Валерий Иванов - Копье Судьбы

– Я тут егеря вашего встретил, фамилия Скороходченко… да… сейчас дам…

Валиев протянул рацию.

– Матвеич, ты? – раздался в трубке голос главного лесничего.

– Так точно, Леонид Станиславович! – отрапортовал Скворцов.

– Почему на связь не выходил?

– Батарея села…

– Нарушители где?

– Я за ними до сумерек шел, пришлось в лесу заночевать. С утра девицу удалось задержать, веду ее на заставу…

– Взял деваху-то? Молодцом. А у нас тут такой кипиш! Милиции понаехало, на Голом шпиле куча трупов, вывозить нечем…

– Понял. Мои действия?

– Веди задержанную на заставу, там штаб организовали…

– Слушаюсь.

– Отбой.

Сергей вернул Валиеву рацию.

– Убедились теперь, Рустем Мустафаевич?

– Ты меня откуда знаешь?

– А вы у меня на заставе с Виктор Викторовичем бывали, да, видать, меня не помните, сильно были подшофе.

– Тебя сейчас мать родная не узнает, – усмехнулся Валиев, возвращая «егерю» удостоверение. – Как считаешь, куда он пошел?

– На Абдугу, тут другой дороги нет. – Скворцов за ремень поднял с земли «Зауэр». – Поймайте этого паршивца. Удачи вам.

– Не уйдет, бывай.

Валиев набросил винчестер на плечо, потащил прочь пса. Волкодав веретенообразно встряхнулся, разметав ошметки пенной слюны, взбитой во рту артиллерийским лаем, и потрусил на цепи за хозяином.

Еле слышно – щелк… щелк… – это Скворцов взвел курки и вскинул ружье к плечу, целясь уходящему охотнику в спину. Шутник!

…гром выстрела перевернул долину – охотник рухнул, пес шарахнулся, обнюхал неподвижного хозяина, взорвался лаем навстречу подходящему чужаку…

Скворцов на вытянутой руке вставил дуло в бешено грызанувшую пасть.

!!!Бханг-чхуанг!!! – громогласно чихнуло ружье.

Пронзительный визг раненой собаки ветвистой молнией расколол синь небес – у азиата была отстрелена нижняя челюсть, кровь била струей.

…И-и-И-и-и-и-И-и-и-и-иИИИИИИИИИИиииииииииииии…

Даша зажала уши в ознобе, огромными глазами следя за происходящим зверством..

Раненый азиат рвался на цепи, норовя дать деру от страшного незнакомца, неспешно перезаряжающего ружье, – мощный зверь тянул так, что мертвый его хозяин проехал по дерну около метра…

Истошный визг всверливался в череп, током пронзал душу.

… И-и-и-и-и-и-и-и- А! – А! – А! – и-и-иИИИИИИИИИИИИИИИАв-ав-ав-ав…

Глухо – сквозь наушники ладоней – грохнул выстрел.

Когда Даша усилием лицевых мышц разжмурила веки, азиат лежал на боку, с купированной морды в сухую землю стекал бордовый кисель.

Скворцов обыскивал убитого охотника.

– Налегке шел, ни харчей, ни курева, – выругался он, отхлебывая воды из чужой фляги. Слил себе в руку, умылся и утер лицо пучком сухой травы, протянул флягу через плечо. – На, попей.

Фантомный визг собаки все еще перекатывался над притихшей, колеблющей пучками белесого ковыля, шалфея, репейника и крапивы долиной. Даша машинально приняла тяжесть фляжки в руку, пить она не могла. Голова кружилась на скользкой грани потери сознания.

Скворцов вынул валиевский бумажник, пересчитал банкноты, спрятал деньги в карман, нащупал в штанах убитого связку ключей на черном брелоке с рельефной буквой «W», в бушлате обнаружил плоскую флягу с коньяком, встал, принялся мочиться тут же, рядом.

Камуфляжная спина Валиева, кучно продырявленная между лопаток, напитывалась изнутри кровью. Ветер лохматил белую с рыжими пятнами шерсть на собаке.

Даша шептала с остекленелыми глазами: «Ты даун, Скворцов, даун…»

Он заправлялся, подрыгивая тазом.

