Никита Белянский - Траум / Ферг. Оживший Сюрреалистичный Ужас

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© Swillklitch / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Любой кошмар существует за гранью человеческого представления реальности. Подобно затонувшим пиратским сокровищам, эти тёмные измерения, пропитанные первородными страхами, томятся на дне нашего подсознания в ожидании наивного путника, которому не посчастливиться поинтересоваться содержимым этого ящика Пандоры.

Но люди ошибаются, надеясь, будто кошмар испаряется после пробуждения. Отголоски ночного ужаса продолжают витать в воздухе, ожидая момента, когда им посчастливится обрести форму.

И когда в следующий раз зайдёт солнце, глаза больше никогда не увидят дневного света.

…Меня завели в зеленоватую бетонную комнату с одиноким железным столом и двумя стульями. Окон здесь не было, но я отчётливо слышал завывание бури по ту сторону холодных стен. Не имея иного выхода, я снял с себя порванную зимнюю куртку и присел, вслушиваясь в громкие шаги, что раздавались в пустом коридоре полицейского отделения.

Мне не о чем было волноваться. Я был уверен в своей правоте. Так я себя успокаивал, всё крепче сжимая кулаки.

Стальная дверь распахнулась и ко мне вошла молодая женщина в полицейской форме. Голубые глаза и завязанные в хвост золотистые волосы, сразу привлекли моё внимание. Из-за тусклого освещения я не смог разглядеть её лица, да и не особо пытался. На грудной нашивке красовалось имя “Корнелия Говейн”. Она бросила на стол тонкую папку с моим делом и медленно села напротив.

– Мистер Вивенс, – спокойно обратилась она ко мне, включив запись на небольшом диктофоне, – вы и без меня понимаете серьёзность данной ситуации… Многим сложно поверить в “это”. Поэтому… я бы хотела услышать вашу историю с самого начала.

Не решаясь посмотреть ей в глаза, я замешкался, судорожно перебирая пальцами:

– У вас уже всё на меня есть.

Для меня подобная беседа со следователем была в новинку.

– Такова процедура, – сложила она пальцы в замок. – Нам нужно с чего-то начать. Это обычный разговор. Представьте, что вы делитесь впечатлениями с другом.

Повисла недолгая тишина, нарушаемая лишь тиканьем наручных часов Корнелии. Бросив недовольный взгляд на записывающее устройство и прочистив горло, я начал свой рассказ.

Моё имя Джейкоб Вивенс. Я путешественник. По крайней мере таковым себя считаю. Одержимый желанием увидеть весь мир за свою короткую жизнь, я рано ушёл из дома и начал зарабатывать на жизнь во время своих странствий. В основном писал различные статьи для городских журналов, подрабатывал на стройках и в магазинах. Разумеется, мне больше нравилось первое. Да и писать у меня получалось намного лучше, чем таскать мешки с цементом. Задерживался на одном месте до тех пор, пока не появлялась возможность перебраться куда-нибудь ещё. А затем повторял этот процесс. Не всегда удачно или с первого раза. Так и жил.

На прошлой неделе я направлялся в провинциальный городок Траумферг на севере страны. Не самое приятное место, так как здесь почти круглый год идёт снег. Из-за этого на дорогах часто бывают несчастные случаи, а в последнее время СМИ всё чаще стали сообщать о пропаже людей в близлежащих лесах.

Но меня там ждало одно очень важное личное дело.

Сказать, что первое впечатление об этом богом забытом месте спустя чуть более десяти лет было неприятным – значит ничего не сказать. Ехал я поездом и в ночь перед прибытием меня посетил довольно странный кошмар…

В нём не было ничего по-настоящему страшного, но что-то всё же заставляло меня испытывать ужас. Как если бы я испытывал паническую атаку.

Сон был очень мрачным. Всё вокруг – тусклое и расплывчатое. Чёрные небо, земля и солнце. Выжженная пустыня, ни разу не познавшая дождя или влаги. Я видел, как тонкие хаотично движущиеся тени танцевали вокруг меня, шепча непонятные слова на своём выдуманном языке. Голос, сравнимый только со скрежетом металла, звучал как купол над тобой и не давал ступить и шага дальше.

Страх и боль. Это место оказалось пропитано ими. Неясный цирк безумного и больного создателя. Страх и боль. Только эти два слова вертелись на моём языке. Только эти две вещи окутывали каждый сантиметр того мира. Невообразимый ужас упасть лицом в горячий серый песок и никогда не подняться заставлял ноги идти дальше. Но именно он и давил на мой разум, вселяя опасные мысли о том, что могло ждать впереди.

Однако, этот мир не был пуст. Повсюду находились подвижные металлические конструкции кубической формы. То застывая в воздухе, то вяло двигаясь вверх-вниз, они с каждым разом ударялись друг о друга с новой силой и с еще большим грохотом. Чёрные кубы, из которых торчали толстые матовые трубы, свисающие до земли, словно щупальца невиданного и абстрактного монстра. Кровь стыла в жилах от одного их вида.

Монотонные звуки, издаваемые этими сооружениями, были единственным, что не давало мне сойти с ума от происходящего. Вдали над горизонтом виднелся свет. Именно туда я и держал путь. К этому спасительному островку, плавающему в водах омерзительно липкого песка.

Заслонённое тучами солнце могло одарить меня лишь блеклыми лучами света, но настоящего “света” тут не было. То, что возвышалось надо мной, было отнюдь не Солнцем…

Исполинских размеров куб грохнулся на землю. Я услышал крик маленькой девочки.

Я моргнул и вид мрачной пустыни сменился образом одинокого маяка, где бушевала ужасная буря. Вокруг простирался скалистый остров, а дальше – лишь темнота. Грозные волны норовили сбить меня с ног, но каким-то чудом я сумел добраться до входа в маяк и наглухо запереть дверь изнутри.

Внутри меня ждала мрачная комната, уставленная высокими колоннами. Стальной пол, исписанный изображениями языков пламени, среди которых виднелись маленькие глаза с вертикальными зрачками. Было ясно, что я очутился не внутри маяка на том одиноком острове.

Тут и там мелькали тени странных существ, скользя по стенам и полу, попутно обнажая свои острые, как лезвия, клыки. Чьё-то незримое присутствие отчётливо ощущалось в воздухе. Это Нечто уже дышало мне в затылок, испуская подавляющее желание растерзать меня на части. Его кровожадность будто обрела физическую форму, пытаясь выпотрошить и сожрать меня.