Говард Мейсон - Архив кошмаров I. Безысходность. Рассказы 1-3

– Историй? Каких историй?

– Историй о людях, живущих сейчас. Истории о людях живших и тех, которые ещё не родились.

– Здесь всего две страницы!

– Продолжайте чтение! – улыбнулась Генриетта.

Герман осторожно открыл страницу и, быстро пробежав глазами по тексту, перелистнул её, и бумага сразу же слилась с корешком, продолжая проявлять на ней новый текст. Посмотрев направо, Герман увидел, что страниц снова две, и на следующей уже проявлялись новые очертания букв.

– Теперь вы понимаете?

– Это невероятно! – прошептал Герман. – Это просто охренеть, как невероятно. Прошу прощения!

– Я же говорила, это не укладывается в рамки того, с чем вы обычно сталкиваетесь.

– Их здесь много? Вы прочли её полностью?

– Не уверена! – Генриетта кашлянула. – Я не знаю, сколько историй она скрывает. Но я узнала одно: каждый, кто начинает её читать, начинает с самого начала.

– Невероятно! – Герман снова повертел необычное творение в руках. – Погодите-ка, вы сказали, что не нашли ответа в истории про него?

Генриетта кивнула.

– Вы хотите сказать, что здесь описываются те события?

– Именно! Я узнала историю своего сына. Теперь я знаю, как всё было на самом деле, и кто его убил.

По спине Германа пробежал холодок. Его сознание сразу вернулось на несколько лет назад. В тот злополучный 2012 год, когда неизвестный убийца наводил ужас на их город, жестоко убив несколько человек, полностью иссушая тела и забирая внутренние органы. Он исчез так же быстро, как и появился, не оставив после себя никаких зацепок.

– Бальзамировщик? Вы хотите сказать, что здесь есть информация о Бальзамировщике?

– Да! Человек, которому вы дали это прозвище! Человеку, убившего моего сына.

– А остальные истории?

– Невероятные, жуткие, леденящие душу. Никогда в жизни мне не было так страшно. Просто начните читать, и вы всё поймёте.

– Вы знаете, тут даже спорить и сомневаться не стоит, что сама природа этой тетради – уже что-то невероятное. Но с чего вы взяли, что всё написанное тут – правда?

– Вы, как журналист, опираетесь на факты. А я – мать. И опираюсь на материнский инстинкт.

– Без обид, но я не могу строить линию расследования просто потому, что вам так говорит материнское сердце.

– Вы правы, – Генриетта сделала очередной глоток, – это глупо. Но информация слишком правдоподобна, чтобы быть чьей-то злой шуткой или выдумкой. Имена, места и даты, которые там фигурируют – это… это, словно…, будто кто-то вёл дневник. Следил за всем происходящим, а потом ярко описывал всё это. В любом случае решать всё равно вам.

– Почему именно я?

– В этом городе не так много журналистов, которым я могла бы довериться. Я неспроста остановила свой выбор на вас. Я читала многие ваши статьи. Честных журналистов, стремящихся рассказать правду, осталось не так много. Но даже им далеко до вас. Вы неподкупны и никогда не писали заказные статьи. Вам неведом страх для достижения цели. Смысл жизни для вас – это донести истину любым способом. Я ведь права?

– Верно!

– Как я и говорила, мой сын был не образцовым гражданином, но если вы сможете покарать его убийцу, то добьётесь справедливости, засадив преступника за решётку, – она вновь закашляла, на этот раз сильнее.

– Ещё чаю? – Герман приподнял чайник.

– Нет, спасибо! Это не поможет. Так же, как и химиотерапия, от которой я отказалась совсем недавно. Да! Я так решила.

– Мне так жаль!

– Жалость мне не поможет. Я слишком долго испытывала это чувство к самой себе, – Генриетта захлопнула крышку пепельницы. – Мне не нужно обещаний. Я знаю, что вы справитесь. Теперь это дело принципа. Я права?

– Совершенно!

Генриетта положила на стол тысячу рублей.

