Елена Чистякова - Мрачная тишина

– Все хорошо, – отмахнулась я и вновь уставилась на кеды. Какой проницательный…

– Парень бросил? – его допрос продолжался.

– Я слишком своеобразная для парней, – вырвалось у меня. И тут же прикусила язык. Или он хороший психолог, или я хотела, чтобы он знал, что у меня нет парня. Наверное, первое.

– По-моему, ты очаровательна.

– Мы мало знакомы, – улыбнулась я. Было приятно от него услышать подобное. – Ты меня еще днем не видел.

Я смущенно хихикнула и добавила:

– В сумерках все кажется иначе.

– Более чем уверен, что при дневном свете ты еще лучше, – с уверенностью сказал парень. Я снова перехватила на себе его изучающий взгляд. – Они глупцы, если думают иначе.

– Согласна.

– Ну, а серьезно, что случилось? Порой нужно выговориться, а незнакомым людям проще доверить свою печаль. Возможно, мы никогда больше не встретимся.

– Сложный выдался вечер, – пожала я плечами. – Ничего серьезного.

«Я не хочу откровенничать с тобой, неужели не понятно?!»

– Ну, если что, я всегда готов тебя развеселить, – непринужденно заявил парень.

– Ты сказал, что мы никогда не встретимся, – напомнила я.

– Ах, да, забыл, – мой новый приятель покачал головой, и между нами снова воцарилась тишина.

– Тебе очень идет улыбаться. Делай это чаще, – вдруг произнес он, рассматривая окрестности озера.

– Оу, – я повернулась к нему, – ты подкатываешь ко мне?

– Даже не думал. Просто у тебя особенная улыбка, – пояснил он.

Снова молчание…

– А если бы я к тебе подкатывал, то сейчас мы бы уже целовались.

– Наивный! – в недоумении вылупилась я на него. – Ты думаешь, я купилась бы на парочку заезженных комплиментов?!?

– Это ты наивная, – рассмеялся он. – Я ведь тебе нравлюсь, признайся.

– Да откуда ты взялся на мою голову! – я воскликнула с наигранным возмущением.

– С луны, наверное, кто ж его разберет, – улыбаясь, пояснил он.

Я рассмеялась и покачала головой. Как бы хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Начинался он прескверно, а теперь я сижу тут и улыбаюсь, как дурочка.

– А вообще, я надеюсь, что у тебя умер котенок, и поэтому ты таким образом убегала от реальности, – он вмиг стал серьезным.

– Ну, ты и живодер…

– Нет. Я считаю, что люди не должны быть причиной отчаяния. Если есть такие, то от них нужно абстрагироваться… – от веселья на его лице не осталось и следа.

– Это всё относительно. – Я пожала плечами. Надеюсь это выглядело мило, а не как судорога зомби-эпилептика.

– Почему?

– Потому что слезы могут быть от боли утраты, – пояснила я. – Или есть моменты, когда ты физически не можешь абстрагироваться от людей. Что тогда?

– Все временно. Есть только здесь и сейчас, а прошлого и будущего нет, – произнес парень, и тут же добавил: – Хочешь, котенка подарю?

– Я не буду по нему плакать, – поняла я, к чему он мне это сказал.

– Все любят котят, – удивился он.

– Ну, значит, не все.

– Неожиданно. Я думал, что все девушки любят котиков. – парень наклонил голову, посмотрев мне в лицо.

После этой фразы я тоже невольно повернулась к нему. Пока мы говорили, я старалась не смотреть ему в глаза: они околдовывали, лишали воли. А теперь не удержалась – и мы встретились взглядами. Я тут же опустила глаза и уткнулась взглядом в его губы. Промелькнула мысль, что на самом деле хотела бы с ним поцеловаться. Ну, не дура ли?

– Как твоя нога? – тихо спросил он.

Мы сидели близко друг к другу. От него исходило тепло, и мне становилось уютней. Я даже не поняла, когда он подвинулся еще ближе.

– Н-не знаю, – от неожиданно сократившегося расстояния между нами я даже запнулась.

– Надеюсь, твоя нога в порядке, – он легонько щелкнул пальцем по моему лбу и отодвинулся. – И не говори, что я не обаяшка!

– Эй, без рукоприкладства, – хоть я и смутилась, но от этого жеста в груди разлилось приятное тепло, а на губах против воли расползлась глупая улыбка. А ведь он прав. Если бы он захотел, мы бы с ним бы уже поцеловались. Кажется, я не была бы против этого.

– Поздно уже, – улыбнулся он в ответ. – Сможешь сама доехать?

– Сегодня смогу. В крови бушует адреналин, так что нога не так уж и сильно болит.

Я встала со скамейки, и поплелась к велосипеду.

На том злополучном перекрестке мы разъехались с ним в разные стороны.

Дома уже везде погасили свет. Я тихонечко прошмыгнула в свою спальню. По крайней мере, сегодня продолжения скандала уже не будет. Как только моя голова оказалась на подушке, меня накрыло глубоким сном.

Я резко подскочила на кровати, ошарашено вглядываясь в темноту, поглотившую комнату. Сердце в груди оголтело стучало, отдаваясь в висках. Приснится же такое! Странная девушка пыталась меня убить! Включив бра над кроватью, я принялась изучать запястья: именно их она мне перерезала во сне.

Конечно, с запястьями оказалось все в порядке. Впервые мне приснился настолько реалистичный сон. Лучше бы тот парень приснился! Но я даже не знаю, как его зовут… Надо было не вредничать, а познакомиться. Потерев напоследок руки, я укуталась в одеяло и стала вспоминать нашу встречу. Так и заснула, обратно погрузившись в тот же сон. Но теперь, понимая, что сплю, я с усилием открыла глаза. На миг показалось, что моя кожа светится изнутри. Что же это за ночь?! И снова странное ощущение на запястьях. За остаток ночи я пару раз засыпала и сразу просыпалась. Сновидение не отступало, не менялось. В последний раз это было не просто непонятное ощущение на руках, а острая боль, и я решила просто почитать книгу до утра.

Раньше, чем обычно, я начала собираться в школу. На ноге появился огромный синяк, и она немного ныла от боли. Завтракать мне хотелось в одиночестве; успеть поесть до того, как на кухню зайдет эта стерва.

– Доброе утро, Аленка, – бодро вошел папа.

Я кивнула головой, не отрываясь от все той же книги, что скрасила мне прошедшую ночь. Он поставил чайник и достал свою любимую чашку, после чего сделал чай и сел рядом.

– Ален, – начал отец, – почему ты так болезненно реагируешь на то, что она орет? Поругается и перестанет. Она же безобидная, просто скандалить любит.

– Пап, она все время унижает маму! – я оторвалась от книги и возмущенно взглянула на него. – Она ничего не знает о проблемах мамы, и не смеет ее осуждать!

– Не обращай на это внимания, – с просьбой в голосе проговорил папа.

– Я могу не обращать внимания, когда она пытается задеть меня. Но маму не позволю трогать! Одна я была рядом, когда ей было плохо, но ничем не смогла ей помочь. Никто не пришел ей на помощь. Зато теперь каждый берется осуждать ее, что она алкоголичка!

– Я скажу, чтобы она не трогала маму.

– Спасибо! Почему ты не нашел себе адекватную бабу?