Монтегю Джеймс - Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

То, что он увидел на следующей странице, как потом он мне об этом частенько рассказывал, поразило его настолько сильно, что вряд ли существует такая картина в этом подлунном мире или рисунок, которым удастся произвести на него такое же сильное впечатление. Впрочем, хотя рисунка этого больше не существует, а сохранилась лишь только его фотография (которая хранится у меня), то, что он говорит, – действительно верно. Рисунок, о котором я рассказываю, был сепией [20] 20конца 17 столетия, с первого взгляда могло показаться, что на нем изображена одна из Библейских сцен. К этому выводу можно прийти посмотрев на архитектуру, изображенную на рисунке (представлена внутренняя часть дворца), фигуры людей изображены в квазиклассическом стиле, который художники, два столетия назад считали наиболее подходящим для изображения Библейских сюжетов.

Справа, на троне восседал царь, его трон стоял высоко, и чтобы добраться до него, нужно было подняться на 12 ступеней. Над царем нависал балдахин, с каждой стороны от трона сидели львы. Скорее всего, это был Царь Соломон. Царь подался вперед, вытянув руку со скипетром, как бы повелевая. Его лицо выражает ужас и отвращение, к тому же, на нем видна печать властности и уверенности в собственной силе. Левая часть рисунка выглядит чрезвычайно странной, стоит сказать, что чего-либо более странного найти сложно. Но внимание и интерес привлекает именно она.

На тропинке перед троном мы видим четырех солдат окруживших припавшую к земле съежившуюся фигуру, которую я опишу позднее. Пятый солдат лежит мертвым на земле, у него шея свернута набок, а глаза выкатились из орбит. Все четверо солдат, стоявшие вокруг этого существа, смотрят на царя. Чувство страха, которое мы видим на их лицах, наполняет их всё сильнее. Кажется, лишь только безраздельная преданность своему повелителю удерживает их от того, чтобы не сорваться с места и убежать без оглядки. Причиной невероятного ужаса, который просто-таки начинает их охватывать всё сильней и сильней, является то самое корчащееся и съёжившееся чудовище, которое они окружили. Я не в силах найти слов, для того чтобы передать впечатление, которое производит на любого кто бы ни посмотрел, изображение этой фигуры. Помню, как однажды я показал фотографию этого рисунка преподавателю морфологии. Я должен сказать, что это был человек трезвого рассудка, начисто лишенный всякого воображения. Весь следующий вечер он не мог оставаться один, впоследствии он мне рассказывал, что после того, как он увидел это, много ночей подряд он боялся темноты и не мог заснуть, когда свет гасили в комнате. Тем не менее я попробую описать главные черты этого существа, по крайней мере те, которые мне удалось заметить. Первое, что бросалось в глаза, это копна грубых спутанных черных волос. А немного присмотревшись, начинаешь различать то, что грубая черная шерсть покрывает все до безжизненности худое тело, почти скелет, но, несмотря на жуткую худобу, на костлявом теле заметно выделяются напряженные жилы и мускулы, похожие на тугую скрученную проволоку. Руки темные и бледные, покрытые так же как и тело, грубой длинной шерстью с отвратительными костлявыми пальцами, точь-в-точь такими же как когти. Глубоко в центре глаз, горящих желтым огнем, сидят иссиня-черные зрачки, они пристально смотрят на царя, находящегося на троне, а в глазах этих пылает лютая ненависть, свойственная только демонам Ада. Представьте себе паука – птицееда, обитающего в Южной Америке, но только в человеческом обличии, наделенного почти человеческим разумом, и вы получите хотя бы некоторое представление о том ужасе, который внушало это омерзительное создание. Кому бы я не показывал эту фотографию – все говорили одно: «Этот рисунок выглядит как живой, будто его рисовали с натуры».

Когда оцепенение, вызванное сильным потрясением после просмотра этого рисунка, понемногу прошло, Деннисстоун украдкой посмотрел на хозяев, у которых он находился в гостях. Как раз в этот момент ризничий закрыл глаза руками, а его дочь судорожно перебирала четки, уставившись на распятие, висевшее на стене.

Воцарилась тишина, которую внезапно нарушил сам Денисстоун: – Эта книга продается?

Среди хозяев дома была всё та же нерешительность, всё те же колебания не оставляли их. Всё это он уже видел раньше, всё это было ему хорошо знакомо, но тут последовал ответ: – Пожалуйста, если, месье желает.

– Сколько Вы за неё просите?

– Я бы за неё хотел получить двести пятьдесят франков.

Деннисстоун опешил. Даже у самых отъявленных мерзавцев среди охотников за антиквариатом иногда есть совесть, но Деннисстоун не был таким, и его совесть была гораздо чище, чем у тех, кто гоняется за сокровищами давно минувших эпох.

– Дорогой мой человек! – повторял он снова и снова, – Ваша книга стоит гораздо дороже, куда больше чем 250 франков. Уверяю Вас – она гораздо ценнее.

Но ответ был неизменным: – Мне нужно только 250 франков – не более.

Действительно, упустить такой шанс – было просто преступлением. Чек был выписан, деньги уплачены, а удачную сделку, как в таких случаях и положено, скрепили бокалом вина. После чего ризничий сразу начал преображаться. Он перестал подозрительно озираться по сторонам, выпрямился, и как-то даже повеселел, начал смеяться или, лучше сказать, попытался рассмеяться. Да, только вот Деннисстоуну уже пора было уходить.

– Разрешите мне, месье, проводить Вас до Вашей гостиницы? – спросил ризничий.

– Ой, да что Вы, не стоит беспокоиться, здесь всего каких-то сто ярдов. Эту дорогу я хорошо запомнил. Ночь, луна, скажите, кто откажется от такой чудесной прогулки?

Ризничий три или четыре раза повторил свое предложение, но неизменно получал всё тот же отказ.

– В любом случае, месье, Вы можете в любой момент позвать меня, если, не дай Бог, что-нибудь случится, и советую Вам держаться посередине, уж очень плохая обочина у нашей дороги, да и сама она ухабистая.

– Да, да, конечно, – ответил Деннисстоун, которому натерпелось остаться наедине со своей, только что приобретенной, книгой и внимательно её рассмотреть. Вслед за этим он вышел в переднюю, держа альбом под мышкой. Здесь его ждала дочь ризничего. Со стороны могло показаться, что она подобно Гиезию [21] 21, боится упустить свой шанс и хочет получить какую-нибудь мзду от гостя, с которым её отец заключил такую выгодную для него сделку.

– Месье, посмотрите, у меня для Вас серебряное распятие на цепочке. Не соблаговолите принять её?

– Надо же, какая чудесная вещь! – ответил Деннисстоун, – Он не носил крестика на шее. И сколько мадемуазель за него просит?

– Ничего, монсеньор, мне не нужно ничего. Это мой подарок, от чистого сердца.