Максим Шанин - Заблудшие

– Так, деточка, – сказала баба Дуся, – сейчас дышишь, а как только начнутся потуги, давишь изо всех сил! Головка вышла, осталось чуть-чуть потерпеть, скорее всего, последний раз будешь тужиться. Порвалось у тебя немного, но зашивать все равно надо будет. Поняла меня?

– Поняла, – прошептала Лена. Казалось, силы ее покидают.

– Как только скажу, толкай изо всех сил! – повторила старушка и принялась что-то делать во влагалище роженицы.

– Поняла, поняла! – громко сказала девушка, подумав, что в первый раз бабка не услышала. И потуги начались.

Вот уже показали маленькие плечики, за ними ручки, животик…

Баба Дуся достала младенца, взяла его правой рукой за ножки и подняла над коленями Лены. Девушка впервые увидела своего сына – серого, всего в крови, страшного. Кровавая пуповина уходила от малыша, куда-то ей между ног. Старуха взяла левой рукой ножницы, резко отрезала пуповину, бросила ножницы на пол, достала из кармана своего халата какую-то железную прищепку с резинкой, прищепила ею остаток пуповины малыша, ловко, одной рукой подкрутила пуповину к животику младенца и обмотала резинкой. Получилось похоже на шишечку из волос, которую иногда делала себе Елена.

– Воду неси, Сережа! – крикнула куда-то в кухню бабушка и принялась хлопать младенца по спине. После четвертого или пятого шлепка малыш залился звонким плачем, как раз, когда Сергей заносил кастрюлю с водой в комнату. Увидев плачущего сына, мужчина чуть не опрокинул желтую бадью: из его глаз брызнули слезы. Елена к тому моменту уже рыдала. То ли от счастья, то ли от облегчения, она даже забыла про опухшую ногу.

– Лей воду в корыто, – прервала момент умиления и счастья Сергея бабуся, -да не брызгай кипятком.

Она, все так же ловко, левой рукой достала откуда-то из под себя маленькую белую пеленку. Обмотала висящего вниз головой Сергея Сергеевича, затем уложила его себе на руку, подоткнула край пеленки и передала младенца матери.

– Лежи, не шевелись, – сказала бабуля, – ноги не опускай и не сдвигай, – и ушла в другую комнату, где, как был уверен Сергей, стояла большая железная кровать с пирамидкой из белоснежных подушек.

Пока Сергей выливал кипяток из кастрюли в оцинкованную ванночку, баба Дуся пришла с букетом каких-то сушеных трав и, что-то бормоча себе под нос, стала рвать траву и бросать ее в ванночку. Затем она схватила фонарь со стола, тяжелый такой, советский, и выбежала с ним на улицу.

– Ну как ты? – спросил жену Сергей.

– Нормально, – ответила Лена.

– Дай сынишку посмотреть, – попросил новоявленный отец.

– Насмотришься еще! – послышалось сзади, – не время сейчас умиляться, многое сделать еще надо. Баба Дуся вернулась, держа в руках какую-то траву, на этот раз свежую.

– На вот, растирай в ладонях, как в колбаску скатается – в корыто бросай, да размешивай воду- то.

Старушка вручила пучок травы Сергею, а сама села на диван и принялась рвать белую простыню на длинные широкие лоскуты.

Сергей, сделал «колбаску» из травы, она резко и неприятно пахла, поэтому он поспешил избавиться от запаха, окунув руки в воду.

Вода немного остыла, но еще была достаточно горячей, и Сергею приходилось то и дело вытаскивать руки и остужать их. Вода в ванночке позеленела и начала вонять на всю комнату, резко и противно.

Баба Дуся тем временем бросила щепотку чего-то в тазик, стоявший на табурете, затем взяла младенца, сняла с него пеленку и, держа одной рукой за ноги, вниз головой, спросила:

– Назвали как сыночка?

– Сережка, как папу, – улыбнулась Лена.

Баба Дуся, держа младенца над тазиком, начала смывать с него кровь и какую-то неприятную слизь, приговаривая при этом:

– С гуся вода, с Сергея худоба! Будь здоровым всегда, не болей никогда!

Отцу младенца этот обряд показался весьма забавным, он даже ухмыльнулся, но, встретившись взглядом с бабушкой, поспешил убрать ухмылку с лица. Повторив три раза процедуру омовения со словами, старушка снова запеленала Сергея Сергеевича, который кричал – то ли от страха, то ли от неудобного положения. Плач младенца звучал для Сергея как самая красивая музыка, хотя он до сих пор еще толком и не осознал, что стал отцом.

Баба Дуся протянула Сергею сына.

– На, держи, держать -то умеешь хоть? – спросила бабка, – вот так ложишь его на руку, второй придерживай. Да сядь, не стой, вон, на кресле посиди пока, – старушка указала рукой на старое кресло, стоявшее возле стены напротив шкафа, – мы пока тобой, милочка, займемся, – повернувшись к Елене, сказала баба Дуся.

– Ноги пошире теперь раздвинь, – продолжала хозяйка дома, – больно будет – кричи, не стесняйся. Взяв лоскуты, старушка обмакнула их в вонючую воду ванночки, немного помяла и стала доставать по одному, прикладывая к влагалищу Елены.

– Скоро защиплет, – предупредила старушка, склонилась над влагалищем и стала, что-то нашептывая, вытирать да промакивать вонючими позеленевшими лоскутами порванную кожу.

Через несколько секунд влагалище Елены, как ей показалось, взорвалось огнем. Жуткая жгучая боль пронзила все тело, а между ног будто вылили ведро раскаленной лавы. Девушка закричала, заплакал младенец, у Сергея по спине и рукам побежали мурашки, выступил холодный пот.

Бабка что-то бормотала, то опускаясь между ног девушки, то откидываясь назад, будто в каком-то трансе, ее бормотание становилось все громче и громче, как и крики жены, как и плач ребенка. И тут резко все стихло. Сергею на мгновение показалось, что он просто оглох, но маленький сын разубедил его в этом, время от времени вскрикивая в желании заплакать, но потом умолкал, как будто передумал.

– Поспи чуток, милая, – прошептала бабуля Елене, – Сережа, неси ребенка.

Сергей подошел к дивану, баба Дуся аккуратно взяла младенца и положила на грудь матери.

– Поспите немножко, сил наберитесь, – повторила старушка, – а ты, папаша, пошли со мной, – схватила Сергея за руку и потянула, за собой на веранду.

– Чужаков здесь не любят, ох как не любят! – сказала старуха, как только они вышли на улицу, – бери вот фонарь, ворота откроешь, машину загони сюда, – она указала на широкий деревянный навес сбоку от домика. – Спросит кто, скажешь, родня вы мне.

– Да кто спросит-то? Ночь на дворе, да и темень хоть глаз выколи!

– Не перечь мне! – резким тоном сказала бабуся, – сказано, как сделать, так и делай. Уезжать вам надо поскорее, вон дождь уже скоро закончится, тогда и поедете. Злые тут живут, как бы беды не накликали вы своим приездом.

– Не переживайте, Баба Дуся! – попытался успокоить ее Сергей, – все хорошо будет, вас никто не обидит, да и нас не обидят.

– Много ты знаешь, – ответила хозяйка дома, – кому говорю, быстро машину ставь под навес! – она развернулась и пошла в дом. Сергею ничего не оставалось, как выполнять указания хозяйки. Он включил фонарь, вышел за калитку, открыл ворота и пошел к машине.