Вики Филдс - Шкаф с ночными кошмарами

– Он говорит мне плохие вещи… о… о вас.

– Какие плохие вещи? – так же тихо спросил Дин, с трудом сдержавшись, чтобы не осмотреть быстрым взглядом свою крохотную квартиру. Он вспомнил, как полчаса назад Леда говорила сама с собой, и поежился.

– Он говорит… что вы… причините мне боль.

Дин скрестил руки на груди и несколько секунд терпеливо ожидал продолжения. Но Леда только рассматривала их отражения в черном стекле. Поняв, что никакого продолжения нет, Дин уточнил:

– И все? Что он еще сказал, Леда?

Про себя Дин решил, что утром обязательно позвонит доктору Гаррисону, чтобы тот провел дополнительную экспертизу. Или что-то еще. Леда Стивенсон не выглядела здоровой.

Она вдруг посмотрела на него так, словно видела насквозь, и каждую мысль, проскользнувшую в его сознании, впитала в себя; одарила его таким взглядом, что он едва сдержался, чтобы не отойти на шаг назад. Но это было бы ребячеством. Он – взрослый мужчина, а она – просто девушка. Не обычная, но все же девушка.

За окном ревела буря, поднимая в воздух опавшие листья и безжалостно швыряя в пропасть, и гул пробрался в голову Дина, пока он неотрывно смотрел в глаза Леды. Из-за тусклого освещения они казались прозрачно-голубыми, совсем как стеклянные.

– Он говорит: следи за ним внимательно, Леда… – ее голос истончился, будто паутинка, и Дина передернуло. Ему казалось, будто за голубыми стеклами ее глаз прячется кто-то разумнее и хитрее. Леда опустила голову, скользнув взглядом по животу Дина, и он увидел, как ее шея покрылась бурыми пятнами. – Он говорит, что, когда я отворачиваюсь, вы внимательно смотрите на меня. Он говорит… что вы хотите, чтобы я села к вам на колени, чтобы целовала в губы, щеки, шею…

Последние слова что-то про «адское желание» Леда едва пробормотала, глотая слезы и утирая лицо длинными рукавами платья. Дин хмуро смотрел на ее макушку – Леда так и не подняла головы, – а затем подошел к посудной полке, достал высокий граненый стакан и наполнил его водой из чайника. Он размышлял, что должен сказать и стоит ли вообще говорить . Протянул ей стакан, и она робко взяла его, едва не выронив из рук. Дин осторожно, стараясь звучать мягко и тактично, спросил:

– Кто этот человек? Ты ему веришь? – На самом деле Дин хотел задать совсем другой вопрос. Он хотел спросить, верит ли она голосу в своей голове, но решил, что тогда последует новый нервный срыв, а он едва начал разбираться в происходящем и не хотел все портить.

Леда осмелилась поднять голову. Дин решил, что она пытается понять реакцию на его слова, и специально принял бесстрастный вид.

– Нет, я ему не верю. Когда-то верила, но не теперь. Я знаю, что он обманщик. – По ее щекам покатились слезы. – Я лишь знаю, что он очень силен. Он сильнее вас, детектив, он сильнее всех.

Дин не отличался отменным терпением, поэтому снова полез в самое пекло и спросил напрямик:

– Это твой отец?

– Да почему вы постоянно спрашиваете об этом?! – Она всплеснула руками и, ударившись о стол, застонала. Дин достал из страшенного холодильника пакет со льдом и протянул ей. Со злым выражением лица она приложила его к запястью.

– Потому что я знаю правду, вот почему. – Дин скрестил руки на груди. – Твой отец мучил тебя с самого детства, и ты никак не можешь научиться жить без него. Леда, он уже мертв, ты в безопасности.

Она снова заплакала.

– Вы совсем ничего не знаете, детектив Дин. Вы не знаете, каково это – постоянно жить в страхе, прислушиваться к шагам, останавливающимся у двери твоей комнаты, вздрагивать от каждого шороха. – Дин хотел попытаться встрять в монолог, но Леда продолжала горячиться, распаляясь все сильнее: – Не нужно притворяться понимающим! Не нужно делать вид, что вы все знаете и можете помочь, потому что от него мне не избавиться никогда! Не имеет значения, сколько я буду резать себя, неважно, сколько раз попытаюсь себя убить, я никогда не избавлюсь от него! Потому что он внутри меня, он часть меня!

Дин потянулся к Леде, не представляя, что сделать, чтобы ее успокоить, но она отпрыгнула в сторону.

– Просто позвольте мне завершить начатое, и все! Не нужно меня спасать!

– Ты всегда уклоняешься от темы, когда речь заходит об отце, – заметил Дин, опять скрестив руки, чтобы больше не искушать судьбу. Леда Стивенсон чем-то неуловимо напоминала ему его мать. Истеричная, немного невменяемая. Они просто не могут иначе.

Она, возможно, где-то в глубине души хочет бороться с внутренними демонами, хочет победить их, но не может. Она слишком слаба. Как и его мама. Они хотят освободиться от боли, и кто-то должен помочь им сделать это. Кто-то обязательно должен их спасти.

– Я уклоняюсь от темы, – начала Леда с жаром, даже не подозревая о мыслях Дина, – потому что мне больно говорить. Больно не только морально, но и физически. Потому что, когда я начинаю говорить о нем, каждая из ран на моем теле начинает кровоточить. Вы совсем не знаете, каково это – испытывать боль от любящего человека. А я знаю, что это значит, когда тебе нужна помощь, но тебе не к кому обратиться, потому что единственный человек, который должен тебя любить, любит тебя совсем другой любовью! Больной любовью! Вы не знаете ничего ! – выкрикнула Леда, яростно швырнув лед на стол и вихрем огибая стойку.

Дин тяжело вздохнул и склонил голову в надежде, что придумает, как выпутаться из этой сложной ситуации. Но когда он обернулся в сторону крохотной гостиной и встретился взглядом с пронизывающими голубыми глазами, он не поверил увиденному.

В его крохотной квартирке, где кроме разваливающейся мини-кухни, старой кровати и письменного стола почти ничего не было, Леда Стивенсон разделась. Руки безвольно повисли вдоль тела, а платье упало к ногам. Даже не попытавшись прикрыть грудь, Леда повернулась к Дину спиной. Он был поражен ее поведением и даже забыл, как дышать. Секунду назад она смущенно бормотала и краснела, затем орала, а теперь обнажилась. Сперва Дин не мог оторвать взгляда от ее молочно-белой кожи, а потом увидел шрамы. Они перекроили спину длинными уродливыми полосами, спускались к резинке трусиков, ползли лианами по ногам, набегали друг на друга как таинственный бордовый узор. Кое-где кровь засохла, а где-то начала кровоточить вновь.

Дин прикипел взглядом к обнаженной по пояс Леде Стивенсон, стоящей лицом к столу, где высился карточный замок. Дин хотел вызвать «Скорую». Он хотел позвонить доктору Гаррисону. Он хотел вызвать священника на дом, потому что чудачка Леда Стивенсон напомнила ему сцену из какого-то фильма ужасов про демонов, вселившихся в человеческое тело. И еще Дин хотел прикоснуться к ней и убедиться, что она не мираж.

Совсем недавно, когда та дамочка по фамилии Томпкинсон постучала в окно его машины, Дин даже не догадывался, чем все может обернуться.