Даниил Свиридов - Илларион

Раскаленный панцирь цинизма, от которого рикошетом отскакивали идеи и мысли, защищал нарциссическое царство Сибиллы от посягательств на его суверенность. На мгновение защита ослабла, критика ступила за стены бастиона и вошла во внутренний двор, где убеждения и взгляды девушки сновали по улочкам сознания в собственном темпе. Однако же перед замечаниями Айзека они покорно расступились и уважительно освободили дорогу к сердцевине мировоззрения Сибиллы, библиотеке накопленных знаний и опыта, чтобы впустить в них человека, помогающего владычице обрести заветное бессмертие. Сибилла жадно проглатывала каждое оброненное Айзеком слово, его наставления укрепляли решимость в начинании, краеугольным камнем уложенного в основание всеохватывающего чувства благополучия и успеха. Тот солнечный испанский день, потрясающий обед с двумя бокалами вина и мучительное ожидание, в котором Сибилла, подобно школьнице, поглядывала на Айзека как на учителя, проверяющего домашнюю работу прямо у нее на глазах, перевернули новую страницу в жизни ведьмы и броским, претенциозным почерком вывели лаконичный, но гениальный эпиграф новой главы.

После разбора полетов женщина вновь наполнила пустые бокалы. Не привыкшая выражать настроение обычными человеческими способами, она все же проявляла признаки воодушевленности: слегка изменился тон, движения обрели игривость, в глазах появился блеск самодовольства. Затем попросила Айзека рассказать ей подробнее о том, как он писал первую книгу. Ей, как человеку, норовившему незамедлительно присоединиться к цеху писательского ремесла, было любопытно узнать о нюансах профессии из первых уст.

Внимать этапам писательского становления Сибилла решила из бассейна, сняв с себя домашнее платье и представ перед гостем в одних трусах. Сложив руки на деревянном бортике, Бладборн не давала Айзеку расслабиться и пыталась удержать его у темы вопросами и уточнениями. Айзек неоднократно наблюдал Сибиллу дефилировавшей перед ним в костюме Евы, но каждый раз для него это было чем-то само собой разумеющимся: особенностью нрава, изюминкой своевольного характера, отголоском подавленного в детстве эксгибиционизма, пассивной формой соблазнения, побуждавшей к созерцанию прекрасного женского тела. Сложно скрыть, что Айзеку импонировала столь ненавязчивая обольстительность, однако в тот момент, взирая с высоты лежака на собеседницу, на витиеватые блики от воды, бегавшие по ее лицу, на татуировку, черной тенью выплывавшую со спины на сильные плечи и шею, его мучила страстная жажда, неуемный зуд любопытства, перераставший в одержимость. Он был обязан узнать всю правду о Сибилле Бладборн.

Как только ведьма наплескалась в бассейне она вылезла и пробежалась по внутреннему дворику глазами в поисках полотенца. Не обнаружив его в поле видимости, прихватила со стола грязные тарелки и направилась в дом, оставляя за собой дорожку из мокрых следов. Айзек проводил Сибиллу взглядом, не в силах отказать себе в лицезрении огромной детализированной татуировки на ее накачанной спине. Раньше писателю приходилось видеть ее обнаженной лишь в темное время суток, что мешало подробно разглядеть то, каким сильным и рельефным телом обладала новоиспеченная коллега. Видимо, до того, как включить распитие спиртного в свое ежедневное расписание, Сибилла немало времени уделяла спортзалу. Шоу прервали гудки в динамике телефона – Айзек звонил заместителю.

– Привет, Айз, – донесся голос с другого конца линии.

– Привет, Феликс, – отзеркалил Айзек, посматривая на холл, в стенах которого исчезла Сибилла. – Слушай, друг, тут такое дело… – негромко начал он, а затем снизил громкость до еле слышного шепота: – Последи за Джейн.

– Что? – заместитель решил, что неправильно расслышал друга.

– Говорю, последи за Джейн, что тут непонятного-то?

– Последить?! Ты в своем уме? Как ты себе это представляешь?

– Доверься мне, друг. Я потом тебе все расскажу. Просто последи за ней, хорошо?

– Господи , – укоризненно произнес Феликс. Айзеку не надо было видеть друга в тот момент, чтобы знать, что он недовольно потирает переносицу. – Хорошо-хорошо, Айз. Я попытаюсь ее найти, но ты должен мне все объяснить. Иначе людей, обвиненных в преследовании, станет на одного больше.

Дозвониться до младшей Бладборн не вышло – ее телефонный счет был таким же дырявым, как и ее голодные кеды. Феликсу пришлось проявить смекалку, чтобы отыскать злюку, но эта задача оказалась куда легче, чем многое другое, о чем просил его Айзек. Парочка запросов в поисковике, несколько звонков в испанские организации по ивент-менеджменту, и выяснилось, что ближайшая контора – в ней и подрабатывает Джейн своим огненным мастерством – находится в Сан-Себастьяне. Было легко догадаться, что девушка под прикрытием факира шпионила за Айзеком и Сибиллой на недавней светской вечеринке. «До чего же настырная злюка, – подумалось Феликсу, – проникнуть на закрытую вечеринку в составе цирковой труппы – да она и правда отшибленная».

Улицы еще прятались в тенях домов, когда Феликс вышел из отеля и, скорчив недовольную физиономию в предвосхищении бессмысленной поездки и в целом бессмысленного дня, чуть-чуть, буквально на миллиметр ослабил узел галстука на шее. Темно-синий «Вольво» издал приветственный писк, когда Феликс нажал на кнопку разблокировки. Автомобиль, лично выбранный Айзеком, за рулем которого он провел от силы километров двести, превзошел ожидания заместителя и служил ему верную службу, не вызывая никаких нареканий в адрес производителя. И все же, глядя на скромненький «Вольво», он кривился перед избирательной скупостью друга. Прояви Феликс большее упрямство тогда, в аэропорту Осло, сейчас мог бы разъезжать на роскошном породистом железном коне под стать его финансовому достатку. «Эх, Айзек, вечно мне приходится поступаться своими предпочтениями в угоду твоим», – поймал себя на мысли заместитель, получая картонный стаканчик с кофе и завернутую в бумагу булочку из рук баристы.

По пустому шоссе дорога заняла не дольше получаса, и Феликс, жонглируя булочкой, кофе и автомобильным рулем, не успел прикончить свой завтрак до прибытия в Сан-Себастьян. Последний кусочек булочки Феликс закинул в себя, когда закрывал дверь «Вольво», а кофе допивал уже в офисе перед сияющим сотрудником ивент-агентства, принимавшим Феликса как самого уважаемого клиента изо всех, с кем ему приходилось работать. Улыбка парня была шире, чем линия горизонта, открывающаяся с пика Эвереста, и превращала его глаза в дугообразные щелочки. Как только уголки губ опускались до нейтрального уровня, парень становился менее доброжелательным только по той причине, что выглядел так, словно ночевал в офисе и проснулся две минуты назад, как раз перед визитом англичанина. Феликс догадался, что, по всей видимости, он разбудил парнишку телефонным звонком по городской линии.