Максим Забелин - Коллблэк

– Ты… один? – с придыханием спросил он, заглядывая мне за спину.

– Да, – коротко ответил я

– А госпожа уехала?

– Кто? Викки? – не понял я.

Из зала вышел второй работник. Они переглянулись.

– Госпожа приказала тебе вернуться? – повторил похоронщик.

– Какая к черту госпожа?! – вспылил я, – Никто мне ничего не приказывал!

– А что она сказала? – вдруг низким голосом пробасил помощник, осторожно делая шаг ко мне.

У сына Мака также прошел первый шок, он расправил плечи, к нему вновь вернулись осанка и достоинство. Я вдруг почувствовал, что в этом полутемном холле я один против двоих. И от них исходила теперь скрытая угроза. Взгляды, движения, позы. Как будто они оценивали свои шансы на успех в будущей схватке.

– Так, – я глубоко вздохнул, стараясь скрыть волнение, – Викки сказала, чтобы я забрал телефон Билли и ехал в аэропорт…

Это была самая нелепая фраза в данной ситуации. Однако вместо того, чтобы поднять меня на смех или просто уточнить у Викки по телефону, так это или нет, они, похоже, поверили.

– Ты уверен, Эндрю? – обратился ко мне сын Мака, – Она именно это тебе сказала?

– Да, – повторил я вкрадчиво, – Госпожа юрист сказала именно так! Отдайте мне телефон.

– Но мы не можем, пока она сама…

– У нас его нет!

Выпалили они одновременно.

– Вы «спалились» парни, – развел я руками, – Гоните его сюда, или я сдам вас Викки, скажу, что вы открыли двери и позвали меня сюда.

– Что?! Нет не надо.

Видно было, что это их испугало не на шутку.

– Слушай, – Мак обернулся к помощнику, – отдай ему телефон.

– Ага, – ответил тот, чтобы я потом был виноват? Зачем ты открыл двери, тупой ты ублюдок?!

– Сам ты тупой, Гленн! Какого хрена ты не выключил трубку?!

– Гленн?! – пронзила меня догадка.

Этот пацан был точной копией моего тренера по плаванию Гленна Свенсона, только лет на двадцать младше. Но у Свенсона не было детей, они поэтому и развелись с женой. В те годы об этом судачил весь город, когда через год она залетела от нового мужа и вскоре родила двойню. Откуда у тренера мог появиться сын? Также, как и у Мака…

– Слушайте, Эндрю, – произнес Гленн, – Вам очень повезло, что она вас отпустила.

– Не понял?

– Энди, сынок, – фамильярно обратился ко мне распорядитель, хотя на вид он был даже младше меня, – Садись в машину и двигай в аэропорт, как тебе и приказали. А мы ничего не скажем гос… Виктории. Договорились?

– Мы промолчим, если она спросит, – подтвердил новоявленный сын тренера.

– Парни, ок. Я уеду. Но… когда вы отдадите мне трубку Билли.

– Ок! – Мак быстро кивнул своему товарищу.

Тот вынул из кармана аппарат и на моих глазах скрутил его. Раздался треск, посыпались стекла. С торчащими наружу деталями абсолютно непригодный прибор он протянул мне:

– Вот. Как договорились.

Я принял в руки этот мусор:

– Нет, мы договаривались не об этом!

– Не искушай судьбу, – произнес Гленн, – Ты и так получил слишком много.

– Много? – удивился я.

– А жизнь для тебя мало? – сын тренера недобро усмехнулся.

– Она отпустила тебя, – добавил молодой владелец похоронного бюро, – Если ты, конечно, не врешь. Но если ты солгал, то, поверь, это будет самая большая ошибка в твоей короткой жизни. Так что прыгай в свою тачку и… боже тебя упаси задержаться в Палмере!