– Это за чай!

– Не стоит! За мой счёт! – Герман поднял вверх руку.

– Это не обсуждается, – старушка убрала свои вещи в сумочку и встала. – Если мне удастся дожить до того момента, когда на него наденут наручники, это будет самый счастливый момент в моей жизни. Если же нет, то я буду наслаждаться этим с небес. Рай существует. Теперь-то я точно это знаю, – она покосилась на тетрадь.

Генриетта Павловна медленно направилась в сторону выхода. Подойдя к двери, она обернулась и перед тем, как выйти, улыбнулась.

– Ко-офе! – прокричал Модест и поставил на стол кофейник. – Ко-фе для моего друга!

– Что? – переспросил Герман.

– Ты про-осил кофе! А тво-оя подруга ушла?

– Да! Ушла!

Добродушный толстяк кивнул и направился к стойке.

– Кажется, я здесь задержусь надолго! – Герман ещё раз повертел книжку в руках.

Теперь, когда ему никто не мешал, он мог рассмотреть её внимательнее. Сложно было сказать, насколько старой она была. Проведя рукой по лицевой стороне, он лишь сейчас ощутил её невероятную мягкость. Нежнее шёлка. Несмотря на визуальную составляющую, Герман уже не был уверен в том, что это кожа. Очередной сюрприз от необычного творения. Открыв книжку, он увидел, что буквы продолжали томиться в ожидании, когда их прочтут. И журналист не стал их задерживать. Погрузившись глубже в мягкое кресло, Герман полностью отдал себя чтению.

I

(Заходим. Берём. Выходим.)

«Утром я составляю планы,

а днём делаю глупости»

Вольтер

2021 г.

3 сентября. 21:55

Все четверо ждали. Как всегда, время было на их стороне. Но в этот раз оно нагоняло скуку и раздражительность. Особенно на Вадима. Юра, который был вспыльчивым и решал почти все вопросы кулаками, уже был на грани. Вадим был сверхпунктуален, и время в его жизни играло огромную роль. Он посмотрел на часы на запястье.

– Невозможно больше! – он резко вскочил и подошёл к большому аквариуму, стоявшему в дальнем углу комнаты. – У рыбок и то жизнь быстрее кипит.

Юра проводил его глазами.

– Фредди! Эй, Фредди! – Вадим, улыбнувшись, постучал по стеклу, а затем с удивленным выражением лица повернулся к своим друзьям. – Не понял! Фредди помер?

– Нет, – спокойно ответил ему Лёня.

– Я его не вижу!

Выдохнув, Лёня встал и подошёл к аквариуму. Пару секунд он всматривался, а затем указательным пальцем резко стукнул по стеклу.

– Вот она! Спряталась в корабле!

– Точно! – Вадим улыбнулся и стал всматриваться в корабль, затем вновь перевёл взгляд на Лёню. – Не понял! Фредди – это она?

– Ты что, не знал?

– Хочешь сказать, что старик играет в видеоигры?

– Я хочу сказать, что имена рыбкам придумывала Маша.

– Вот оно что!

– Ага!

– Вот ведь спелись! – Юра раздраженно посмотрел на ребят. – Ихтиандры ёбаные!

Вика старалась не подавать виду, как ей смешно. Она прекрасно понимала, что хотел сказать Юра. Из-за своей необразованности он часто путал слова. И это её умиляло и возбуждало. Даже в этот момент. Она положила руку ему на бедро, и Юра посмотрел ей в глаза. В этих глазах можно было увидеть всё то, чего так желал увидеть каждый мужчина. Смесь всех желаний и ощущений, о которых мечтал каждый подросток, не познавший аромата женского тела. А ещё в этих глазах можно было увидеть умиротворение и спокойствие, чего постоянно не хватало Юре. Один взгляд и всего одна фраза: «Не сейчас!», сказанная так тихо и так нежно, что гнев сразу же сменялся на милость, а мир в голове переворачивался на 180 градусов. Он улыбнулся ей в ответ.