Ирина Дынина - Хмурый город. Ненастье для Насти

– Скажите тоже, – рассмеялась Настя, тряхнув волосами. – дух заводится! Почему же, никто этих духов в глаза не видывал? Вот, я, например – хорошо питаюсь, иногда – вкусно, а духа у меня почему-то нет.

Степанида Савишна хмыкнула загадочно и кика у неё на голове так и вовсе, раскапустилась – вроде, как надулась, больше стала, объемнее.

– Почему – нет? – старуха подлила Насте чаю в чашку и пододвинула розетку с вареньем. Варенье душистое, сварено из мелких яблочек, совсем крохотных. Они так и назывались – райские яблочки и дичкой росли по обочинам дорог. Помнится, Настя всё в толк взять не могла – от чего они «райские»? Или, в раю такие произрастают? Ну, уж нет – она бы, Настя, таким яблоком не искусилась – мелкие и невзрачные, только что, деревья цветут красиво – точно розовый туман над землёй стелется. А, вот, варенье из них вкуснющее получается, духовитое. Насте оно очень понравилось.

– А, что, есть? – Настя взяла и себя, на всякий случай, ощупала, начав щупанье с макушки головы и закончив ушами. – Нет, нету у меня духа. Никакого. Сами же видите.

– Есть. – упрямо поджала губы Степанида Савишна. – Вон он, сидит, нахохлился. Плохо ты его кормишь, видать – сосисками всякими, да полуфабрикатами погаными, без души сделанными. Нет бы, взять мяса кусок приличный, пожарить на огне живом, салат настрогать витаминный, капустный хотя бы. Молочко хорошо ещё, питательно. Особенно – парное. – и, с сомнением взглянув на Настино вытянутое лицо, вздохнула. – Да, откель у вас в городе, парное-то?

– Где он? – поверив словам пенсионерки, Настя, высоко подпрыгнув, метнулась к зеркалу, духа разглядывать – уж очень уверенно о нём Степанида Савишна рассказывала и при этом Настёне на голову смотрела.

Зеркало в доме Степаниды Савишны отыскалось большое, овальное, в раме металлической, от времени потемневшей. Раму рисунки украшали всяческие, письмена непонятные, но Настя не на письмена смотрела, а на голову свою собственную, духа таинственного выискивала. Где же это чудо-юдо притаиться могло? Не иначе, как под прядью волос спряталось?

– Сама ты – чудо-юдо! – писклявый голосок прозвучал так неожиданно, что Настя, в этот миг разглядывавшая мелкий прыщик у себя на подбородке, подскочила на месте и начала испуганно озираться.

– Кто это? – опасливо произнесла она, подозрительно косясь на сто пятилетнюю старуху. Бабка стояла молча, не шевелясь и с улыбкой на Настю смотрела. Ехидно так смотрела, с подковыркой.

Настю же терзали подозрения – не могла ли почтенная пенсионерка, Степанида Савишна оказаться чревовещателем? Ну, таким человеком, который разговаривать умеет, рта не открывая? Кто их знает, этих пенсионеров? Они, как выясняется, ещё о-го-го как выглядят и на многое способны.

– Да, здесь я, здесь. – противный писклявый голосок прозвучал снова. – Ты в зеркало смотри, дурында, а не на ведьму пялься!

И Настя в зеркало взглянула, послушав голос, раздававшийся неизвестно откуда – и, впрямь, на голове что-то сидело и ёрзало, что-то тёмное, на крупного жука смахивающее. Вот оно торопливо закрылось прядью волос и пропало с глаз.

– Какой кошмар! – Настя отчаянно затрясла головой. – У меня, что, вши завелись? Такие здоровые? Вши-мутанты?

То самое, писклявое, мигом вынырнуло из волос и тыкая пальцем, возмущенно заверещало.