Я вышел на улицу и быстрым шагом пошел к машине. Здесь я обернулся и посмотрел под козырек. Там стояли двое. Сын Мака и его визави пристально смотрели мне вслед. Я остановился, выдерживая этот взгляд. Сын тренера криво улыбнулся, поднял руку, сгибая одни пальцы, помахал мне на прощание, и они оба исчезли за дверью в темноте.

Я сел в машину, разбитую трубку положил на сиденье рядом, завел двигатель, согревая замерзшие руки. Часы показывали половину второго. За прошедшие пятнадцать минут серая мгла еще больше надвинулась на город. Викки была права, скоро начнутся осадки.

Но мой вылет был только в девять вечера! Я двигался по пустым улицам Палмера, останавливаясь на светофорах и не понимая, куда все подевались. На всей этой истории с похоронами, на которых я должен был присутствовать один, все это лишь добавляло мне тревоги. Чтобы развеяться, я набрал Хелен.

– Привет! – отозвался солнечный голос жены. Он как будто звучал из другого мира.

– Привет!

– Ну как ты там? Держишься?

– Ой… не спрашивай. Все закончилось.

– Уже?

– Да, домой вернусь, расскажу. Хорошо, что мы отсюда уехали.

– Что, все так плохо?! – хохотнула жена, полагая, что я шучу, но тут же добавила, понимая, по какому поводу я здесь, – То есть, прости, конечно…

– Все в порядке.

– Ну, рассказывай, кого из наших видел? Джоанна была? Келли? Малыш Хитстрок? Сто лет их не видела.

– Ого, как что, так ты сразу вспоминаешь Джереми Хитстрока! – поддел я жену, за которой ухлестывал наш одноклассник-коротышка.

– Да это просто к слову пришлось, – смутилась Элли, – Ладно, не уходи от темы. Как все прошло?

– Да тут всё вообще странно, на похоронах никого не было. Только я.

– Ты один? – удивилась Хелен.

– Ну, еще Викки была… Скажи, а она случайно не делала пластической операции?

– Кто?!

– Подружка твоя, Виктория Скиннер.

– А в чем дело? – удивилась супруга.

– Дело в том, – не очень уверенно продолжал я, – Что она очень сильно изменилась. Как будто стала другой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, она выглядит так, словно готовится к конкурсу «Мисс Аляска».

– К какому конкурсу? – не поняла Хелен.

– Забудь. Она стала такой… красоткой! Но тут даже не это важно!..

– Ах «не это важно»?! Слушай, дорогой, тебя вообще нельзя отпускать одного! Вот говорила мне мама, все мужики одинаковые, – в шутливом тоне продолжала жена, – Ладно, короче, если ты там собираешься за ней приударить, помни, она моя лучшая подруга, она мне все расскажет. Так что давай, у тебя до отлета совсем мало времени, попробуй-ка взять эту неприступную крепость.

Я улыбнулся:

– Милая, ну какая Викки может сравниться с тобой?

– Вот то-то, – назидательно напомнила мне супруга, – Если все там закончил, быстрее домой, к детям, понял?

– Понял, понял, до встречи!

Мы закончили разговор, и я задумчиво сидел, глядя на пустой перекресток, на котором висел неработающий светофор. На душе было паршиво. Совсем не такой прием я ожидал. Я вдруг понял, что за время моего визита, за исключением Викки и этих двух странных сыновей, я не увидел вообще никого. Даже сейчас, в разгар дня дороги города были пусты и безжизненны. Да, было еще светло, чтобы зажигать огни уличных фонарей, и светофоры могли не работать из-за сбоя. Но витрины магазинов и кафе? Они были выключены. Все, абсолютно!

За все время, пока я находился в городе, мои бывшие одноклассники, кроме Викки, вообще никак не проявили себя. Если сразу после сообщения о гибели Уильяма Бреннара, они наперебой писали мне, чтобы выяснить, прилечу я или нет, то теперь, в одночасье, они будто потеряли к этому делу всякий интерес. Я полистал журнал сообщений.