Кати Беяз - 3:13 АМ

Рыба с лимонграссом оказалась выше ожиданий Раймонда не в укор Атхит – жена Кьета готовила прекрасно.

С темнотой на низкую сцену вышла черная как ночь певица. Раймонд повернулся к девушке, впитывая кожей ее бархатные переливы, как поймал на себе хищные взгляды таек, попивающих коктейли у бара. Когда он только переехал на острова, местная ночная жизнь научила его горькой правде – самые красивые, длинноногие и манерные тайки по своей природе не женщины. С тех пор Раймонд одаривал их милой улыбкой, но угощал исключительно европеек и австралиек. У высокого, хорошо сложенного и весьма привлекательного американца не было проблем с выбором, при всем, что никто из прекрасных дам даже не догадывался о его миллионах.

Раймонд расплатился и покинул ресторан. Он прошелся по смердящим улицам центра, кишащего барами, дешевыми пансионами и вечно пьяными туристами. Его путь лежал на другую сторону острова, где в живописной бухте затаился «Слинки бар» – место, однажды полюбившиеся Раймонду. На этот раз просторный песчаный берег клуба был усыпан цветами. Под монотонную мелодию по кругу скакали до трусов раздетые девы. Мистер Ли подошел к бару разглядывая молодые тела, покрасневшие от жары, полуденного солнца и наркотиков.

– Манхэттен, – Раймонд наклонился к бармену.

– В честь праздника поклонения богу ультрамарину, – бармен усмехнулся и кивнул в сторону пляжа, – в баре только холодное пиво.

Раймонд уже выучил местные правила и прекрасно знал, что МДМА или «Экстази» подавляет способность тела к терморегуляции. Очень часто в жарких странах употребление этого наркотика ведет к перегреву и тепловому удару. А в адском сочетании с крепким алкоголем может вызвать гипертермию до 40-42 градусов. И, так как на островах нет больниц или близкой к цивилизации медицинской помощи, намешавшим МДМА с водкой ребятам совсем недалеко до могилы.

Мистер Ли бросил прощальный взгляд на нагие хороводы и скрылся с пляжа в гущу уличных баров. Из каждого пел тайский Джеймс Блант и тайская Адель, и не без труда найдя пустынный угол барной стойки, Раймонд присел и снова попросил Манхэттен. Прекрасные песни сменяли одна другую, и после второго коктейля он даже начал подпевать. Загородив музыкантов, перед мистером Ли предстала шатающаяся белокурая девушка в пестром впечатляюще коротком сарафане.

– Привет! – заулыбалась она.

– Привет! – коротко ответил Раймонд.

– Ты американец?

– Да.

– А я из Дублина.

– Прекрасный город.

– Ты там был?

– Никогда не был.

Девушка расплылась в улыбке и опустилась на барный стул рядом с Раймондом.

– Мирел! – краснощекая блондинка протянула руку.

– Раймонд!

– Где ты остановился? Я тебя здесь раньше не видела…

– Я снял бунгало на другой стороне Ко Пхи Пхи.

– В этих дорогущих отелях? – тонкие брови Мирел взлетели к копне выгоревших добела волос. – Так мы поедем в эту ночь к тебе?

– Боюсь, Мирел, – Раймонд выдержал паузу, – мы будем в состоянии лишь доплестись до тебя.

Девушка провела ногтем вдоль округлого декольте и, не отводя от Раймонда полуприкрытых глаз, крикнула бармену:

– Ром с колой и побольше льда.

Они ушли из бара в половине третьего ночи. И, зажимаясь по углам, наконец, дошли до дешевого пансиона. В узкую комнату на две кровати ярко светил уличный фонарь, и уже через мгновение в его свете появилась совершенно голая Мирел.

Она все сделала сама. Потом повторила. В третий раз Раймонд вежливо отказался и ушел в уборную. Он включил свет и уставился на огромного черного таракана размером со спичечный коробок. Таракан, казалось, тоже уставился на Раймонда. Такого громилу даже пришлепнуть страшно – подобный акт тянул на полноценное убийство. Мистер Ли не стал тревожить зверя, выключил свет и плотно закрыл дверь в уборную.

