Том Холланд - Спящий в песках

Мы едва не впали в отчаяние, когда Исида внезапно напряглась и залаяла. Видимо, ее напугало нечто скрытое в прибрежных зарослях, ибо она с рычанием то подбегала к ним, то снова отскакивала.

Когда я спешился, собака пошла рядом со мной. Раздвинув камыш, я обнаружил в грязной заводи утлую лодчонку. Окликнув купца и сообщив ему о нашей находке, я направился к лодке вброд. Исида шлепала по воде рядом, принюхиваясь и беспрестанно рыча. Мой нюх не был столь тонким, как у собаки, но, приблизившись к лодке, и я ощутил мерзкое сладковатое зловоние. Потом стало видно, что через борт свисает рука, сжимавшая рукоять меча, а когда я заглянул внутрь, то в глазах у меня зарябило. Там лежал мертвый – воистину мертвый, да упокоится он с миром, – юноша. Невидящие глаза его были широко открыты.

Подошедший к тому времени христианин взглянул на труп с состраданием и вместе с тем не без отвращения.

– Да помилует Христос его душу! – молвил он. – Это несчастная жертва нападения нечистых духов. Мне и раньше случалось видеть такое.

С этими словами он приподнял тунику мертвеца, обнажив его вздувшийся, покрасневший живот. Христианин постучал по нему палкой – на манер человека, проверяющего качество арбуза, – и живот, словно то и вправду был перезрелый арбуз, лопнул. О ужас! Внутри кишмя кишели мерзкие черви!

– Господи, помилуй меня грешного! – воскликнул купец, указывая под ноги, на труп юноши и на копошившихся в грязи червей. – Теперь, надеюсь, ты убедился в том, что, рассказывая о чудесах и ужасах этих краев, я не преувеличивал ни того, ни другого?

Он наклонился и, осторожно взяв из рук покойника меч, вручил его мне.

– Думаю, ты более привычен к оружию, чем я, и в твоих руках оно принесет больше пользы.

– Но мною был дан священный обет никогда не проливать человеческую кровь, – попытался возразить я.

Христианин невесело рассмеялся.

– Я чту данные людьми обеты, друг мой, но кто тебе сказал, что этой ночью нашими недругами окажутся люди?

Я еще раз внимательно присмотрелся к мертвому телу, а потом кивнул и заткнул меч за пояс. Совместными усилиями мы с купцом смели червей в воды Нила, сели в лодку и переправились через реку, а когда стали подниматься по склону противоположного берега, Исида вдруг навострила уши и приняла стойку, став при этом похожей на стрелу в натянутом луке. Я выхватил меч, и в тот же миг мрак впереди прорезал громкий крик, следом послышался приглушенный стон, а за ним – пронзительный вопль. Исида рванулась вперед, и я поспешил за собакой, громко возглашая хвалу Наивысшему, дарующему доблесть и мужество. И вот какая картина предстала моему взору: три странные, пугающие фигуры наседали на старика, прижавшегося спиной к крошившейся стене. Старик, правда, не сдавался и яростно размахивал рассыпавшей в темноте искры горящей головней. На миг ее свет выхватил из мрака двоих нападавших, и я обратил внимание на их непропорционально тонкие, как у насекомых, конечности и непомерно раздувшиеся головы. Потом свет померк, фигуры обратились в тени, но это не помешало мне разглядеть, что они пытаются вырвать из рук старца его единственное оружие.

Исида с лаем бросилась на них. То же, угрожающе подняв острый меч, сделал и я. Двое гулов пали под моими ударами, а третий сумел-таки ускользнуть во тьму. Мое желание погнаться за ним пропало, как только оказалось, что поверженные чудища – хотя удары мои были явно смертельными – поднимаются на ноги. И тут мне вспомнились город Лилат-ах и обитавшие там демоны.

Гулы, поднявшиеся с земли, казались всего лишь неясными силуэтами, но когда первый из них бросился на меня, я постарался как можно точнее нацелить свой удар ему в сердце. На сей раз гул рухнул как подкошенный, а второй мгновенно исчез во мраке.

Я обернулся к старику и схватил его факел.

– Ты не сможешь их убить! – выкрикнул он. – Они неуязвимы.

– Я, однако, покачал головой и, заявив, что для Аллаха Всемогущего нет ничего невозможного, нажал на меч, так что острие его пронзило упавшего гула насквозь. Тот конвульсивно дернулся и затих.

Опустившись на колени, я стал рассматривать труп, хотя от вида его преисполнился таким ужасом и отвращением, что губы мои словно сами по себе стали нашептывать молитву. Он имел некое сходство с человеком, но именно это сходство – словно издевательство над чертами, коими Аллах, да будет имя его свято, наделил потомство Адама, – делало ночных демонов столь отвратительными и пугающими. Как и конечности, торс его был невероятно худым, тогда как живот и бедра – безобразно распухшими, а затылок, походивший формой на купол мечети, выступал далеко назад. Лицо было узким, словно приплюснутым с боков, а глаза – раскосыми.

"Наверное, – подумалось мне, – так могут выглядеть после смерти неверные, лишенные милости Аллаха".

– Из какой адской тьмы восстали эти странные демоны? – спросил я, подняв взгляд на старика.

– Истории, связанные с ними, весьма необычны, – ответил тот, нервно озираясь по сторонам. – В двух словах этого не расскажешь, так что давай поспешим и укроемся в моей деревне. Ты сам убедился, что тьма таит великую угрозу.

Говорил он это, однако, с угрюмым видом, как будто совсем не горел желанием покинуть опасное место.

– А почему, о почтеннейший старейшина, ты оказался вне дома в столь поздний час? – спросил, выступив вперед, христианин.

Увидев знакомого, старик радостно поздоровался с ним, но тут же на лицо его снова пала тень страданий.

– Я искал своего сына, – пояснил он, – отсутствующего уже три дня. Как могу я вернуться с своему очагу, не зная, что сталось с моим бедным мальчиком.

Купец встретился со мной взглядом, а потом ступил вперед и взял старика за руку.

– Он в земле, о старейшина. Он обрел вечный покой.

Христианин поведал ему о том, как мы нашли убиенного юношу и как погребли его, насыпав над мертвым телом невысокий курган из камней. Потом он, как мог, попытался утешить несчастного отца.

Когда старейшина наконец осушил слезы, он повернулся ко мне.

– Похоже, о нежданный гость, я перед тобой в двойном долгу. Пойдем же со мной, сядем у моего очага, и я поведаю тебе, откуда взялась эта ночная напасть. А потом, если ты выскажешь свои соображения насчет того, как их можно уничтожить, я выслушаю тебя с почтительным вниманием, ибо вижу, что ты искусен во владении мечом, умудрен годами и сведущ в науках.

Я поклонился, благодаря за великодушное предложение, и мы втроем (не считая семенившей рядом со мной Исиды) поспешили к маячившим сквозь тьму деревенским огням.

В этот момент Гарун заметил приближение рассвета и прервал свой рассказ.

– Почему ты замолчал? – осведомился халиф.

– О повелитель правоверных, – ответил Гарун, – я все еще не оправился после долгих странствий и с твоего милостивого соизволения хотел бы посвятить дневные часы отдыху и сну. Приходи сюда вечером, и я продолжу свое повествование рассказом о том, что произошло со мной в деревне расхитителей гробниц.