– Сама ты вша зловредная! Нет, вы это слышали, люди добрые? Я, можно сказать, ночей не сплю, рук не покладая, здоровье хозяйское берегу, быт-жильё налаживаю, а она.. Неблагодарная! Обзывается ещё гнусно! Нет, уйду, уйду я от тебя.. В люди пойду.. По свету белому бродить неприкаянно. – и, прекратив завывать, выпрямилось и поклонилось пенсионерке. – Исполать вам, Степанида Савишна и духу вашему, благ и процветания.

– И тебе того же, малец. – Степанида Савишна благодушно улыбнулась и Настя, вытаращив глаза, увидела, как кика на голове у пенсионерки зашевелилась, размоталась, выпрямилась и превратилась в статную женщину, некрупных размеров, полупрозрачную и обряженную в сарафан старорусского кроя. Несмотря на свою полупрозрачность, нездоровой та женщина не выглядела – белокожая, с румяными щеками. Про таких еще говорят – кровь с молоком. И, как она на голове-то держалась? На присосках, что ли или, на крючках каких?

– И тебе того же, отрок. – степенно произнёс дух-охранитель, озорно сверкнув глазами. – Ить, хозяйка твоя, сейчас в обморок хлопнется, чувств лишившись. Что ж, ты не явился ей ни разу, озорник?

Настя и впрямь, ресницами хлопала, как та корова на лугу – непонимающе.

– Точно! Чай с травками! – осенило её внезапно. – Травки те, не простые видать. Дурман! То-то меня колбасит. Видения всякие! Бабусяка, по ходу, наркоманка со стажем. И меня приобщить к этой мерзости решила. Врёшь, не возьмёшь! Анастасия Кобылка вам никакая не наркоманка!

Степанида Савишна громко рассмеялась – все сомнения Насти большими буквами были написаны у той на лице. На растерянном и обиженном лице.

– Эх, девка! – вздохнула пожилая пенсионерка. – Одно слово – городская ты, ничегошеньки о себе не ведаешь. Не зря, ой, не зря Соловеюшка тебя ко мне направил. Молодец парень, догадливый. Не иначе, как глянулась ты ему чем.

– К вам меня направил Артур Петрович, начальник отдела. – Настя обидчиво поджала губы, отошла от зеркала, удерживая себя от желания прихлопнуть то самое, что бегало сейчас по макушке.

– Мне это чудится, чудится. – твердила девушка. – Ничего этого самого наяву нет и быть не может. Я – нормальная, мне не нужно в «дурку». Настя – с тобой все хорошо, – сама себя уговаривала девушка. – ты в абсолютном порядке, а вот чай ты больше пить не станешь, не то, крыша окончательно съедет, вместе с кукушкой.

– Артур Петровичу поручение дал мой внук родный, Соловей. – Степанида Савишна отмахнулась от сомнений Насти, как от чего-то несущественного. – Не спорь со старой ведьмой, девочка. Зелёная ты ещё, со мной споры заводить.

– Спорить с ведьмой? – ахнула Настя, тревожно озираясь и бочком подвигаясь к выходу. – А-а-а.. – понимающе протянула она. – Это вы о себе так, образно и самокритично? Никакая вы не ведьма, вот еще выдумали и не старая, а вполне прилично выглядите для своих ста пяти лет. Всем бы так выглядеть, в вашем-то возрасте.

– Так, то по паспорту – сто пять. – добродушно усмехнулась Степанида Савишна. – А без паспорта, ещё столько же прибавь и полтинник сверху накинь. Нужное число и получится.

У Насти получилось двести шестьдесят. Немыслимая цифра! Люди столько не живут!

– Так, то люди, – криво усмехнулась пенсионерка. – а, я – ведьма.

– Крыша, всё-таки, поехала. – обеспокоенно подумалось Анастасии. – Но, не у меня. У одиноких такое случается сплошь и рядом. Скучно бабуське одной в глуши куковать, а с котом больно и не поговоришь, за жизнь, да за пенсию. Вот она и нафантазировала себе всякого разного. И мне, заодно, мерещиться начало. – Настя поморщилась – видение, то ли, жука, то ли, ещё кого, стояло перед глазами, как живое. Рука, сама по себе, потянулась взять, изловить и прихлопнуть, дабы не шастало без спросу по чужой голове.