Грейди Хендрикс - Группа поддержки для выживших девушек

Дани сказала мне, что я должна научиться стрелять, так я буду чувствовать себя в большей безопасности, но я до этого не держала в руках оружия, как же я могла пойти в тир? Мне было невыносимо стоять спиной ко всем этим людям, лицом к пустому пространству, сосредоточившись на крохотном листе бумаги в семидесяти пяти футах от меня. Адриенн сказала мне, что на Красном озере идет обновление и там все еще есть тир. Она повезла меня туда.

Кроме нас, на территории лагеря никого не было, и мы провели там три дня, и я каждый день стреляла, пока у меня не немело запястье. Адриенн сидела рядом в своем белом свитере и джинсах, в красных защитных наушниках, прикрывала меня сзади. Сама она не верила в пистолеты, но она верила в меня.

Адриенн мертва. Джулия тоже, вероятно, мертва. Хизер, возможно, мертва. В мгновение ока половина моей жизни исчезла.

Неудобство спанья на надувном матрасе в том, что, если ты начинаешь плакать, влага скапливается. Ей там некуда деться.

*Рассел Торн, «Рейтинги франшизы слэшера»

Журнал «Улица Морг», август 2010 [17] На стандартную видеомагнитофонную VHS-кассету можно было записать фильм длительностью не более 90 минут. [18] От немецкого Йоль (Yule) – праздник середины зимы. [19] Эггног – сладкий алкогольный напиток, сделанный из яиц, сахара, молока (или сливок), алкоголя. [20] Кельтский праздник окончания уборки урожая. [21] Система, позволявшая закреплять камеру на телеоператора, что обеспечивало бóльшую устойчивость камеры. [22] Том Савини (род. 1946) – американский постановщик спецэффектов, гример, режиссер и актер.

Я не сплю, я не закрываю глаз, но каким-то образом вхожу в транс, из которого время словно вырубается целыми кусками. Я не вижу, как встает солнце. Я не слышу, как щебечут птицы. Но вдруг уже утро, и кто-то пытается открыть дверь ко мне, забивает ее в эллиптический тренажер, снова и снова колотит, словно сбитый с толку робот.

бух… бух… бух…

Я проснулась, встаю, пистолет у меня в руке, и тут Кэрол просовывает внутрь голову.

– Линнетт… о господи.

Она ныряет назад, оставляя дверь открытой.

– Вы одна? – спрашиваю я.

– Вы принесли оружие в мой дом? – спрашивает она из-за двери.

– …Да?

– Линнетт, вы все еще держите меня под прицелом? – спрашивает она.

– Нет, – лгу я.

– Я понимаю, что вы здесь чувствуете себе угрозу, – говорит она. – Но в этом доме находятся мои дети. Вы должны позволить мне запереть ваше оружие в сейф, пока вы здесь.

– Я поставлю его на предохранитель, а пистолет не буду доставать из сумки, – говорю я. – Но запирать его где-то недопустимо.

Я засовываю пистолет в мою поясную сумку, но на предохранитель не ставлю. Дополнительные полсекунды могут определить разницу между жизнью и смертью. Потом я оттаскиваю тренажер от двери. Он, кажется, потяжелел со вчерашнего вечера.

Доктор Кэрол стоит в коридоре, на ней мягкий черный свитер и легкие серые слаксы. Она уже причесалась и накрасилась.

– Покажите мне, – говорит она.

Я открываю молнию на моей поясной сумке и показываю ей пистолет. Она из тех людей, которые никогда не держали в руках оружия, и теперь, оказавшись так близко к стволу, она нервничает. Она даже не проверяет, стоит пистолет на предохранителе или нет – я быстро застегиваю молнию на сумке.

– Я пришла узнать, будете ли вы завтракать, – говорит она.

Наверху в кухне я вижу мужчину со светлой щетиной на лице и растрепанными волосами, он стоит у раковины в трениках, грязных белых носках и футболке для лакросса [23] Разновидность командной игры с мячом. , он пытается открыть упаковку бекона кончиком футового ножа для разделки мяса.

– Дай я сделаю, дорогой, – говорит доктор Кэрол, она подходит, забирает у него нож.

Он смотрит, как она делает его работу, и я понимаю, что это ее второй сын, Скай. Видя, какой он взрослый, я чувствую себя старухой. Он жилистый, телесного жира на нем почти нет. Вероятно, он бегает. Он выше меня, у него более длинные руки, хорошая выносливость. Я могла бы его уложить, но в таком случае мне потребуется наносить первые удары быстро и весомо. Это я и отмечаю, а не то, что он привлекателен для своих лет, не то, что у него красивый подбородок.

– Почему вы все еще здесь? – спрашивает Пэкс, материализовавшись по другую сторону стола и поднося ко рту остаток тоста.

– Потому что она – наша гостья, – говорит доктор Кэрол. – Локти.

Он снимает локти со стола и продолжает облизывать тост.

– Не моя, – говорит он.

– И не моя, – говорит Скай от раковины. – Я не знал, что ты впускаешь в дом пациентов.

– Вам обоим нужно вести себя уважительнее, Скай, – говорит доктор Кэрол, вскрыв наконец пакет бекона. Она несет бекон к плите.

– Только жарь подольше, – говорит Пэкс. – Суперхрустящие.

Грустно видеть женщину, которая оттащила нас от края пропасти, в роли официантки для своих детей. В конечном счете… В конечном счете их мать перестанет быть для них поварихой, прачкой, горничной. Они обманут каких-нибудь женщин, которые выйдут за них замуж, и снова станут бесплатно получать все эти услуги.

Доктор Кэрол готовит яичницу, бекон, пшеничные тосты и фруктовые коктейли. Я беру фрукты. Я предпочитаю есть расфасованную еду, а если нахожусь в небезопасной среде, то лучше всего у меня идут фрукты.

Все сидят за столом, кроме Пэкса, который стоит на своей табуретке и лениво крутится из стороны в сторону, поедая свой тост и так широко раскрывая рот, что я вижу коричневые хлебные мякиши. Он смотрит на брата и ухмыляется. Скай отвечает ему улыбкой.

– Это к чему? – спрашивает доктор Кэрол, которая хочет быть допущенной к шутке.

– Пэкс хочет что-то сказать, – говорит Скай.

– Нет, – говорит Пэкс и мотает головой, прижимая ладонь ко рту.

– Не стесняйся, Пэкс, – подбадривает его доктор Кэрол.

Пэкс смотрит на меня и старается сохранить серьезное лицо.

– Миленькая вешалка, – говорит он и со смехом спрыгивает со стула.

Что-то теснится в моей груди.

– Пэкс! – говорит искренне потрясенная доктор Кэрол. – Как некрасиво!

Я сто лет не видела таких футболок, но явно кто-то гуглил меня. Я отказываюсь пускать себе под кожу этого бесполезного мальчишку.

– Ничего страшного, – говорю я доктору Кэрол. Потом устремляю глаза на Пэкса. – Ты хочешь увидеть шрамы? Хочешь посмотреть, как забавно они выглядят?

Доктор Кэрол явно не понимает, как вырулить из этой ситуации. Пэкс чувствует, что его матери неловко, и перестает смеяться.