Маргарита Кристэль - Храм Крови. Легенды Пурпурного Города

– И в судьбу ты тоже веришь? – спросил пораженный Крис.

– Да, отчасти. Но что такое судьба? Когда человек рождается, звезды находятся в определенной комбинации, предопределяя некоторые черты его характера и самые значительные события, которые с ним произойдут. Остальное зависит от самого человека, от тех самых заложенных черт. Кому-то везет – его характер идеально подходит для того, чтоб жить так, как ему хочется. Но чаще всего приходится много работать над собой. Да и что такое «как хочется»? Кому-то может захотеться так, отчего сотням других будет плохо. А все потому, что души в нем почти не осталось.

– То есть ты считаешь, люди поступают плохо с другими людьми, потому что у них нет души? – спросил Кристиан.

– Все не так просто. Если человек все еще жив, значит, какая-никакая душонка в нем сидит. Другое дело, жива ли она, осталась ли в ней та искра, которая была зажжена при его рождении. Свобода выбора на самом деле подчиняет нас, делая рабами своих страстей и заставляя забыть о душе. Так что судьба не такая уж плохая штука. Я просто верю, что всегда возможны несколько вариантов развития событий. Например, сейчас мы сидим с тобой на этом кладбище, хотя наша встреча является случайностью. Возможно, события начали развиваться так только потому, что кто-то очень сильно этого захотел.

Кристиан вздрогнул. Ему снова показалось, что Кристабель читает его мысли.

– Думаешь, я этого захотел?

– Думаю, да.

– Откуда ты знаешь, чего я хочу?

– У тебя глаза, как у кошки.

Кристиан не знал, что значили эти слова, и никак не мог подобрать правильный ответ на них. Кристабель тем временем продолжила:

– Давно я не встречала в Мертвом квартале таких, как ты. Да и не только в Мертвом квартале. Если ты хочешь сохранить свою душу такой же незапятнанной, как сейчас, то беги от меня. Пока все не зашло слишком далеко, у тебя есть возможность сказать «нет».

– Все уже зашло слишком далеко, – едва слышно проговорил Кристиан. – Ты сейчас говорила про свободу выбора, но у меня ее нет. Как только я увидел тебя, поговорил с тобой, у меня не осталось возможности сказать «нет». Ничто не заставит меня отказаться от тебя. Я был обречен с самого начала. Может, это тот случай, к которому подходит выражение «от судьбы не уйдешь».

– Если я твоя судьба, то тебе не очень повезло, – горько усмехнулась Кристабель.

Кристиана ранила эта усмешка, но тот факт, что она не пыталась отрицать очевидного, не делала попыток уйти, приободрил его.

– Я ничего не могу тебе обещать, – продолжала Кристабель. – Я живу одним днем и не знаю, что будет завтра. Сейчас я с тобой, и мне не хочется уходить. Я знаю, что рассуждаю как законченная эгоистка, поэтому подумай еще раз, надо ли тебе все это.

– Ты, кажется, не поняла, – ответил Крис. – В отличие от тебя, я уверен в том, что и завтра, и послезавтра буду хотеть лишь одного – видеть тебя, говорить с тобой, быть с тобой. Я откажусь от тебя, только если ты сама попросишь меня об этом.

– Договорились, – улыбнулась Кристабель, заглядывая ему в глаза.

Все его тело вдруг охватил трепет от сладкого чувства, вызванного тем, что он находился так близко к этому прекрасному божеству. Кристиан закрыл глаза, нашел в темноте руки Кристабель и нежно сжал ледяные пальцы. Он поднес к своему лицу ее изящные ладони и начал согревать их дыханием.

Кристиан мог бы сидеть так до утра. Да что там до утра, хоть до скончания времен. Он зарылся лицом в чудесные мягкие волосы Кристабель, пахнувшие ягодами и дымом. Никогда в жизни не ощущал он такую близость ни к одному человеку. Он чувствовал себя настолько защищенным и укрытым от всех бед, что не понимал, как жил раньше, рассуждал о чем-то, считал себя взрослым и во всем разбиравшимся, не познав этого чувства. Внутри него поселился какой-то дурацкий оптимизм, что все будет хорошо.

Постепенно из его головы исчезли все мысли. Он знал только, что никогда не забудет этой ночи. Есть такие моменты в жизни, которые остаются в памяти навсегда. Кристиан перестал рассуждать, он только чувствовал. Чувствовал надежность, покой и наслаждение. Никогда до тех пор не испытывал он эти чувства одновременно.

Это была лучшая ночь в его жизни. Все те ночи, когда он сидел в своей комнате, глядя в окно и чувствуя непонятную тоску и томление по чему-то заведомо несбыточному и далекому, были лишь предисловием к ней. Все те одинокие часы, проведенные в, казалось, химерических мечтах обрести что-то ценное, что-то такое, что останется с ним навсегда, были платой за то счастье, которое он испытывал сейчас, – близкое и осязаемое, но в то же время такое хрупкое и от того еще более драгоценное.

Он осторожно вставил один наушник в ухо Кристабель и включил плеер, в котором продолжала играть Katatonia. Грусть исчезла из его сердца, но он решил, что музыка любимой группы – самый подходящий фон для такого момента.

– пел меланхоличный голос, и глаза Кристиана увлажнились, потому что эти слова как нельзя лучше выражали его чувства и мысли, – он действительно ждал Кристабель всю жизнь. Во всех прочитанных книгах и просмотренных фильмах он видел ее образ, который всегда витал над ним, погружая бытие в сумрачную тень своих черных крыльев. Он искал эту тьму, которая слилась бы с его собственной, с его одиночеством и страхами. Он искал этот холод, который соединился бы с его собственным, с его оледеневшей в вечной тоске душой. Теперь, найдя все это, он знал, что минус на минус дает плюс, и только рядом с такими же тьмой и холодом, его собственные смогут превратиться в свет и тепло, которых хватит для того, чтобы согреть их обоих.

Крис, Тэйн и Анж проводили вечер в «Серебре и метале». Сидя за своим любимым столиком в углу, они пили пиво. Разговор крутился вокруг Кристабель. Через час после открытия она пожаловала и сама. Подойдя к ним и поздоровавшись, она села на свободный стул рядом с Кристианом. Тот испытал двоякое чувство. С одной стороны, сердце затопила горячая волна отчаянной радости. С чувством облегчения он подумал о том, что она больше не скрывается от него. И еще ему было очень приятно, что она сама к ним подсела. Естественность и простота в ее поведении не могли не вызывать симпатию. Она вела себя как всякий, встретивший здесь знакомых.

Однако, как ни странно, это-то и задело его. После проведенного на кладбище вечера он ожидал от нее какого-то особенного волнения, того будоражащего восторга, который теснил его собственное сердце и который он едва мог скрывать. А она была мила и спокойна, как будто между ними никогда и не было задушевных разговоров, объятий в темноте и трогающей сердце духовной близости. Но он не хотел все портить, не хотел признаваться даже самому себе, что его обижает эта ее изящная сдержанность. В конце концов, может быть, она не из тех, кто привык проявлять свои чувства на людях. Может быть, она стесняется его друзей, учитывая ее слова о том, что она закрытый человек, которого тяготит общество.