Илья Колдин - Тайник Лешего

Данил и Савва сидели за низкой партой в небольшом, но уютном классе, расположенном на первом этаже их корпуса, непосредственно под комнатой вожатых. Федя разместился позади товарищей, вежливо попросив разрешения у девочки из своего отряда разделить с ним рабочее пространство, на что та, не задумываясь, согласилась.

Перед ребятами, напротив прохода между двумя рядами, стояла доска на железных стойках, оснащённая полочкой для мелков, а слева от неё – угловой учительский стол с необходимыми педагогу принадлежностями.

Через единственное окно класс заливало ярким солнечным светом, и Осипов прятался от слепящих лучей за широким плечом друга.

Плотно отзавтракав перловой кашей с маслом, бутербродом с сыром и какао напитком, “Искатели” вернулись в корпус, где спустя час начался кружок моделирования, куда записалось десять детей: девять мальчиков и одна девочка.

Пришедшим сюда раздали по набору для сборки планёра. В него входили такие элементы из фанеры, как фюзеляж, крылья, стабилизаторы и киль. Также на партах обнаружились флаконы с клеем ПВА и молотки с гвоздями.

Преподаватель, зрелый облысевший мужчина с белоснежными усами, объяснял всё довольно нудно, иногда ссылаясь на схему готового изделия, выведенную белым мелом на доске. От тихого монотонного голоса учителя многих клонило в сон, однако Данил слушал с интересом. Он вникал в каждое слово и силился подробно запомнить озвученные инструкции и рекомендации.

Педагог неторопливо поднялся из-за стола и взял в шершавые руки фюзеляж будущего планёра:

– В принципе, как Вы, ребята, наверное, заметили, за Вас сделали основную часть работы. Детали прошкурены и их края закруглены. Пропилы в местах крепления стабилизаторов, крыльев и киля на фюзеляже уже присутствуют. Что собственно остаётся нам? Ничего сложного! Смотрите и повторяйте. Хочу заострить Ваше внимание на том, что сборка сей модели должна проходить без перекосов. Они влекут за собой неспособность Вашего планёра летать так, как ему полагается. Ну, приступим…

И мужчина стал показывать детям последовательность действий.

Осипов кропотливо пыхтел над набором, в точности воспроизводя манипуляции учителя. Он аккуратно надавливал на тюбик с ПВА, чтобы не переборщить и не залить вытекающей субстанцией фюзеляж. Нанося клей на ребро киля и в соответствующий пропил, мальчик плавно проталкивал деталь в корпус планёра, постепенно наращивая давление. Когда из щелей, образовавшихся между фюзеляжем и килем, лезло липкое вещество, Данил тут же протирал его салфеткой, стараясь не запачкать конструкцию. Те же операции ребёнок проделывал сперва со стабилизаторами, а затем с крыльями, прихватывая последние гвоздями. Вскоре у него имелся готовый, качественно выполненный планёр.

Бабурину же потребовалась помощь учителя, чтобы собрать свой. У него он получился не столь идеальным, нежели у друга, но пухляш радовался и ему.

Дубовцев, провозившись чуть дольше остальных, подошёл к товарищам и презентовал перекошенную и слегка заляпанную клеем модель.

После того, как все смастерили свои планёры, учитель похвалил детей и добавил:

– Теперь пора раскрасить Ваши творения! Вы вправе наносить абсолютно любые рисунки на эти замечательные изделия. Включите фантазию и дерзайте! Если кому-то нужны карандаши или фломастеры, обращайтесь ко мне!

Творческая деятельность закипела с новой силой. Дети увлечённо малевали на своих планёрах: кто-то черкал неказистые рисунки, кто-то – различные надписи.

Осипов же сплошняком закрасил крылья любимым цветом Дианы, розовым, а на одной стороне киля набросал разбитое сердечко. На фюзеляже он мелко вывел фразу “ В полёте за той, чей образ не оставляет меня равнодушным ” и рядом большими буквами “ ДД ”.

– Даня, что у тебя там? – полюбопытствовал Савва.

– Что непонятного во фразе “В полёте за той, чей обр…”? – принялся спрашивать Данил, однако очкарик перебил его:

– Да это-то понятно, хотя и не особо. Я про две буквы “Д”.

– Личное, – утаил Осипов и прикрыл ладонью место с надписью.

– Двуличное. С другом жалко поделиться?

– Не жалко. Просто ты будешь смеяться…все бы посмеялись.

– Даю честное слово, что даже не улыбнусь! – заверил Савва.

Данил пристально уставился на него и, немного поразмыслив, объяснил:

– “ДД” значит Диана Дейч.

– Что за Диана? – поинтересовался Бабурин.

– Девчонку у нас в отряде видел с длинными каштановыми волосами?

– Может и видел, – неуверенно ответил пухляш, пробубнив. – Для меня все одинаковые… Я вот сорта колбасы хорошо различаю. Варёная, полукопчёная. Докторская, сервелат…

– Короче, не суть. Та девчонка, Диана, моя одноклассница, – глубоко вздохнув, выложил Данил.

– И чего, типа она тебе нравится, да? Раз ты влепил её инициалы на свой планёр?

– Угу, – промычал Осипов и, убрав упавшие на глаза волосы, насупился.

– Прикольно, романтично, – заценил Бабурин.

– Только мне ли о ней мечтать?

– А почему нет? Нравится – признайся!

– Какой ты простой, Савва. Думаешь, это легко?

– Я никак не думаю. Главное не заморачиваться и кушать шоколадки, они вроде делают людей счастливыми!

– Спасибо за совет! – поблагодарил Данил и, продолжив рисовать, попросил. – Давай оставим данную тему?

– Ладненько! – кивнул Бабурин и, сняв очки с перемотанной изолентой дужкой, направил разговор в другое русло. – Назови свой любимый вкус чипсов “Русская картошка”, и я скажу тебе, кто ты…

16

В старой хижине, чья низкая крыша сделалась частью лесного покрова и заросла мхом вперемешку с густой травой, пахло сыростью и тухлятиной. От углублённого в землю влажного пола веяло прохладой и гнилью.

Свет сюда практически не проникал, но глаза мужчины адаптировались к темноте. Он отдыхал на срубленных им ещё вчера густых еловых ветках и смаковал кусок сочного свежего мяса. Когда одна порция оказалась съедена, дровосек выдернул воткнутый в мягкую почву топор и, пододвинув к себе коровью тушу, валяющуюся около его игольчатой ложи, отсёк лезвием орудия очередной ломоть, с коего закапала липкая кровь, оставляющая пятна на рубашке и брюках. Понюхав пищу, подозрительный тип положил её в рот и, смачно чавкая, принялся с наслаждением пережёвывать.

Незабываемый привкус и аромат крови пробуждали в нём какие-то животные инстинкты. Мерзавца ломило и трясло. Он горел желанием убивать, просто не мог по-другому. Этим рвением к насилию подонок по-настоящему гордился и считал своей великой целью служение Дьяволу. Его дедушка верил, что все люди – жалкие марионетки, пляшущие под дудку одного лишь Господина, Сатаны, и объяснял внуку, впитывающему слова предка подобно губке, насколько важно задобрить Дьявола, дабы после смерти попасть под его покровительство.