Елена Чистякова - Мрачная тишина

В течение дня я пару раз видела плачущую Олю в окружении одноклассниц. Они стояли вокруг нее с сочувствующими лицами. Мои чувства к происходящему были смешанными. С одной стороны, она меня оскорбила при всех, но с другой, мне было ее жаль. Что-то произошло у них, с чем она не может справиться.

После шестого урока нам вручили ящики с рассадой, ведро и тяпку.

– Ты хоть раз сажал цветы? – поинтересовалась я у него, как только он принес полное ведро воды.

– Да я специалист по садоводству, – сыронизировал он.

Судя по всему, происходящее его забавляло.

– Ладно, признаюсь, ступила! – улыбнулась я.

– Давай, я буду ямки делать, а ты сажай, – предложил он, беря в руки тяпку. Сосредоточился и принялся за работу.

– Хорошо, – я наблюдала за ним.

– А-а-а, я не могу, Никита-садовник, – к нам подошла сестра Никиты, изящная блондинка с чуть вьющимися локонами, ростом чуть выше меня. Вместе с ней подошла и ее одноклассница. – Ань, сфоткай меня на фоне работающего брата!

Вероника протянула подруге телефон.

– Ну-ка, улыбнись! – попросила она брата, продолжая дурачиться.

– Ника, отвали! – возмутился он. – Иди, куда шла, а то сама тут цветы будешь сажать!

– Нет-нет. Ты накосячил, ты и сажай! И не забудь, это цветочки, сажать надо зеленым вверх, корнями вниз, – потешалась она. Я смотрела на них, не сдерживая улыбку.

– Не умничай! Ты хоть поняла, что сама сказала? – пробубнил он.

– Ха, ха, ха. Вот умора то! Сейчас тебя запечатлею на память, будь умницей, улыбнись! Так, сейчас вылетит птичка! – Вероника непринужденно и весело фотографировала брата, тот начинал злиться.

– Иди отсюда! – угрожающе, но с улыбкой произнес он.

– Ладно, ладно, – улыбалась девочка. – Но, знай, теперь у меня на тебя есть компромат!

– Испугала, – покачал головой Никита. Девочки стали отдаляться от нас, весело болтая о чем-то.

Выходящих из школы учеников становилось меньше, а вскоре входные двери и вовсе перестали открываться.

– Ольга меня возненавидела! – произнесла я в надежде поддержать разговор.

– Много она себе надумала лишнего, – отозвался он.

– Так что у вас произошло? Она весь день рыдает.

– Я же говорю, накрутила.

– Вчера у вас были обнимашки, а сегодня она рыдает.

– Ален, – нахмурился Никита. – Все сложно с ней, ты на самом деле хочешь знать об этом?

– Мне нужно знать, почему меня в ваши идеальные отношения приписали.

– Она стала мне указывать, с кем мне дружить, что мне делать и прочее в этом духе. Мне это не нравится. Вот мы и решили расстаться. Ты тут совершенно не причем.

– Всего за один вечер?

– И такое бывает, – коротко ответил он.

– Понятно, – пожала я плечами. – А найти компромисс? Вроде как у вас там серьезно.

– Кто тебе сказал, что у нас там серьезно? – удивился Никита. – То, что она бегает и рассказывает, что у нас был секс – не показатель серьезности. Ее это не украшает, а, наоборот, показывает, какая она глупая.

– Ты так спокойно говоришь про секс, а ведь это таинство между парой, – я даже слегка смутилась.

– Ты знаешь, таинство… Но не тогда, когда каждый второй житель этого села знает чуть ли не во всех подробностях, что у нас было. Даже мои родители об этом знают! Между прочим, ты единственная, с кем я обсуждаю эту тему, и то, только сейчас, когда наш секс с ней уже стал народным достоянием. Так что у нас не таинство, а бурный инфоповод.

– Да уж, и правда странно. Так, значит, все?

– Значит, все, – пожал он плечами.

– И тебя не останавливает, что она тебе доверилась, отдав самое дорогое, что у нее было?

– Самое дороге, что есть у человека – это душа и жизнь, – поправил он.

– А для девушки еще и невинность.

– Алена, – вздохнул он. – Невинность в наше время для девушки перестала иметь такую важность. У нас было обоюдное согласие. И вообще, как-то странно с тобой это обсуждать. И зачем об этом разглагольствовать, если даже ты знаешь про наш с ней секс!

– А почему «даже я»? – мне стало как-то немного обидно. – Что со мной не так? Я, между прочим, самая последняя это узнала.

– Извини, не хотел тебя обидеть, просто ты такая правильная.

– Это я правильная? – воскликнула я в негодовании. – Неужели я создаю впечатление правильного человека? Я почти каждый понедельник на линейке стою. И не потому, что нарушаю дресс-код… – на что друг не смог сдержать улыбку.– Да в моём личном деле столько объяснительных, со всей школы столько не наберешь!

– Нет, Алена, – покачал он головой. – Тебя бы не поставили старостой, будь ты хоть чуточку неудобной. Просто на тебе наглядно используют карательную систему школы. Поверь, ты одна из лучших учеников. Ты входишь в десятку лучших характеристик школы.

– Откуда такие познания? – поинтересовалась я.

– Забыла? Я племянник нашей директрисы. Я в теме всего, что в администрации школы происходит, – усмехнулся Никита.

– Теперь, всё намного понятней, – я оторвалась от посадки цветов и посмотрела на него. – Так мог бы рассказать про ваш роман, я бы тебя не отрывала своими дурацкими прогулками от твоей девушки.

– Поверь, если было бы что-то стоящее или серьезное, ты бы узнала об этом первая.

– Получается, ты использовал ее?

– Получается так, – пожал плечами Никита. – Я тебе обещал помочь с физикой, можно сделать ее на площадке. Как только закончим каторжными работами заниматься.

– Солнце еще высоко… – протянула я.

– Так ничего страшного, вечер длинный, – подмигнул он.

После посадки цветов мы ушли на площадку, чтобы позаниматься физикой.

– Так, почему вы решили сюда переехать? – поинтересовалась я, переписывая лабораторную работу, которую мы только что вместе решили.

– Наши родители решили, что меня срочно нужно спасать от ненужных решений и ошибок.

– И как, спасли?

– Здесь я связался с плохой компанией в твоем лице, – улыбнулся он и иронично продолжил: – И теперь топчусь по клумбам тетки и лишаю невинности местных девочек.

– Будете переезжать на луну? – прищурилась я, сдерживая улыбку.

– Нет. Им какой-то психолог посоветовал оставить меня на время одного, чтобы я пожил самостоятельной жизнью. Все лето буду тут жить один. Они считают, что я бунтую против них.

– А ты не выглядишь проблемным подростком, – пожала я плечами.

– Меня устраивает, что они не лезут в мою жизнь. Пускай считают себя заботящимися о нас родителями.

– А это не так?

– Нет. Все детство мы с сестрой были предоставлены сами себе, а сейчас вдруг они решили, что надо нас спасать.

Вот оно как… Так со стороны они выглядели вполне счастливыми. Наверное, в каждой семье есть свои скелеты в шкафу.

– А ты? – Никита внимательно посмотрел на меня. – Мы никогда не говорили про тебя.

– А я давно уже здесь, целую вечность, – пожала я плечами. – У меня вообще очень скучная жизнь. Наше село – это место, где ничего не происходит, и народ живет одними сплетнями.