Галия Трушечкина - Грёзы. Проклятие Василины

Сергей выпрямился и махнул старушке рукой:

– Мы уже закончили.

Он подтолкнул Васю к машине, но она всё медлила, переводя взгляд с безликого, который с вновь вернувшейся неуклюжестью пытался подняться с земли, на бегущую к ним старушку.

Не успев осознать, что делает, Вася шагнула к Грёзе и попыталась придержать её за локоть, помочь встать. Но подоспевшая старушка с силой оттолкнула Васю, чуть не повалив на снег:

– Оставь нас в покое! Он мой! Сашенька, поднимайся…

Вася попятилась, с ужасом глядя, как старуха помогает Грёзе подняться и заботливо отряхивает его от снега, поглядывая на них с Сергеем с абсолютной ненавистью в глазах.

Нет, в глазе, одном. Второй был весь затянут белой пеленой!

Не сводя с этой жуткой картины взгляда, Вася шагнула к машине, чуть не споткнувшись о брошенную старухой бутыль, и запрыгнула на переднее сиденье. Сергей тут же тронулся, и старый домишка вместе с его страшными обитателями остался позади.

Васю била нервная дрожь. Произошедшее казалось ей какой-то чудовищной ошибкой. Всего этого просто не могло быть с ней!

Сергей молча вёл машину, неотрывно глядя на дорогу. Затем спросил:

– Ты поняла, что я хотел тебе показать? – его голос звучал очень устало.

– Я не уверена, – призналась Вася, нервно кусая губу и стараясь не смотреть на дядю лишний раз.

Сергей вздохнул. Затем заговорил, медленно подбирая слова:

– Все подробности ты узнаешь позже. Сейчас тебе нужно знать всего три вещи. Первая. Грёзы – это не люди. – Дядя посмотрел на Васю и улыбнулся, немного виновато. – Они ничего не чувствуют, им плевать, что с ними происходит. Может выглядеть, что это не так, может казаться, что перед тобою человек. Но это всего лишь… иллюзия. Грёза.

Вася вспомнила, как безликий старик повалился в снег, и очень осторожно спросила:

– Ты уверен? Это точно так?

– Точно. Я проверял.

Вася медленно выдохнула, сложив губы трубочкой – это всегда помогало ей успокоиться.

«Он ничего не чувствовал. Слава Богу…»

Сергей тем временем продолжал говорить, вновь мягко улыбаясь:

– Второе. Какими бы страшными Грёзы тебе не казались, вреда тебе они причинить не смогут. Они подчиняются таким, как мы, безоговорочно.

Вася удивлённо моргнула. «И мне, что ли, тоже?»

– Это сложно уложить в голове, – призналась она. Подумав, нерешительно добавила: – И всё же мне показалось это… немного жестоким.

Сергей затормозил на светофоре и повернулся к племяннице, слегка нахмурившись:

– Как я уже сказал, Грёзы ничего не чувствуют. – Помедлив, он добавил: – Если это и было жестоко, то разве что по отношению к той старушке. Да и то… Не стоит ей так относиться к своей Грёзе, словно это человек.

– Своей? – Вася похолодела.

– Да. Ты видела её глаз? Так вот, это третья вещь, которую тебе стоит знать. – Теперь Сергей смотрел на Васю неотрывно, в его голосе зазвучал непривычный нажим. – За всё, что связано с Грёзами, обязательно нужно платить. Старуха заплатила глазом за то, что создала ту Грёзу. Я тоже заплатил кое-чем за те приказы, – с видимой неохотой закончил он, вновь поморщившись и коснувшись своего виска.

Вася вконец растерялась и отвернулась к окну, собираясь с мыслями. Дождавшись зеленого сигнала светофора, Сергей вновь тронулся, и вскоре они свернули на грунтовую дорогу, ведущую за город.

Наконец Вася тихо спросила:

– Всё же зачем? Зачем ты это сделал? Я бы поверила тебе на слово…

Сергей усмехнулся:

– Глупо пытаться словами убедить ребенка, что у него под кроватью нет монстра. Особенно, – глаза дяди в зеркале заднего вида весело блеснули, – если монстр там действительно есть. Ты и твоя мама для меня – самые близкие люди, Василина. Мы давно не виделись, но это всегда будет так. – Она уставилась на дядю, затаив дыхание. – Для тебя я залезу под любую кровать и покажу, как справляться с монстрами. Покажу, что тебе больше не нужно бояться.

Вася почувствовала подступающие к глазам слёзы и отвернулась к окну, боясь показать, как глубоко её затронули слова Сергея.

«Я могла только мечтать о таком… А теперь, когда нашелся тот, кто понимает меня, я не знаю, что сказать!»

Голос Сергея всё гладил её по спине, нежно и ободряюще:

– Такие, как мы, не боятся Грёз, Вась. Мы создаём их. И только мы ими управляем.

Машина свернула с дороги к высокому металлическому забору и затормозила у ворот кирпичного цвета. Сергей что-то набрал в смартфоне, и ворота разошлись в стороны, позволяя автомобилю въехать в просторный двор дома. Вдоль дороги возвышались покрытые снежной глазурью можжевельники, а сам дом, к которому подъехала машина, был двухэтажным, светло-оранжевым с белыми колоннами.

– Ты тут живёшь? – изумилась Вася. Домик бабушки по сравнению с этим особняком казался спичечным коробком, в котором по какой-то странной ошибке живут люди.

– В том, чтобы быть Творцом Грёз, есть свои плюсы, – подмигнул ей дядя, припарковавшись напротив больших деревянных дверей дома. Озадаченная Вася вышла из машины и последовала за Сергеем, отряхивая с сапожек тут же налипший на них свежий снег с дорожки.

За дверью её встретил просторный пустой холл. Наверх вела старинная кованая лестница, поблескивающая отполированными по центру ступенями.

Сергей снял пальто, оставшись в тонком сером свитере с треугольным вырезом, и кивнул в сторону приоткрытой двери, из-за которой доносились чьи-то голоса:

– Раздевайся, разувайся. – Дядя, не расшнуровывая ботинки, выскользнул из них и переобулся в потертые кожаные тапочки. Он весь сиял от предвкушения. – Я пока поговорю с остальными и поставлю нам чай. Зеленый или черный?

Он по-юношески стремительно скрылся за дверью, не дожидаясь ответа.

– Зеленый, пожалуйста, – растерянно сказала Вася ему вслед. Затем медленно, невольно прислушиваясь к голосам из-за двери, сняла пуховик и повесила его на чугунную вешалку. Нашла под стоящей рядом скамеечкой пушистые серые тапочки своего размера и с благодарностью нырнула в них ногами, уставшими от каблуков.

Сзади кто-то шумно вздохнул и причмокнул. Обернувшись, Вася вздрогнула и сделала шаг назад, чуть не сбив с вешалки свой пуховик: к ней, медленно клацая когтями по паркету, приближалась собака.

Наверное, собака.

Когда-то это был золотистый ретривер, поседевший от старости. Но сейчас…

У него не было глаз. Не было даже намёка на них, только густая шерсть на гладком лбу, плавно переходящая в вытянутую морду! Но, казалось, псу это совсем не мешало видеть. Большая лохматая голова покачивалась, следя за движениями Васи, а собачий хвост неуверенно вилял, приветствуя гостью.

Вася сглотнула. Она любила собак, но то, что стояло перед ней сейчас, пугало до дрожи своей неправильностью. Вспомнился недавний сон, в котором у Димы не было половины лица…