Сандра Тэйл - Сон во сне

На скачках между Эвелин и миссис Форест произошел весьма милый разговор. Пока мужчины были заняты тем, что пристально следили за теми лошадьми, на которых они поставили деньги, женщины наслаждались общей бурной атмосферой на дерби, рассматривая людей, и наслаждались вниманием тех, кто рассматривал со стороны их.

Прочувствовав все торжество и силу момента, настроение Эвелин поднялось на высокую отметку, и она вся светилась изнутри. Она с радостью наблюдала за ажиотажем ее отца и брата, а Изабелла иногда учтиво интересовалась ее мнением касательно той или иной лошади, или просто заботилась о том, чтобы девушка не скучала.

– Никогда бы не подумала, что лошадь по прозвищу «Кривая нога» может прийти к финишу второй, а не последней, – сказала Изабелла, обратившись непосредственно к Эвелин.

Мужчины, тем временем, в яром запале грозились перевалиться через оградительный деревянный забор.

Девушка усмехнулась ей в ответ.

– Меня больше веселит «Хвост павлина», это что такое должна вытворять лошадь на скачках, чтобы ее так назвали, – сказала Эвелин.

– И не говори, одно название краше другого, – сказала Изабелла и взяла Эвелин за руку. Они вместе от души посмеялись.

Эвелин наблюдала за красивым лицом Изабеллы, ее новая мачеха излучала восторг и довольство, и это не могло не заражать. Ей нравилось присутствие этой женщины рядом с ней, и она была рада, что Изабелла, пусть и стремительно, но тонко и хорошо вписалась в их дружную семью.

Сказалось общее динамичное настроение публики на скачках, и приподнятое настроение самой Эвелин, и в переизбытке чувств она смогла решиться на разговор, который себе представляла в голове уже долгое время, но так и не решалась завести. А данный момент подходил для этого как нельзя кстати.

И девушка, проявив храбрость, крепко взяла Изабеллу за руку и близко наклонилась к ее уху, чтобы та услышала ее сквозь рев толпы, и произнесла:

– Изабелла, я так рада, что ты появилась в нашей семье, я очень рада за отца, и благодарю тебя за то, что ты сделала моего отца и нас счастливыми.

Изабелла, до этого отвлекшись на пробегавших мимо лошадей, после слов Эвелин медленно повернулась к ней и посмотрела на девушку с удивлением. На ее губах расцвела улыбка, а в глазах проявились назревавшие слезы.

– Боже, дорогая, – ахнула Изабелла, прижав руку Эвелин к груди, – ты не представляешь, насколько сильно ты меня порадовала. Я очень ценю твои слова, я долго ждала их и готова была ждать столько, сколько положена, лишь бы ты меня смогла полюбить и принять. Ведь я уже успела полюбить тебя, Эвелин. Спасибо тебе! Теперь, ты мне как сестра!

Фраза, произнесенная Изабеллой, одарила Эвелин ощущением такого безграничного счастья, на какое она даже не рассчитывала, и была удивлена не меньше самой Изабеллы. Для девушки был очень важен этот разговор, ведь, до появления мачехи, их семья была крепкой и открытой, важно было, чтобы и новый член семьи стал таким же.

Эвелин не хотела приобрести врага, она хотела приобрести подругу, хоть ее и терзали сомнения и тревоги до возвращения молодоженов, но не без помощи Арчибальда она нашла в себе силы в конечном итоге принять Изабеллу. Разговор был важен для отца, она это знала, и в первую очередь для нее самой. Чтобы больше не волноваться, а продолжать также жить счастливой жизнью, как и раньше, с учетом прибавления в семье. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

– Будем подругами? – сказала Эвелин, то, что думала, и чего желала глубоко в своем сердце.

– Конечно! – слеза скатилась с глаза Изабеллы, и она крепко обняла девушку, всхлипывая от радостного плача.

Удивительно, как посреди криков бушующей толпы, ржания лошадей и гулких голосов комментаторов из динамиков, две женщины умудрились найти время и возможность, чтобы поговорить по душам и породниться. Спокойное и тихое уединение в комнате могло бы лучше подойти для такого момента, казалось бы, но суть была как раз в том, что чувства и сердце захотели заговорить здесь и сейчас. Ценится, прежде всего, именно искренность.

Женщины долго держали друг друга в объятиях, пока их сестринское единение не прервали мужчины, один с досадой на лице, а другой с радостным возбуждением.

– Я выиграл! – закричал Арчибальд, тряся перед своим лицом и лицами женщин талоном, – я победил, вернее, моя лошадь, она смогла, она пришла к финишу!

– А я поставил не на ту лошадку, – вздохнул мистер Форест, стянув с головы шляпу, – причем в буквальном смысле.

– О, дорогой, не расстраивайся, – миссис Форест поспешила встать с места, чтобы успокоить супруга. Много времени ей на это не понадобилась.

– Спасибо, Изабелла, – мужчина растаял от поцелуя жены в щеку, и от его былой печали не осталось и следа.

– Я буду истинным джентльменом, и предложу вам разделить со мной мой нехилый куш, – сказал Арчибальд, – и я приглашаю всех в ресторан. Я угощаю!

– Ура! – обрадовалась Эвелин.

– Благородно с твоей стороны, сын, – сказал мистер Форест, – а вы, дамы, как вам скачки? Понравились?

– Да, даже очень, – ответила Эвелин. Они с Изабеллой весело переглянулись.

– Сестра, я что-то это пропустил, а ты ставила на какую-нибудь лошадь? – спросил Арчибальд.

– Я ставила на любовь, – загадочно произнесла Эвелин и приобняла одной рукой Изабеллу, а другой отца.

– Вот уж романтическая натура, – сказал Арчибальд и поцокал языком.

– Молодец, дочка, – мистер Форест обнял дочь в ответ, он весь сиял, – потому что любовь побеждает все!

– Может, уже пойдем отсюда? Скоро у выходов начнется столпотворение, – нетерпеливо сказал Арчибальд.

Семья дружно покинула дерби и направилась в поисках лучшего ресторана города, который они вскоре нашли и плотно там пообедали. Затем они решили прогуляться по улицам их красивого города, то и дело заходя по пути в различные магазинчики, где каждый мог что-то приобрести для себя и на свой вкус.

Ближе к вечеру, уставшие и довольные, они поехали домой.

На улице уже начинало смеркаться. Во всем доме постепенно стали зажигаться лампы.

Эвелин лежала в своей постели за чтением книги, которую она читала с упоением, но глаза то и дело норовили предательски закрыться. Было еще ранее время для сна, но девушка настолько чувствовала себя уставшей, что удалилась в свою комнату, извинившись перед домашними за то, что не присоединится к ним за ужином.

Проведя пальцем по языку, Эвелин перевернула страницу книги и поудобнее расположилась в своей постели. И тут к ней в комнату постучались.

– Войдите, – произнесла Эвелин, не отрываясь от чтения.

Дверь открылась, и в проеме показалась голова Лиззи.