Мирел уже спала. Он накрыл ее простыней и разыскал на полу свою одежду. Наручные часы показали 3:00 АМ, когда из кресла в самом темном углу раздался омерзительный голос:

– Какая сла-а-а-адкая!

Раймонд вздрогнул. Он знал этот голос. И эту гнусную манеру тянуть слова. Ли выпрямился и всмотрелся в темноту.

– Кто здесь?

– Как я соску-у-учился по ним… – донеслось из угла.

Теперь Раймонд вспомнил – голос принадлежал уборщику в его школе, а так же насильнику и убийце Клифарду.

– Дьявол! – Ли стиснул ладонями виски.

– Ты почти уга-а-адал, – змеей шипел призрак.

Раймонд резко отвернулся и решительно направился к выходу.

– Какая сла-а-адкая, – раздалось за его спиной. – Можно я ее у-у-убью-ю-ю? Но не сра-а-азу…

– Черт тебя побери, Эл! – буркнул Раймонд, бездвижно застыв на пороге. – Неужели так трудно было держать его живым?

– Ей буде-е-ет хорошо со мно-о-ой! Она даже не узна-а-ает, что это я-я-я. Она поду-у-умает, что э-э-это ты… ее снова име-е-ешь как шлю-ю-юху!

– Черт! – Раймонд склонился над дверной ручкой, когда позади тихо застонала Мирел.

– А-а-а, Раймонд… Раймонд… – полупьяная сонная девушка явно ощущала все, что творил с ней безумный Клифард. – Боже как хорошо, – стонала она. – Войди в меня, Раймонд… войди…

В висках застучала кровь. Ли бросился в уборную, перескочил через спящего таракана и набрал в таз холодной воды. Когда ему показалось достаточно, он схватил емкость и подбежал к кровати. Раймонд нерешительно застыл, наблюдая, как на мятых простынях ужом извивается до предела возбужденная Мирел.

Если б Раймонд не знал Клифарда, он бы ушел. Мало ли сколько в мире свежеумерших развратников разводят на секс пьяных женщин. Обычное дело – со временем духи слабеют и уже ничего не могут. Но этот при жизни был не просто сексоголиком, Клифард был настоящим маньяком.

Мирел терла свои пышные груди, вибрируя тазом так, словно в нее с периодичностью в несколько секунд кто-то входил. Раймонд глубоко вздохнул и опрокинул на девушку таз ледяной воды. Она закричала, подпрыгнула и вжалась в стену.

– Ты ненормальный!

Раймонд не стал объясняться.

– Постарайся не напиваться до конца отпуска, – буркнул он и просто вышел из комнаты, выслушивая в след гневные оскорбления.

Он снова был трезв. От видений мигом трезвеешь, сколько б до этого не пил. Особенно, если привидевшийся – дух человека, погубившего самых дорогих тебе людей.

Было около четырех утра. Улицы заметно опустели, однако в центре Ко Пхи Пхи они никогда не бывали безлюдными. Раймонда переполнял гнев. Он знал, что этот выродок после смерти непременно придет к нему, и Клифард пришел.

Хорошо, когда тело сжигают – в этом случае все, кроме души сгорает. Плохо, когда мумифицируют – все энергетические оболочки продолжают жить еще долгое время. Клифарда явно захоронили, иначе бы он просто не смог заставить Мирел почувствовать все это. Звонить и просить, чтоб маньяка сожгли? Кто этим станет заниматься? Агенту Робертсу всегда было легче соврать, чем постараться сделать, что просил Раймонд. И прежде, чем душа Клифарда останется без астральных и ментальных тел, прежде чем она попадет в Ад его безумных желаний, он будет рад переиметь весь остров. И это будет самый позитивный сценарий. Ведь главное, чтоб он в порыве экстаза не принялся душить девиц, что Раймонд совсем не исключал.