Влад Райбер - Вселенные ужасов Влада Райбера

Потом мне бросился в глаза здоровенный стеклянный сосуд с мутной зелёной жидкостью. Он стоял на полу у дальней двери.

– А что это там такое зелёное? – спросил я.

– Технический раствор, – ответил завмаг, но не стал объяснять, что за раствор такой и для чего.

В нём плавали какие-то лохматые чёрные комья. Отвратительная жижа. И чем здесь только не торгуют…

Моя коллекция самолётов пополнилась ещё одной замечательной моделью. Я делал всё аккуратно и кропотливо.

Мне стало интересно, а есть ли в том магазине ещё какой-нибудь интересный экземпляр. Денег у меня пока не было, но присмотреть себе что-нибудь не мешало.

Гуляя по улице, я заскочил туда. Там по-прежнему было мрачно, а на полках полно товара. Никто сюда не ходил и не выстраивался в очередь. Когда же магазин откроется? У меня было чувство, что пока о нём известно только мне. И я не спешил рассказывать о нём друзьям. Лучше потом, когда откроется, сказать, что я первым о нём узнал и уже делал покупки.

Заведующего в магазине не было, и я решил его подождать, а не лазать по полкам в его отсутствие. Но всё же не удержался и полез в коробку с пластинками. Интересно было какие мелодии и сказки имелись в магазине. Пластинок было множество, но особенно среди них выделялась ярко-зелёная в прозрачной упаковке.

Когда я взял её в руки, в дверях появился завмаг. Он мне улыбнулся и мне стало ясно, что он не против.

– Никогда таких не видел, но слышал, что такие есть, – сказал я разглядывая пластинку «Апрелевского завода». – Знаете, есть даже такая страшилка про зелёную пластинку! Я, когда был в «Орлёнке», у нас на пионерском костре рассказывали разные страшные истории. Детские сказки, но аж дух захватывало! Наш вожатый рассказал историю, как одна девочка пошла в магазин и купила зелёную пластинку, хотя мама сказала ей такие не покупать. И вот её мамы не было дома, девочка включила пластинку, а там заиграл «Похоронный марш», а потом её мама пришла домой без рук. На следующий день без ног, а потом вообще одна голова от мамы прикатилась. Было и смешно, и страшно!

Мужчина и слова на это не сказал. Я почувствовал себя глупо. Рассказываю взрослому человеку такую ерунду. Убирая пластинку на место, я запоздало прочитал надпись: «Похоронный марш» – «Музыка Ф.Шопена», и меня как от розетки дёрнуло. В голове так и прозвучали тяжёлые ноты: там - там - тадам - там - тадам -тадам-тадам …

Мне подумалось, что это и есть та самая пластинка. Зелёная и с «Похоронным маршем». Трудно было поверить, что это всего лишь совпадение.

– Ты что-нибудь ещё себе хочешь? – спросил мужчина.

– Нет, я так, посмотреть, – ответил я.

– Ну, смотри, смотри, не робей! – завмаг не уставал улыбаться.

Я посмотрел по сторонам… Меня больше не интересовали модели самолётов или что-либо ещё. Я только делал вид, что мне любопытно, однако на глаза попадались всё новые и новые детали, которых я не замечал раньше.

Скелет под прозрачной плёнкой не был муляжом. На жёлтых костях остались присохшие обрывки плоти, а череп скелета больше походил на собачий или волчий. Руки и ноги заканчивались костями звериных лап.

«Да, какой же он человеческий?», – вспомнил я слова завмага. И правда не человеческие это были кости, а оборотня какого-то…

В большом сосуде с мутной зелёной жидкостью плавали не просто лохматые комья. Это были обрезанные головы! Я увидел лица юных мальчишек и девчонок.

Заведующий магазином не отрывал от меня глаз, и я не хотел, чтобы он догадался, как мне страшно.

Помимо его уродливой руки, я подметил и другие особенности его облика. Если завмаг переставал улыбаться, то его лицо «провисало». Губа оттопыривалась, нижние веки сползали. Казалось, что передо мной не мужчина, а кто-то обрядившийся в костюм из человеческой кожи.

Я вымученно улыбнулся и спрятал руки за спину, чтобы он не заметил, как дрожат мои пальцы.

– И когда же вы откроетесь? – я просто заговаривал ему зубы. – Говорили со дня на день, а всё никак.

– Так мы уже давно открыты! – торжественно и гордо объявил завмаг.

– Ну, где же тогда касса? Где вывеска и покупатели? – спросил я.

– Так мы же не в самом магазине, – ответил заведующий. – Это склад. А вход, прилавок и касса с той стороны .

Завмаг указал на дверь из которой пришёл. Она была приоткрыта и сквозь щель, я увидел, что там горел свет, там были очертания прилавка и кассы, и там кто-то стоял на фоне больших витрин, молчаливо ожидая продавца.

Я не верил! Это было невозможно! Никакого входа с той стороны быть не могло! Я знал точно, что с обратной стороны здания не было ни единой двери или окна, а уж широких витрин не могло быть и подавно. Там была сплошная кирпичная стена, я проходил там несколько минут назад.

– Будешь что-нибудь брать или нет? – спросил завмаг. – Меня ждут покупатели.

Больше я не мог скрывать своего испуга и молча выбежал на улицу. Но страх остался со мной. Я выдал себя, дал понять, что обо всём догадался. Это был не простой магазин. Это был один из тех магазинов, где торгуют зелёными пластинками с «Похоронным маршем» и другими проклятыми вещами, о которых в шутку рассказывают истории на пионерских кострах. Стало быть, это не шутки.

А что мои самолёты? Может, и они могут приносить несчастья? Даже после того, что я видел, у меня было тяжело на сердце от мысли, что лучше бы их выбросить и забыть навсегда про этот магазин.

Я вернулся домой, зашёл в свою комнату и мне в нос ударила вонь. Что-то протухло и отравило воздух. На письменном столе вместо двух, недавно собранных самолётов, лежали две мёртвые птицы с волнистым оперением. Кукушки… Я вспомнил, что они предвещают смерть. У них принято спрашивать сколько осталось жить.

Обе птицы выглядели ужасно, словно их разрезали на части, а потом заново склеили. В это превратились мои сборные модели?

Я завернул мёртвых птиц в газету и закопал во дворе под кустами сирени. Колдовство. Проклятье. Кому рассказать – никто не поверит. И в милицию не пожалуешься.

Теперь я решил, что и близко не буду ходить к тому району. Не стану проверять открыта ли дверь на тот склад или нет. Когда ребята отправились вешать скворечники в березовую рощу, я пошёл другим путём.

У меня было плохое предчувствие, и оно меня не подвело.

Родители послали меня за хлебом на ночь глядя. Булочная была неподалёку. И всё равно не хотелось идти по темноте. Я чувствовал, что опасность подстерегает меня повсюду и не ошибался.

Прямо у моего подъезда, меня схватили за шиворот и поволокли…

Я очнулся на полу, завёрнутый в бумагу, как докторская колбаса. Это был склад магазина. Меня упаковали и притащили сюда ночью.

Я разорвал на себе упаковку и поднялся, побежал к выходу – закрыто. Этого стоило ожидать.