Милла Генрих - Деревня Нура. Книга 3

– Мам, сама подумай, как мертвый человек может спасти?

– Мертвый не может, но Нура не мертвая, бабушка говорила нам, что она всегда находит жертву и вселяется в нее, в ней и живет до удобного переселения в нужное тело.

– В это я вообще не могу поверить.

– Однажды мы с отцом нарушили ту черту, что за большими соснами, позади кладбища. От страха тебя потерять мы пошли посмотреть, что там, почему нас с детства учили туда не ходить, и ведь из поколения в поколение это передается.

– И что вы там увидели?

– Что мы там увидели, не опишешь ни одним пером. Девушка с длинными русыми волосами и с глазами дьявола встретила нас. У леса всегда темно, поэтому четко было видно, как свет поднимался с травы и стелился, словно туман, по ней. А она шла по траве, не касаясь ее ногами, как будто плыла над травой. До сих пор помню, как ноги стали тяжелыми, с места сойти невозможно, отец тянет меня, а я как заколдованная смотрю на свет, что под ее ногами. Слышу, отец кричит: «Не смотри ей в глаза!», а девушка далеко, но голос ее прям у моего уха шепчет: «Не слушай его, иди ко мне, – а потом ласково, да так нежно: – Посмотри мне в глаза». Отец схватил меня на руки, перекинув через плечо, и потащил обратно к соснам, там я очнулась, вернее, в себя пришла, а страх в душе так и остался, да такой сильный, что три дня меня колотило, перед глазами эти глазища так и зыркали. Спать боялась. Ее глаза голубые в какой-то миг становились дьявольскими да пронизывали все нутро, один всего раз я увидела, но никогда такое не забуду. После этого я как сама не своя была. Точно такая наверно, как этот городской хлопец ночью, вроде слышит, видит, а не соображает, вот и я стала как блаженная. Никому мы не говорили с отцом, что ходили туда, но однажды к нам баба Дуся вечером пришла, принесла мне отвар какой-то и веник странный, отхлестала им меня, а потом выпить отвар заставила. Зло помахала на нас с отцом своими руками, и обоим по лбу стукнула. Ну ясень пень, ругала. Вот тогда я впервые за долгое время крепко уснула и проспала всю ночь. Утром проснулась, вроде помню все, но страх исчез. А когда баба Дуся уходила, строго наказала никому ничего не говорить. Вот мы и молчали все эти года. Ты, дочка, бабе Дусе верь, она хорошая, если дед Мирон мне повстречается, головная боль не отпускает, а если баба Дуся встретится, боль как рукой снимает. Сначала с отцом думали, просто, наверно, совпадение. А помнишь тот день, когда он к нам заходил? Никита у нас еще был.

– Да, помню. И что?

– Он ведь не просто заходил. Не хотела я идти его провожать, но он так смотрел на меня своими глазищами, точно, как Нура, там, за соснами, за чертой. То ли страх меня потащил за ним, то ли сила какая-то неведомая, сказать не могу. Вышли с ним во двор, он мне и говорит: «Аринку вашу заберу к себе в ученицы, и не смейте мне перечить. Не то сделаю так, помрет она у вас». С тех пор я покой потеряла. Отцу сначала не говорила, а потом все же сказала. Вместе кумекали, что делать? А неделю спустя шла с магазина, и баба Дуся навстречу, мне сразу спокойно стало. Она приостановилась, рукой по лицу провела, и деда Мирона взгляд исчез. А то ж везде мерещился, и голос деда слышала все время. Потом своей рукой по сердцу моему погладила, улыбнулась и пальцем показала, все хорошо будет. И с тех пор дед Мирон нас обходит. Ну или если с далека видит нас с отцом, сворачивает в свой лес.

– Мам, а зачем же ты все время хвалила деда, да еще всем говорила, что деду в ноги надо кланяться, а люди неблагодарные за глаза его ругают?

– С того дня, как дед тебя спас, у нас с отцом страх за тебя появился, да и поэтому если бабы заводили разговоры о нем, отвечала так, нам гневить деда было себе во вред. Первый год сколько слез я пролила, даже трудно сказать. Отец наш весь дерганный стал, нервный. Дед как будто преследовал его. Он ему и дом предложил, так нет же, дед отказался – наверно, плата оказалась маленькой. Потом все как-то утихло, а может, баба Дуся отвела все тревоги, она еще пару раз к нам заходила, приносила какие-то травы, чтобы заваривала всем нам. А перед тем, как в город тебе ехать, дед Мирон позвал к себе, мы тогда с тобой вместе ходили, ты у калитки стояла, сунул мне в руки какой-то кулек с травами и сказал, чтобы тебе его положила, и тут же пригрозил мне, если выкину, то ты помрешь. С отцом подумали, и решили: за столько лет он тебе только все хорошее делал, не может же он напоследок отравить, вот и решила положить. Дочь, а ты их заваривала, эти травы?

– Да, заваривала, но не знаю, какие от деда Мирона, а какие от бабы Дуси.

– От деда Мирона в газетный кулек завернуты были, а от бабы Дуси в тряпочном мешочке.

Я не стала маме говорить, что заваривала и пила с обоих, и сейчас до меня дошло: когда впервые выпила заваренный чай от деда Мирона, стала видеть сны с Нурой и слышать голос деда Мирона. Потом я заварила от бабы Дуси и стала слышать свойства всех трав. Сидя с мамой и слушая ее, я стала понимать: каждый из них пытается внушить свое. Видно, оба обладали даром телепатии. Раз баба Дуся сказала, она светлая сторона камня, значит, все светлое идет от нее. Теперь до сознания стало потихоньку доходить, зачем мне эти познания о травах, чтобы я так же, как и она, могла оберегаться от деда Мирона. Чтобы успокоить маму, ответила:

– А, значит, от бабы Дуси заваривала.

Мама выдохнула и сказала:

– Ну и слава Богу. Ладно, дочка, ты иди, займись, чем там баба Дуся научила, а я пока обед на стол соберу, сейчас отец приедет.

– Я помогу тебе.

– Иди, я сама справлюсь. Чтобы дурные мысли в голову не лезли, мне надо чем-то заниматься, а если ты работу у меня заберешь, только и останется, что думать обо всем этом, что на голову обрушилось однажды и до сих пор не отступает.

– Мама, ты не переживай, все будет хорошо.

– Утром сегодня Любу видела, пригласила их вечером на пироги. Чего ждать выходных дней или дня рождения. И тесто уже замесила, вот после обеда и займемся вместе выпечкой.

– Мама, только мне сегодня вечером, когда солнце пойдет за горизонт, к бабе Дусе опять идти, так она сказала.

– Ну дак ничего, что тебе с нами стариками сидеть, спокойно вставай и иди. Я не думаю, что Люба с дедом своим обидятся.

– Ну тогда я сейчас схожу за Максом, мы быстро вернемся.

– Ох, Аришенька, будь осторожна с дедом Мироном.

– Баба Дуся меня тоже веником своим стегала, наверно, сегодня дед Мирон мне не страшен, – улыбаясь, ответила я маме.

– Ах, знать бы их, колдунов, где от них скрыться можно. Вот тогда было бы не страшно, а когда сама да к нему в дом идешь, да как же не страшно, дочка? Еще как страшно.

– А ты не бойся, вот у меня совсем страха нету. И баба Дуся сказала, что я сильная, и дед Мирон не всегда может мной управлять, как Максом.

– Будем надеяться, что так оно и есть.