Владимир Имакаев - Тайны прошлого

— Мне он нужен совсем по другому делу, которое не имеет ничего общего с планами Бога, но на твоем месте я не был бы так уверен в своей защищенности. Ради своих человечков Он иногда делает исключения. Поверь мне, столько жертв, как в Египте не было принесено нигде, и все же он забрал своих, не взирая ни на что, только потому, что Он — Бог.

— И я БОГ!!! И ТЫ!! — повысил голос Арбахан. — Или ты смирился с мыслю об аде? Нет, если буду гореть там, то заберу с собой как можно больше, и никто мне не помешает.

До глубины ямы доносились только обрывки спора двух монстров, по-другому назвать их было сложно. Одна из фраз заставила светиться глаза Виталика. Он стал рыскать в кармане мокрых, грязных и подранных брюк.

— Что ты ищешь? — Ирина поняла, что родился какой-то план, и она хотела быть частью его.

— То, что намного сильнее ножа, — он был несказанно счастлив, нащупав в кармане маленькую бутылочку с елеем.

Он достал ее и быстро открутил пластмассовый колпачок.

— Как царь и священник, по обетованию Бога Саваофа и во Имя Господа нашего Иисуса Христа, провозглашаю это место предназначенным для святости и Славы Божьей. В подтверждение помазываю эту землю елеем, как символом печати Божьей.

И он смело налил в руку примерно половину содержимого и провел ладонью, по обрывистому склону, после чего опустил руку в воду и течение, взявшееся невесть откуда , понесло этот символ вокруг всего рва.

Князья тьмы прекратили спор, уставившись во внезапно просохшее небо. Подул ветер, и тяжелые тучи, как бы нехотя, стали расползаться по сторонам.

— Вот тебе и мальчишка, — усмехнулся Киранез, — пусть его приведут сюда, мне надо с ним поговорить.

— Нет, теперь ты его не получишь. Я его убью своими руками, ты же знаешь, что у меня с этими святошами свой разговор.

— Неужели твоя месть никогда не нажрется?

— Пока существуют такие, как он, — кивнул в пропасть Арбахан, — она никогда не угаснет!!! Тем более, теперь я понимаю, почему Он направил сюда отряд ангелов — Он дорожит этим отпрыском, этой мелюзгой. Убив его, я очень рассержу Большого Святошу.

Жрец понимал, что Арбахан был не только агрессивным, но и ужасно тупым духом, а это делало его очень уязвимым.

— Ты прав. Есть такая игра — шахматы. Пешка сама по себе маленькая и слабая фигура, но, дойдя до предельной черты, она может стать ферзем, и тогда я бы не хотел встать на ее пути. Его лучше убить сейчас, но прежде мне нужна от него одна вещь и я заплачу тебе за твое терпение. А после удалюсь.

— Заплатишь? Чем же? Всезнающий жрец разве не знает, что мне не нужны деньги?

— Знаю, поэтому предлагаю тебе нечто другое, что отыскать было довольно нелегко.

— И что же это?

Жрец улыбнулся, поняв, что наживка проглочена, и дал знак своему водителю.

Станислав вышел, все еще недоумевая, как мог так резко прекратиться дождь, подошел к задним дверям и вывел таинственную незнакомку. Слегка придерживая под руку, он повел ее по ужасно опасной сосне-мосту.

Жрец ждал этой минуты, чтобы увидеть лицо старого воина, которое несомненно изменится при виде выкупа.

— Что это? Женщина? Ну да, я не против с ней порезвиться, тем более, что у меня молодое и выносливое тело… Пацана с двумя приятелями за какую-то бабу продать? Ты меня обижаешь.

Киранез знал, что Арбахан может говорить, все что угодно, пока не увидел самого главного. Жрец принял ее из рук Станислава и подвел почти вплотную к воину, все еще отказывающемуся от сделки.

— Ну, как знаешь, — сказал жрец и рывком сорвал паранджу и вынул кляп, затыкающий рот.

От увиденного в Сашином лице дух побледнел и попятился назад. Вся его гордость и юродство куда-то пропали.

— Где ты ее нашел, в каком миру? — еле выдавил он.

— Правда похожа? — жрец наслаждался победой. — В одном африканском племени. Немудрено, что похожа, ведь она далекая родственница твоей супруги.

— Давно ты знал о ней? — Арбахан набрался смелости и коснулся кончиком пальца темного лица девушки, как две капли воды похожей на его убитую жену.

Он боялся, чтобы она не растворилась в воздухе и не вернулась обратно в свой светлый мир, куда дорога ему была навсегда закрыта. Он знал эти глаза. Такой же испуганный взгляд был у его любимой, когда он со своей армией громил их деревню. Такие же мягкие, словно пружинки и черные как расплавленная смола волосы. Розовые губы, которые дарили жгучие поцелуи любви, от которых он навсегда забывал о войне и смертях. Ради нее он готов был бросить все еще тогда. И сейчас он отдаст все — лишь бы прожить с ней до конца отпущенных дней. Пусть даже он уйдет после этого туда, где прописана его проданная душа, и будет гореть в вечном огне, но сейчас он мог думать только о ней.

— Я знал о ней два года, но не знал, что ты вновь на свободе.

— Бери все что хочешь, только скажи, что это не только тело…

— Нет, только тело. Если ты хочешь получить ее дух, то я могу помочь тебе, но не раньше, чем ты поможешь мне.

Арбахан отдал приказ и поднятые ветром молодые прислужники ринулись вглубь рва, пролетев над головой Станислава, непонимающего, что происходит. С виду это было безумством: лысый агент, имени которого он не знает, ведет переговоры с малолетками, которые плевать хотели на законы гравитации. Один из мальчишек, возомнив себя главным, вырядился в побрякушки из серебра и золота и командует, одной рукой поглаживая девушку, явно неподходящую ему по возрасту.

— Станислав, пойдем, мне нужна твоя помощь, — сказал жрец, уходя с этого острова на другой берег, где из ямы достали трех обессиливших, но не потерявших надежду на спасение ребят.

— После того как я уеду, ты можешь их убить.

— А как же ее душа? — Арбахан хотел всего сразу.

— Убьешь, тогда и приходи, а пока наслаждайся тем, что есть, — посреди дороги он обернулся и кинул в недовольную морду Арбахана, — да, кстати, ее зовут Карла, хотя ты можешь называть ее как угодно.

Брендон приоткрыл глаза, пытаясь понять, куда же он попал на этот раз. Окружающая обстановка не вдохновляла. Голые кирпичные стены, едва забеленные известкой, вызывали сочувствие своей убогостью. Все, что украшало эту халупу — бронированная дверь, выпирающая труба с краном, из которого регулярно вырывалась холодная капля воды… Маленькое отверстие с чугунной решеткой, которое и было единственным источником света, довершало картину тюремной камеры.

Матрац, на котором лежал Брендон, был ужасно сырым, а три подраных одеяла невыносимо пахли плесенью. Пружинная кровать, на которой он размещался со всей этой ветошью, прогнулась почти до пола, и при каждом движении издавала пронзительный противный скрип.

Усилия, направленные чтобы вспомнить то, как он здесь очутился, были совершенно напрасны, так как последнее, что осталось в его памяти, это он сам, а точнее тот, кто превратился в него. «Скорей всего, — размышлял он — живая и расплывающаяся лицо-маска, которую Гаров поддерживал стимулирующим уколом, была сделана из того же материала, что и труп-клон, найденный на военной базе.