Надувая жилы на горле, она закричала – в этот плывущий зной, в эту спину с капюшоном ветровки, в пропотевший затылок, передавленный засаленной кромкой егерского кепи.

– Он УХОДИ-И-ИЛ!!! Пусть бы себе шел! Зачем было стрелять – в спину?!

Скворцов повернулся – она осеклась.

В размазанной мороси собачьей крови он был как в гриме спецназа. На месте глазниц синели круглые вздутия – такие оставались у деда после банок, вскрытые наискось ланцетом, чтобы выпустить дурную кровь…

Он вообще не был сейчас похож на человека.

Сквозь человечье лицо проступила – бугрясь шишками и гематомами, – харя потустороннего существа, сквозящего в рыжем кустарнике осенней щетины карстовыми полостями ноздрей, щерящего в оскале известняковые камни зубов…

«Кто это? – прошелестело в голове у окоченевшей Даши. – Это не Скворцов…»

В щели распухших глаз – темно-янтарными зрачками, – вглядывался в нее пришелец из иных миров – такой же дремучий и свирепый, как эти первобытные, медведями залегшие в спячку крымские горы…

– Фамилия!

– Ча-ча-чья фа-фа-милия?

– Твоя фамилия!

– Жу-жукова… зачем тебе? Перестань меня пу-пу-угать, пож-жал-л-л…

У Скворцов цвет даже глаз поменялся, стал темно-янтарным с багровой поволокой лютости.

– Отвечай быстро, боец Жукова, ты за кого? За меня или за этих тварей, которые гоняются, чтобы нас поубивать?!

Даша хватала ртом воздух, она никак не могла продохнуть пробку в бронхах.

– Я за тебя… – тряскими губами выговорила она, – конечно, я за тебя! Ты только не… не волнуйся… я просто не ожидала, что ты в такой драйв войдешь… и я… испугалась… собака так визжала… жесть просто…

Заполучив покорность женщины, «Скворцов» смягчился.

– Запомни, кругом враги и наши дело правое. Ты их разговоры по рации слышала?

Они по нашу душу прилетели, едрен-корень. Тут и так слишком до хера любителей нас убивать, а мы их, значит, отпускай? Нам его винтарь и патроны ох, как сгодятся. На, хлебани, – зверочеловек свинтил колпачок с плоской фляжки и силой заставил девушку сделать пару глотков коньяку. Сам отпил, причмокнул – «хорош шнапсик» – зарутил крышечку, спрятал фляжку и подал Даше воняющий порохом «Зауэр» со следами зубов на дуле. – Во, грызанул, зверюга! Валиевского винтаря я себе заберу, его передергивать надо, тебе трудно будет. Смотри, защелка, видишь? Как отстреляешь два патрона, нажимаешь ее, переламываешь ствол, вынаешь отстрелянные гильцы, вставляешь новые, и снова готовА к стрельбе. Ау, очнись! Куда смотришь?

– На тебя…

– И шо? Страшный?

– Жесть… – проскрипела Даша. – «Джиппер-скриппер»…

Ей вспомнился американский сериал «Охотники за монстрами» с девушкой Кадене в главной роли. Кадене умела превращаться в монстра. «Вот бы стать таким получеловеком, полу монстром, мечтала когда-то Даша». А Скворцов, видать, умел…

Кряхтя, нагнулся он к лежащему ничком Валиеву, взялся за треккинговые ботинки для горных восхождений «Scarpa Kailash».

– Бери собаку, войлоком потащим, схоронить их надо во-он в той посадке, чтоб с вертолета не увидали…

Даша делала, что он говорил. Она была немного не в себе. Ружье стукало ее по затылку, когда она тащила за лапы собаку – кровь из пасти азиата прокропила тропинку в сером порохе пересохшей земли. Мертвец, которого волок Скворцов, вытянутыми руками затирал следы, с лица его свалились солнцезащитные очки и остались лежать в борозде. Аккуратно, чтобы не перемазаться, Скворцов стащил с мертвого азиата строгий ошейник, смотал цепь и спрятал в рюкзак. Но то, что он сделал потом, потрясло Дашу.