Ирина Когр - В погоне за тенью

Под конец урока она всё-таки не выдержала и вызвала Бессонова к доске, потребовав рассказать стихотворение, которое задавала выучить наизусть в прошлый раз. У Саши был ужасный акцент, звучавший смешно. Иногда Гадюка его даже передразнивала, чем вызывала смех у Коляна и его друзей. Если с грамматикой и переводом у Сани было всё в нормально, то произношение у него было ужасное. Ну и ладно, у каждого свои таланты. Но Гадюка просто не могла не прокомментировать способности моего друга:

– Бессонов, революционер ты недоделанный, лучше б ты английский учил вместо того, чтобы по крышам скакать.

Гадюка просто не могла сдержать свой ядовитый язык. Я напрягся, понимая, что Саня сейчас ответит что-нибудь не то и опять будет скандал. А нам ещё и контрольную писать на следующем уроке. Однако Саня промолчал. Только недобро зыркнул на Татьяну Николаевну, но спорить не стал.

На втором уроке англичанка сказала убрать учебники в рюкзаки, после чего раздала задания и чистые листы. В целом контрольная не показалась мне такой уж сложной, но Саня явно запаниковал. Тогда я придвинул свой бланк ответов к нему, чтобы он списал. Как назло, это заметила англичанка и тут же пресекла:

– Лесков, пересядь на последнюю парту. Быстро!

Мне пришлось встать и оставить Саню одного. Задания были несложными, и я его быстро с ними справился. Но я волновался за друга, поэтому постоянно отвлекался на него, наблюдая. Он долго сидел над чистым листом, и у меня сердце уходило в пятки от страха за него. Потом Бессонов всё-таки начал что-то очень быстро писать. Доделал работу он за несколько минут до звонка.

Англичанка быстро собрала работы и решила проверить их прям при нас. Она вызывала каждого ученика к учительскому столу, при нём проверяла его работу и сразу же ставила оценку в журнал. Так дошла очередь и до Саши:

– Бессонов, иди ко мне!

Саня на негнущихся ногах подошёл к англичанке, немного неловко сел на стул рядом с учительским столом. Я вдруг почувствовал очень сильное волнение. Казалось, весь класс затих, наблюдая. А Татьяна Николаевна начала черкать что-то в листке Бессонова. Судя по всему, дела там были совсем плохи. Я уже очень живо представил, как англичанка говорит, что поставит Саше тройку, как он, понурый, бредёт собирать свои вещи. Но Татьяна Николаевна вдруг резко подняла голову, глаза её словно остекленели. Не знаю, показалось мне или нет, но она смотрела куда-то за моего друга, словно сквозь него, и на лице у неё застыл страх. Я не мог понять, что так испугало учительницу, но еще больше меня удивило то, что остальные наши одноклассники вообще ничего необычного не замечали и занимались своими делами.

– Бессонов, пять! – вдруг отчётливо произнесла англичанка как ни в чём не бывало. На лице не было и следа того ужаса, который я видел буквально несколько секунд назад. Я на всякий случай ущипнул себя за руку, но ничего не изменилось. Я видел счастливое лицо своего друга и не знал, радоваться ли мне. Я был в недоумении, не понимал, что случилось и почему англичанка вдруг стала такой адекватной, не побоюсь этого слова.

– Лесков! – окрикнула она меня. – Долго я тебя ещё ждать буду?

Я вздрогнул и будто бы очнулся. Мне пора начать сомневаться в объективности реальности. Что-то в последнее время слишком много странных вещей происходило. Может, я начал сходить с ума? Эта мысль казалась почти разумной. Ведь не может же в самом деле существовать та ерунда, которая мне постоянно мерещится?

Англичанка была в своём репертуаре и едко прокомментировала мою работу. Я про себя всё удивлялся, почему же она с Саней так спокойно себя вела. Тогда еще подумал, что нужно будет обязательно расспросить Бессонова, что вообще произошло. После долгих придирок Татьяна Николаевна меня отпустила, поставив пятёрку в журнал.

Я вышел в коридор, где меня ждал Саня. Вместе мы сели на стулья около кабинета английского языка: нужно было подождать Антона. Бессонов выглядел очень довольным и сиял как начищенный пятак.

– Всё, Дима, меня не отчислят из школы! – гордо заявил он мне, болтая ногой.

– Сань, а что ты сделал? – поинтересовался я. – Как ты пятёрку получил?

– В каком смысле? Ты думаешь, я эту оценку нечестно получил?

Мне оставалось только скептически хмыкнуть. Не то чтобы я был такой уж правдоруб. Даже ботаничка Марина и то иногда списывала со шпаргалок. Я в этом ничего такого ужасного не видел. В школе был негласный закон: учителя на самом деле наши враги, и побеждать их можно любыми способами. Так что даже заучки списывали и хитрили. Мне просто было интересно, что же произошло около учительского стола.

– Ладно, я её загипнотизировал, – вдруг признался Саня, а я вытаращил глаза от удивления. Я всегда знал, что Саня – необычный мальчик, но никогда не думал, что он владеет гипнозом.

– Как Гудини? – живо поинтересовался я, а Саша гордо кивнул. Мы совсем недавно вместе смотрели фильм про него, и тут такое совпадение. – А где ты этому научился?

– Меня к психиатру же водили, а он умел гипнотизировать. Мы с ним подружились, и он меня тоже научил. Это несложно.

Я прикинул в голове, что, наверное, неплохо обладать такой способностью. Можно ничего не делать, просто говорить учителям ставить хорошие оценки, а самому заниматься более интересными вещами.

– А ты всех так гипнотизируешь? – решил уточнить я. Вроде бы оценки ему ставили за то, что он в чём-то шарит, а не просто так. Если бы Саня ничего не знал и просто так получал пятерки, это было бы нечестно.

– Нет, впервые получилось! И вообще, ты никому не говори про это. Хочешь, я тебя тоже научу?

Конечно же, я был только за. Полезное, между прочим, умение. Мне тогда в голову даже не пришла мысль, что Саня мог меня просто обманывать, на ходу придумывая объяснения случившемуся. Тоху всё не выпускали, англичанка продолжала обсуждать с ним контрольную. Он был её любимчиком, и она ему никогда не грубила. Даже было обидно, что мы такой чести не удостоились.

– Подними руку! – скомандовал мне Саня, вскочив со стула с встав напротив меня. Он прищурился, напряжённо вглядываясь мне в глаза. Я не знал, что чувствуют гипнотизируемые, и всё ждал, что я вдруг начну двигаться против собственной воли, но ничего такого не происходило. Тогда я решил сделать вид, что у Саши всё получилось, и поднял руку.

– Опусти! – приказал Саня, и я так и сделал. Бессонов вдруг так обрадовался, будто бы и не ожидал такого результата. У него даже глаза загорелись.

– А давай ты теперь тоже попробуешь свои способности, – вдруг заявил он. – Я уверен, что они у тебя тоже есть.

Я не хотел разочаровывать друга. Если у меня и была способность, то только одна: влипать в дурацкие истории и притягивать всяких придурков вроде Коляна. Но сейчас можно было и подыграть, мне не жалко было.