Артем Римский - Без суда

– Просто… живя здесь практически безвылазно, я почти забыл, как они смеются, как играют, даже как выглядят. Почти забыл, как выглядит жизнь на ее рассвете, как выглядит плодородная почва, которая обязательно взрастит то, что было в нее заброшено.

Маттео бросил на пол топор и ножовку. Топор отскочил к самым ногам Сола, едва не угодив по пальцам.

– Никогда не задумывался о подобном. Но вообще, думаю, что вы правы, и хотя бы просто видеть детей необходимо.

– Во внешнем мире, – пробормотал Маттео, повернувшись к Солу спиной и открыв холодильник.

Сол не был уверен, что правильно расслышал, и не стал комментировать эту фразу.

– Мне кажется, что Луиза меня невзлюбила, – усмехнулся Сол, не найдя другого варианта для продолжения беседы.

– Не надумывайте, господин Кеин, – ответил Маттео, закрывая холодильник и кладя на доску две замороженные кости.

– Надеюсь, что вы правы. А вам не тяжело работать со столь сложным человеком? – бесцеремонно спросил Сол.

– Нисколько. Мы с Луизой питаем друг к другу глубокое профессиональное уважение. И она совсем не сложный человек.

– Значит, я ее неправильно понял, – покачал головой Сол и подтолкнул носком кроссовка топор в сторону разделочной доски.

– Может быть, – усмехнулся Маттео, поднял топор и провел пальцами по лезвию.

– Луиза тут по той же причине, что и вы? – догадался Сол.

– И нам не приходится закрывать глаза на недостатки в каждом из нас. Мы научились их принимать. Понимаете меня, господин Кеин? Мы с ней в одной упряжке. Уверен, что и в вашем окружении есть такой человек, который если и доставляет вам некоторые неудобства, но вы никогда и не при каких обстоятельствах не сможете от него отказаться, поскольку связаны с ним узами какого-то… проклятья, скажем так.

– Вы даже не представляете, насколько вы правы, Маттео, – медленно произнес Сол и не смог прогнать воспоминание, которое так живо было спровоцировано замечанием Маттео. Воспоминание о ночи в Лондоне, когда опьяненный самой жизнью он лежал в шелковой постели, обставленной цветами, бутылками шампанского и свежими фруктами, а грудь его ласкали золотистые кудри самой прекрасной и желанной девушки на всей планете. Той, которая стала его проклятьем и камнем, неумолимо тянувшим его ко дну. Камнем, который он просто не мог сбросить со своей шеи.

– Не судите ее строго, господин Кеин.

– Теперь я определенно изменю свое отношение, Маттео, – ответил Сол и понял, что больше не хочет продолжать разговор, да и в наблюдении того, как старик будет разделывать кости для собак, не было уже ничего интересного. – У Луизы тоже нет детей?

– Нет, – покачал головой Маттео, и опустился на одно колено. – Детишки обошли это место стороной.

Тут глаза Маттео как-то странно округлились, он взял в правую руку топор, и занес его над головой.

– Детишки обошли стороной, – повторил он и обрушил топор на говяжью кость.

Солу вдруг стало жутко, и он вышел на улицу. Закурив, он двинулся к входу в малую гостиную, через которую и попал на улицу, издали наблюдая за флигелем Наоми, в который он был приглашен на сегодняшний ужин. Вот только настроение его немного ухудшилось после разговора с Маттео, и разыгравшейся под конец этого разговора памятью. Сделав очередную затяжку, Сол задержал внимание на пальцах своей правой руки, затем зажал сигарету в зубах, растопырил перед лицом пальцы обеих рук, и вновь позволил своей тайной и ужасной мысли полностью овладеть его разумом.

– Если бы не вы, ничего этого бы не было, – процедил он сквозь зубы.

«Успокойся. Просто успокойся, – тут же заговорил он сам с собой. – Просто выброси все это из головы».

Миновав свой предыдущий путь и оказавшись в главной гостиной, Сол, как и ожидал, застал в ней Луизу, приютившуюся в кресле с книгой в руках. Выражение скрываемого ехидства на ее лице сейчас было написано даже ярче, чем в те моменты, когда она выводила Сола из себя.

– Добрый день, Луиза.

– Ах, господин Кеин! – воскликнула женщина и вскочила, положив книгу на столик обложкой вверх. – Я не заметила, как вы вошли.

– Я вас напугал?

– Нет, что вы, я просто увлеклась чтением, – Луиза взглянула на книгу, и на губах ее мелькнула злорадная улыбка, когда Сол сосредоточил внимание на обложке «Бесов» Достоевского.

– Почему-то я думал, что весь Достоевский уже вами прочитан, – съязвил Сол. – Как и Толстой, Шекспир, Диккенс.

– Третий раз, господин Кеин.

– Что?

– «Бесов» я читаю третий раз.

– Я должен был это предугадать, – усмехнулся Сол. – Ну, ладно. Я хотел поговорить насчет ужина.

– Я была обеспокоена вашим отсутствием утром, господин Кеин. Надеюсь, я поступила правильно, распорядившись подать вам завтрак во флигель, как и ранее.

– Да, спасибо большое, Луиза. Утром я хотел прогуляться вдоль берега озера, и это здорово меня приободрило.

– Я тоже обожаю одинокие прогулки по утрам, господин Кеин. Странно, что мы с вами до сих пор не встретились у озера. Это было бы достаточно символично, учитывая нашу с вами общую предрасположенность ко всему прекрасному. Ради бога, простите мне подобное выражение.

– Так вот, что касается ужина, Луиза, – не найдя ничего символичного в их возможной встрече у озера, продолжил Сол.

– Нет, давайте начнем с обеда, господин Кеин, – вновь перебила Луиза.

– С обедом все просто, и обедать я буду у себя. А вот ужинать я буду во флигеле Наоми Рейн, так что попрошу вас распорядиться подать к ней ужин на двоих.

Сол думал, что его просьба произведет на Луизу немалое впечатление, но ошибся, поскольку женщина не проявила никаких внешних признаков удивления.

– Я вас поняла, господин Кеин, – еще более официальным тоном сказала экономка, и даже лицо ее стало менее ехидным, а голова словно вытянулась из плеч, куда она обычно была зажата. – Сегодня на ужин итальянская паста с говяжьими отбивными, из закусок салат из сардин, острый салат с сыром, на десерт вишневый пирог или банановое мороженое. Я готова выслушать любые ваши особые пожелания.

– Да нет никаких особых пожеланий. Десерт пусть подадут и тот, и другой, по одной порции, вот собственно и все.

– Как же все, господин Кеин. Вино? – Луиза достала из кармана своей рубашки блокнот и ручку.

– Ах да, разумеется.

– Какое?

– Красное? Хорошее, – Сол немного занервничал.

– У нас нет плохого вина, господин Кеин. Сухое или полусладкое?

– Полусладкое.

– Одну бутылку, правильно?

– Две, – сказал Сол, и впервые заметил мелькнувшее на секунду в глазах Луизы уже привычное и понятное ему злорадство.

– Свечи?

– Что, простите?

– Свечи нужны? Ужин будет романтическим?

– Нет, исключительно дружеским.

Официальный тон и прямая осанка Луизы раздражали едва ли не сильнее, чем ее привычное мельтешение. Сол чувствовал, что эта женщина неизменно оказывает на него какое-то странное давление. Он не боялся ее, и понимал, что, в крайнем случае, может и отчитать ее, да и просто послать к черту. Другое дело, что он также понимал, что сделать ему это будет сложнее, чем, например, самой Луизе сделать то же самое в его отношении.