Елена Ликина - Кудеса для Евы

Ева разом вспотела и расстегнула шубейку.

– Да что ж ты делаешь! – Матрёша выхватила коробок и быстро задвинула крышечку. – Сказано было – не смотри! Вон, проняло как! Красная вся, глазюки разгорелись!

– Я их проучу! Они пожалеют!.. – забормотала Ева.

– Ты обороты-то сбавь! Не приваживай смутью !

– Нет её. Сбежала.

– Прям. Рядом невидимкой крутится, выжидает, когда в кондицию войдёшь. Тогда и выпьет!

– Что выпьет?

– Энергию, силу. Назови как хочешь. Ненависть организм подточит и всё, хана.

– Как вы не понимаете! – не могла успокоиться Ева. – Меня предали! Обманули!

– Всё понимаю. Сама попала. Рассказывала уже.

– Вы не договорили.

– Да?.. – удивилась Матрёша.

– На телефон отвлеклись…

– Далеко ли намылились, девки? – из переулочка вывернул незнакомый дедок с хворостиной.

– Прогуливаемся, Семён. Воздухом дышим.

– Дело нужное. – одобрил дед. – Я вот тоже на моцион вышел.

– А хворостина зачем?

– От вихревых отбиваться. Совсем ошалели к ночи, безобразники.

– Бывай, Семён. Некогда нам.

– Гляжу ты ресницы присобачила, – поддел дед. – Прямо щётки! Впору полы мести.

– Смейся, смейся, – отмахнулась Матрёша. – Сделаюсь знаменитой – по-другому запоёшь.

– Это кто ж с тобой? – дед прищурился на Еву. – Товарка по замыслу? Иль Анькина смена?

Но Матрёша проигнорировала вопрос, обогнув деда, потянула Еву к одному из ближайших домов.

– Вы не договорили, – снова напомнила Ева. – Про предательство…

– Да что говорить. Перехватила у меня мужика одна персона. Приворотом к себе привязала. Как бычок на верёвочке за ней ходил, совсем от чувств одурел…

Приворот! – возликовала Ева про себя. Как она сама не сообразила, как не вспомнила про него!

– Даже не думай! – Матрёша словно мысли прочитала. – Штука страшная! Сделать – сделаешь, да только шибко после пожалеешь.

Домик бабы Они напомнил Еве пряник в глазури. Маленький и ладный, выкрашенный бело-голубой краской смотрелся он до того красиво, что захотелось поскорее войти.

– Давай, давай, – подтолкнула к калитке Матрёша. – Не тормози. Двигайся.

Перед самым крыльцом тропинку перед ними перебежал кто-то вроде большой собаки – мигнул на опешившую Еву красными фарами глаз да потрусил мохнатой копной в глубь двора.

Над головой прокричали тоскливо и пронзительно, столкнули с краешка крыши пушистый снег.

Ева шарахнулась и без стука ввалилась в узкие сени. Давно позабытый из детства аромат окутал её тёплым душистым облаком – похоже пахло у бабули в деревне, когда та затевала пирожки. Ева совсем не помнила их вкуса. А вот запах остался с ней навсегда.

– Напекла, Оня! – довольно пробормотала Матрёша. – Словно почувствовала гостей.

Тихо прошелестел телефон, Матрёша поморщилась, но нажала на кнопочку, процедила недовольно в трубку:

– Чего надо?

Ева не стала прислушиваться к разговору, чуть приоткрыла ведущую в комнату дверь.

– Измучилси я! – послышалось через щель. – Присыпаю на ходу!

У занавешенного окошка за столом помещался знакомый котяра, обеими лапами заталкивающий в себя то ли сметану, то ли густые сливки. Хозяйка дома возилась у печи, тащила из духовки широкий противень, щедро заполненный свежевыпеченной сдобой.

– Дай пирожочка! – потянулся к противню кот. – Страсть, до чего хороши!

– Вот подостынут, тогда и угостишься, – баба Оня ловко накинула на выпечку светлое льняное полотенце.

Дворовый почесался и смачно зевнул.

– В спячку тебе пора. Зачем противишься природе?

– Нельзя мне в спячку! Лук и чну клетник просватает!

– Коли суждено такое – не сможешь помешать.

– Кажный день он там отираетси! Пользуетси моментом, что хозяев нема.

– Я с Аннушкой только сегодня разговаривала. – вздохнула бабка. – Недавно ведь уехали, а я уже заскучала.

– По чём болтали?

– По скайпу. Придумали же люди чудо-аппарат! Вот где волшебство да магия!

– По скайпу! – возмутился кот. – Ты и без него с ней связатьси могла. По блюдечку иль по тарелочке.

– Правда твоя. – согласилась бабка. – Только по этому самому скайпу быстрее да сподручнее выходит.

Кот завозился, почесал встопорщенную бородёнку.

– Как они там? Что рассказывают?

– Тоже скучают. После Крещения планируют домой.

– После Крещения? – всплеснул лапами дворовый. – Да что ж так долго-то?

– Надо родителей уважить, погостить немного. И Ладушка мала слишком для силы своей, вот и увезли от греха. Тёмное время отступит, тогда и назад.

– То верно, кроху зимой поберечь следует! – кот протяжно зевнул и пригорюнился.

– В спячку тебе надо! – повторила бабка. – У меня в кладовой с лета перина да подушка травами набиты. Прожарились на солнышке, легче пуха теперь. Хорошо на них спаться будет. Как на облаке. Прилёг бы, покемарил. А там и весна…

– Не хочу! Стольки годочков через ту спячку проворонил! Да и спадарыню опасаюси без пригляда оставить.

– Ну, как знаешь. Сейчас пирожки отдохнут и станем чай пить. Ты какой, деточка, любишь больше – чёрный или на травках? – бабка внезапно обернулась к двери и поманила Еву. – Проходи, присаживайся к столу.

– Здравствуйте. – Ева неловко улыбнулась в ответ. – Извините. Я не хотела подслушивать.

– Да мы ничего тайного не обсуждали. Родню вспоминали и только.

Сбросив полушубок, Ева осторожно разместилась рядом с дворовым.

– Что таращисси? – недовольно взмяукнул кот. – Отлипни от меня, липучка городская.

– Я – липучка? – возмутилась Ева. – Сам меня притащил, я не просила!

– Не толкласи бы под лапами, не попала б под пыльцу!

– Всю пыльцу потырил, представляешь? – пожаловалась от дверей Матрёша.

– Мне надо было. Я за стихами летал, в эту… как ея… библи о т и ку.

– Верни меня обратно! – Ева затеребила кота за пушистую шерсть.

– Не тронь шубейку! – взревел тот. – Всю красу повыдергаешь!

– Перестану, если пообещаешь вернуть!

– Не могу. Звездная пыльца вся вышла! – повинился кот. – Придётси подождать, пока Матрёша новую нацедит.

– Легко сказать! – хмыкнула Матрёша. – Думаешь, просто это? Воду надо на ночь под звёзды выставить. Да так, чтобы отражение поймать. После выпарить всё, со стеночек соскрести осадок. На печи подержать нужный срок. Только тогда пыльца в силу войдёт. Чтобы ладонь наполнить – несколько заходов предпринять нужно. Оченно трудоёмкая работа.

– А проще нельзя никак нельзя? – спросила Ева. – На автобусе или на машине?

– Можно и проще, но не тебе. – Матрёша повернулась к бабе Оне. – Смутью она притянула, заглянула в коробок!

– Деточка! – ахнула Оня. – То-то я гляжу, неспокойная ты. Будто в разладе с собой находишься. Уедешь – смурь разъедать изнутри станет, всю жизнь твою перепортит.