Анна Артюшкевич - Бабушка

Радинский встал и молча подошел к божеству. Внимательно осмотрел, повернулся к друзьям:

– Рука статуи действительно в другом положении, что нереально: она же из сплошного массива! И с места сдвинулась.

Голос его был сух, взгляд – серьезен и цепок.

– Сам посмотри, – сказал он Якову.

Тот минут пять исследовал артефакт. А когда вернулся к столу, лицо было бледным.

– Борис прав, – Яков налил себе коньяку и залпом выпил.

Часы пробили дважды.

Все растерянно смотрели на статую.

– Издеваетесь? Разыгрываете? – голос Натальи прозвенел жалобно, как у ребенка.

– Если бы, – буркнул Яков. – Давайте перебираться в гостиную…

– Погоди, – Родион отодвинул рюмку. – Я эту заразу изучил до сантиметра, пока вез. Яша, у тебя есть рулетка, ручка и лист бумаги?

Спустя пару минут он напоминал портного, снимающего мерки с заказчика. Обмерив скульптуру, сказал:

– То, что она по-новому расположилась в пространстве, – вижу невооруженным глазом. Почему – понятия не имею. Если бы кто-то сказал, – не поверил бы: статуя выточена из сплошного массива. Шарниров у нее нет. Глаза светиться не могут. И если мы их спишем на нервную перегрузку Ксении, то другой факт неоспорим: положение рук и самой фигуры – изменилось, я в этом клянусь головой. Боря, сними ее с разных точек, зафиксируй положение относительно других предметов.

– А массив деревянный? Ты уверен?

– Лара, не знаю. Мне так сказали.

Пока Радинский снимал скульптуру, еду и напитки перенесли в гостиную. Борис посоветовал:

– Яша, запри на ключ кабинет, ради Бога, а то мало ли чего… И, вообще, лучше бы тебе дома не оставаться.

– Сдурел?! Все это научно объяснимо!

– Лично ты можешь объяснить? Нет? Тогда о чем речь?

– Я у него поживу, – успокоил всех Родион. – Но экспертизу провести нужно: может, не случайно бразильцы от скульптуры избавились? Да и яшкин отец на этом настаивал.

– А кто проводить будет? – тихо спросила Ксения. – Если официально, и статуя окажется «непростой», – у нас могут быть большие проблемы…

– Что ты имеешь в виду? – резко повернулся к ней Родион. – Что значит – «непростой»?

– Может, тебя надули или что-то перепутали, и это секретная техническая разработка? А мы знаем, кто претендует на подобные вещи: силовики. И свидетели им не нужны.

Родион хотел рассмеяться, но, взглянув на Бориса, передумал. А тот потер виски и твердо сказал:

– Во-первых, о скульптуре – никому! Потому что в словах Ксении есть резон. А, во-вторых, я завтра пришлю экспертов – ученых. Это профи высшего класса, и если будет, что сказать, – они скажут.

– А потом стукнут, куда надо, – резюмировала Наталья.

– Не стукнут. Ребята трудятся в негосударственной исследовательской структуре и стучать им резона нет. Они окажут личную услугу мне. Я же в долгу оставаться не привык, и они это знают.

Он бросил взгляд на часы:

– Надо же: забежал ненадолго по одному поводу, а тут – такой сюрприз из Бразилии! Яша, положение статуи желательно периодически проверять, но один в кабинет не ходи. Если изменения будут серьезные, – сразу звони. Ты еще дверь не запер? Я возле идола гавану оставил…

Вернувшись, Борис бросил на диван сумку Ксении, забытую в кабинете, и приказал Якову:

– Запирай!

Тот вопросительно посмотрел на него.

– Сдвинулась, – и Борис принялся раскуривать сигару.

– Да это Каменный гость какой-то, – пробормотала Лариса.

И ледяной страх коснулся каждого своим незримым крылом.

Квартира измеряется не метрами, – квартира делится на пространства. Одно заполняется памятью из шкатулок, альбомов и книг, другое откликается на смех, нежный шепот, хлопок шампанского…

Так утверждал покойный Вершаль.

Его кабинет был пространством в пространстве – Золотой Ладьей в синем море. Там пахло кожей от кресел, старыми книгами и горьковатым сигарным дымом… В нем плели паутину из волшебных историй духи с далекой Кубы. Духи оживали, когда Вершаль открывал коробки с сигарами. Он их приручал, а потом рассказывал истории ребятишкам. В кабинете было тепло и уютно. И незримой нитью из ящика стола тянулся аромат кубинского шоколада, который осязали лишь дети.

А сейчас в кабинете поселился дух чуждый и непонятный. И вопрос стоял так: выдержит Ладья или нет?

И вопрос стоял по-другому: впишется ли он в схемы знаний, собранные в умах бывших детей и отличающиеся от привычных? Схемы, которые собирал сам Вершаль? Сработает ли воображение, без которого схемы мертвы? Воображение, сотканное из рассказов Вершаля и переходящее в интуицию?

– Я буду краток, – сказал Борис, – и подробности опущу: слишком много времени потрачено на скульптуру. Ксения, тебе фамилия Португальская о чем-нибудь говорит?

– А разве есть такая фамилия?

Радинский мигнул Якову. Тот открыл коробку из-под сигар, извлек фотографии и пачку писем, перетянутых ленточкой.

– Взгляни, узнаешь ли кого-нибудь?

На снимке хохотали еще молодой Вершаль и красивая женщина. Они обнимали Якова с Ксенией, которым было лет по пять. Или чуть меньше.

– Конечно, узнаю. Всех, кроме женщины. А кто это?

– Это и есть Португальская, – сказал Радинский. – Ксения Португальская, – и тебя назвали в ее честь. Взгляни: вы действительно очень похожи!

Ксения перевела недоумевающий взгляд на Якова. Лариса с Натальей с любопытством изучали фото.

– Не смотри на меня так, я ее тоже не знаю, – пожал плечами Яков.

– Странно, – заметил Радинский, – поскольку вы себя помните чуть ли не с младенчества, – этим хвастались ваши родители.

– Хватит туман напускать, – кто она?

– Твоя родственница.

– Моя?!

– Да, и ты в детстве с нею часто общалась.

– У нее был роман с моим отцом, – вмешался Яков, – очень серьезный роман, судя по письмам. И они собирались пожениться, когда мать умерла. Но что-то не срослось.

– Что не срослось?

– Понятия не имею. Они вместе работали в экспедиции в Бразилии, – что-то связанное с древними божествами индейцев. Потом отца отозвали, а она осталась. С тех пор следы ее затерялись.

– Какой экспедиции?!

– Археологической.

– Но ведь твой отец – скульптор и архитектор!

– А по первой профессии – археолог.

– Удивительно, что вы оба ее не помните, – задумчиво сказал Борис. – Словно кто-то изъял у вас фрагменты памяти, связанные с этой женщиной.

– Все это очень интересно, – Наталья отложила снимок, – особенно для Ксении, но какое отношение…

– Прямое, – перебил Борис. – Убитая дама и есть Ксения Португальская. Археолог, которого на протяжении десятилетий разыскивали по всему миру наши спецслужбы. Поэтому и такой интерес к ней со стороны разных структур. В том числе, почему-то – со стороны военных.