где Макс?

– Да как ты ушла, почти следом и побежал к деду Мирону, не смогла его удержать. Он здоровый-то мужик, хоть и худощавый, но жилистый. Черенком дверь подперла, так он его сломал, будто прутик был в руках, а не черенок. Да боязно мне с ним, с блаженным, спорить-то было.

– Ого, Максимка уже бушует. Ладно, пусть немного еще побудет там, пока я ему отворот приготовлю от деда Мирона.

– Да разве от нашего деда Мирона есть такой отворот?

– Баба Дуся подсказала, не уверена, что поможет, но попробовать надо. Мам, ты смотри, никому не говори про бабу Дусю, чтобы до деда Мирона не дошли сплетни.

– Да что ты, дочь, никому ничего не скажу. Я ведь понимаю, что, какая-то беда нас ждет.

– Мама, – я обняла ее. – Никакой беды не будет, беда была тогда, когда я утонула. А хуже этого ничего не может уже случиться.

– Но что-то меня беспокоит, особенно, как отец рассказал о том, что Нура за долгом приходила, каждую минуту боюсь, а вдруг заберет тебя?