Леди Дракнесс - Когда сказки превращаются в кошмары. Часть 2. Феечка

Я так увлеклась бездумным созерцанием десятков кабелей, тянущихся в темноте туннеля и выхватываемых из его мрака лишь фарами и освещенными окнами поезда, что не сразу обратила внимание на вставшего напротив меня мужчину. До меня, наверное, целых пол-остановки не доходило, что я у этой двери стою не одна. Тем не менее, все же осознав, что в стекле двери мчавшейся по туннелю электрички мое отражение больше не одиноко, я задумчиво оторвала взгляд от «пейзажей», мелькавших за окном, и обратила свое внимание на образовавшегося рядом со мной человека.

Это был парень лет двадцати семи, смугловатый, с коротко подстриженными седыми волосами и седой трехдневной щетиной на лице. Невысокого роста, одетый в потертую кожаную куртку коричневого цвета, синие джинсы и ковбойские сапоги. Славянской внешности. Лицо было и симпатичным, и не запоминающимся одновременно. Выглядел он чуть устало.

«Тоже, наверное, день тяжелый», – сочувственно подумала я и посмотрела ему в глаза. Ох, лучше б я этого не делала.

Его радужка была изумрудного цвета, цвета зеленки, которая растеклась у него по радужке, затронув и роговицу. Должна сказать, что растекшаяся по роговице глаз зеленка вызывала у меня сложные эмоции. Преобладали оторопь и удивление. При этом, судя по всему, никаких неудобств или проблем со зрением у мужчины это не вызывало. Он стоял и спокойно смотрел на меня, пока я, чуть наклоняясь вперед (любопытство у меня всегда брало верх над всеми прочими чувствами), внимательно изучала этот феномен.

«Биоробот, – решила я. – Отправлен в наш Мир с важной миссией. Потому готовился в спешке, на скорую руку. Вот и лоханулись с глазами», – пришла я к выводу, выпрямляясь.

Должна заметить, что пока я удивленно-бесцеремонно изучала объект, парень и бровью не повел. Стоял как вкопанный. Ни один мускул не дрогнул на его лице. «Точно робот», – еще раз пришла я к выводу.

Поезд прибыл на очередную станцию, дверь открылась, и мужчина не спеша покинул электричку. Я пораженно смотрела ему вслед, прижавшись лбом к холодному стеклу. Следующая станция – пересадочная. Моя. Мне еще предстояло перейти на другую ветку.

Выйдя из вагона, я размышляла о встрече с этим странным субъектом и была этому крайне рада. Поскольку размышлять о начале этого вечера не могла себе позволить. Боялась истерики. Не думать же ни о чем было делом крайне трудным. Ко всему изнутри меня все еще трясло. А презрительно-косые взгляды окружающих очень злили и возмущали, добавляя к истерике ноты злости и обиды. Так что желание поистерить было временами просто непреодолимым. А тут такое переключение внимания. И так кстати! Прям – подарок Судьбы!

Я двинулась по бетонному проходу на другую станцию. Еще пара остановок, и я почти у цели.

Ноге в рваном, чавкающем и хлюпающем при каждом движении мокром ботинке было сыро, холодно и неприятно. Остальному организму, впрочем, было не лучше. Хотя в метро я все-таки немного согрелась и подсохла. Что придавало оптимизма и заставляло рваться вперед – к теплой комнате, горячей ванне и еде в холодильнике. Посему я целеустремленно двинулась по глухому бетонному проходу.

Впереди шла высокая худенькая девушка. Одетая в канареечного цвета пальто, перетянутое на талии широким кожаным поясом; в черной, с большими полями, фетровой шляпке на голове и лакированных полуботиночках на высоченной шпильке, она смотрелась оригинальным ярким пятном на фоне однотонности окружающих. Ее маленькие руки в черных кожаных перчатках ловко держали изящную дамскую сумочку.

Цок-цок-цок – стучали ее каблучки по плитке пола. Хрю-шмяк-ням-плюх – вторил им мой ботинок. Мы вышли на платформу. Девушка полуобернулась ко мне: вороньего крыла волосы, легкой волной уложенные в прическу, большие василькового цвета глаза; прямая спина; маленький, чуть вздернутый нос; ровная загорелая кожа; дорогая ( уж в этом мы, женщины, разбираемся) неброская косметика на лице. При виде меня на ее кукольном личике мелькнуло пренебрежение. Она искоса осмотрела меня, гордо вздернула точеный подбородок и отошла подальше.

На платформе, кроме нас двоих, никого не было. Стояла тишина. Наконец послышался шум идущего поезда, и электричка показалась из темноты туннеля.

Остановка. Двери открылись, и я шагнула внутрь, машинально скосив глаза на девушку. Та сделала шаг к краю платформы и… Чьи-то полупрозрачные щупальца схватили ее за ноги и, резко дернув, с силой втянули под вагон. Двери закрылись. Поезд тронулся. Я, остолбенев, застыла как изваяние: «Мне все приснилось? Или глючит? А девушка вообще была? Ее утащил кто-то? Или она спокойно едет в электричке? Это вообще ЧТО?!»

Ответов не было. Были только полумокрая, уставшая, голодная я, стук колес, пустой вагон и мир, переставший быть знакомым.

Поезд тронулся и въехал в туннель. Мерно застучали колеса, замелькали темные стены, протянувшегося под землей сооружения, сливаясь в одну сплошную черноту.

Электричка набрала скорость и полетела вперед по узкому, замкнутому пространству, состоящему из бетона и проводов. И в этот момент что-то полупрозрачное с наружной стороны вагона прыгнуло на дверь. Та слегка прогнулась под тяжестью сущности (как обозвала я про себя это непонятное нечто), но выдержала. Снаружи раздался режущий слух, скрежещущий звук по железу. Я на всякий случай отошла и встала в середине вагона, подальше от дверей. Разум отказывался воспринимать реальность происходящего, но инстинкт самосохранения вопил об объективности ставшего вдруг опасным и новым окружающего пространства.

Поезд дернулся и притормозил – мы подъезжали к станции. Что-то отпрыгнуло от двери, растворяясь во мраке туннеля. Электричка затормозила у края платформы.

Следующий перегон мы миновали без эксцессов. Поезд прибыл к нужной мне станции.

Одной в пустом, мчащемся в темноте вагоне было неуютно. Но вот покидать его, переступая черную полосу-границу, щель между вагоном метро и платформой, зная, что можешь быть схвачена и втянута под поезд неизвестно кем или чем, было просто страшно. Но и оставаться в вагоне было как страшно, так и глупо. И потому, сделав судорожный вдох, я опрометью прыснула из вагона, стараясь как можно выше и быстрее перепрыгнуть черную щель, отделяющую меня от края платформы.

Оказавшись в середине ярко освещенного вестибюля станции, я наконец выдохнула с облегчением. И заковыляла к эскалатору, ведущему вверх. В город.

Темнота ночного города резко контрастировала с ярким бело-голубым светом метро. Свет фонарей лишь обозначал некий переходный коридор между тьмой и светом. Сделай из него шаг в сторону и окажешься в мире тьмы.

Я брела по пустым улицам, окруженным спящими домами с темными провалами окон (большинство людей уже спало), освещенным лишь неярким светом фонарей да фарами изредка проезжающей мимо машины. Мои шаги гулким эхом отдавались во дворах-колодцах, освещенных только отблеском, в принципе, существовавшего в городе и Вселенной света.