Светлана Хорошилова - Призрак, осыпанный снегом – 2

Яна напрягла слух: женщина звенела ключами, было слышно, как она отпирает дверь. В сенях зажегся свет, дверь хлопнула, снова стало темно. Теперь торопиться некуда – Яна направилась к дому не спеша, осматривая тёмные окрестности. Позади неё всё поглотил мрак, впереди виднелись дома – в некоторых горели окна. Яна сбавила шаг, проходя мимо Нивы, заглянула в салон, но высматривать там было нечего.

Перед ней стоял небольшой светлый домик старой постройки, тихий, уютный с отгороженным палисадником – женщина теперь зажгла все окна и благодаря свету, льющемуся из них, можно было рассмотреть обстановку вокруг. На калитке висел обруч из плетёной проволоки. Пока тень женщины мелькала за занавесками, Яна быстро приподняла обруч, отворила калитку и нырнула на территорию. Притихла за углом, вслушалась, разглядела тропинку во двор, пошла огибать дом.

Со двора был ещё один вход и единственное окно, тоже светящееся. Девушка осторожно подёргала дверь: она была заперта изнутри, подкралась к окну, закрытого шторками в нижней его части. Сбоку оказался зазор – Яна попыталась туда заглянуть, приподнявшись на носки. Ей открылся фрагмент обычной сельской меблировки. Промелькнула женщина, она сновала туда-сюда, ставила на стол сумку, копалась в ней, и Яна пришла в замешательство: зачем той понадобилось ехать в столь глухую деревню, в этот старенький домик по темноте, чего она здесь забыла?

Будь Яна в этой дыре совсем одна и при других обстоятельствах, она умерла бы со страху. Только сейчас ею двигало нестерпимое чувство мести, поэтому она абстрагировалась от жуткой обстановки, считала, что все бояться должны её.

Женщина снова полезла в сумку и достала блестящий предмет – это была небольшая утварь с крышкой. Яне показалось, что та держит в руках антикварную вещь. Может за этим она и приехала – спрятать дорогую реликвию? Может та стоит бешенных денег, или она украдена?

Наблюдательница потирала руки, что теперь эта вещица окажется у неё, станет трофеем помимо прочего. Тем временем женщина заглядывала внутрь ёмкости, снова закрывала крышку, стала вынимать из сумки странные предметы: пирамиду, стеклянные флаконы, металлический коробок. Затем выставила два толстых свечных огарка. Уж не колдовать ли она сюда приехала, с замиранием в сердце подумала Яна, тронув по неосторожности раму. Старая краска внезапно отвалилась крупным куском, невольно раздалось шуршание облезлых клочьев – женщина напряглась.

Девушка увидела, как та резко двинулась по направлению к входной двери. Яна с быстротой кошки бросилась в углубление двора и затаилась в дебрях, прячась за наваленным хламом. Дверь во двор резко открылась, на траве протянулся светлый прямоугольник – у Яны стучало сердце, смелый пыл куда-то сразу исчез, а больше всего пугало то, что колдунья стоит в дверях, молчит, не двигается… Может она заметила её и специально выжидает удобного момента? Голову заполонили многочисленные варианты, чем она будет оправдываться, если её действительно обнаружат. Все возможные оправдания были несуразны. Чем тут объяснишь, находясь в такой дыре, да в чужом дворе пустующего дома? Был бы кто-то другой, местный пацанёнок, например, а не она – такая рафинированная особа, как Яна.

Пока она пряталась, старалась анализировать: во что мог вляпаться её самоуверенный брат? Одна из версий была из области суеверий, а именно, что Макс и его друзья попали под влияние чёрной магии.

Женщина вслушивалась, чего-то ждала, наконец, крикнула в темноту:

– Нунэ?

У Яны отлегло. Дурацкая кличка – Нунэ. Чья она: собачья, кошачья, или кто тут у неё прикормился? Повсюду Барсики, Шарики, а тут вдруг Нунэ! Только ведьмы так назовут своего чёрного кота.

Дверь медленно закрылась. Фу, слава богу, сейчас бы проскользнуть обратно вокруг дома и бежать отсюда что есть мочи… Но тут вспомнился брат. Яна заставила себя перестать бояться, собралась с мыслями, вскоре она чётко расслышала, как открылась другая дверь, затем её заперли на ключ, позвякивая снизкой. Девушка приготовилась к звуку заводящейся Нивы, только после громыхания обруча долго затянулась абсолютная тишина.

Осторожно она прокралась к лицевой стороне дома, заметила, что Нива, как и прежде, стоит на своём месте, но сама хозяйка куда-то испарилась. Яна выглянула на улицу – в последний момент она уловила при свете звёзд удаляющийся силуэт: женщина двигалась вдоль огородов в том направлении, откуда они обе приехали. Затем она повернула влево за огороды, в самую гущу мрака.

Яна бросилась быстрей её догонять. Поведение этой тётки не соответствовало никаким привычным понятиям: куда её понесло без машины, что ей понадобилось на задворках в кромешной тьме? Там, за огородами, ничего нет – деревня осталась позади… Чего ради ей вздумалось жечь бензин? Чтобы прогуляться по глухим окрестностям при свете звёзд?

Наблюдательница перебегала на цыпочках короткими расстояниями, вслушивалась, оборачивалась. Порывистый ветер, играющий сухой листвой, был кстати – на случайный шорох преследуемая никак не реагировала. Миновав кусты Яна снова заметила удаляющуюся фигуру, та держала курс на дубовый лесок. Девушка следовала за ней по пятам, словно кошка: перепрыгивала где надо через препятствие, кралась, пригибалась к земле, не упуская её из вида. Женщина стала пролезать сквозь ограду, и девушка заметила за ней кресты.

Дубовый лесок оказался вместилищем деревенских захоронений – получается, что более удачного места для могил, как эта дубовая роща, жители подыскать не смогли. Холодок пробирал уже на подходе – невозможно было представить, что чувствует человек, находясь внутри под мрачными густыми кронами, в окружении деревянных крестов и каменных плит. Теперь она точно рванёт обратно, заведёт свою Ауди и укатит домой… Но тут вспомнился брат.

Раньше её ни при каких обстоятельствах никто не уговорил бы наведаться ночью на кладбище: беспорядочно заставленное оградками, жуткое, без фонарных столбов и аллеек, только это был другой случай – она поставила себе цель.

Тихо Яна пролезла через забор тем же образом, как эта ведьма. Слегка пригнувшись она стала красться между могил, вглядываясь в ту сторону, где только что мелькала голова с африканской заколкой. Голова замерла. Яна подошла ближе, хватаясь за оградки, и притаилась за двойным гранитным памятником, подступ к которому был со всех сторон. Держась за надгробный камень, она забралась на ступени его подножия, где обычно расставляют приношения – сама не заметила, как это произошло.

Женщина была к ней спиной, похоже, она застыла перед одной из могил. Может у неё здесь кто-то захоронен, мелькнула мысль. Но почему навещать надо ночью? Нормальный человек разве придёт ночью на кладбище? Тут подумала про себя: а сама она что здесь делает?