Илья Колдин - Тайник Лешего

Вскоре пискляво засвистел чайник, выпуская из носика струйки пара.

Капитан погасил конфорку и заварил себе крепкий лимонный напиток. Взгромоздив кружку на блюдечко, он вернулся с ней в спальню, уселся на краешек кровати и врубил телевизор, под чьё вещание употребил горячий чай.

Далее Алексей поплёлся обливаться. Залезши в ванную, милиционер задвинул плотную шуршащую шторку и только повернул вентили, как сквозь шум падающей воды, приятно массирующей тело, зазвонил телефон.

Нехотя выключив душ, он стянул сотовый с крохотной табуретки и прижал его к мокрому уху:

– Слушаю…

12

Со скрипом отворив тяжёлую деревянную дверь тамбура, Артём с Арсением прошли в свою родную школу, где им оставалось отмучиться всего лишь год.

Холл с пустующими стендами на стенах был абсолютно безлюдным, что ярко контрастировало с его же оживлённым видом во время учебных будней.

С краю за столиком сидела пожилая вахтёрша и, с завидной регулярностью смачивая кончик пальца слюной, перелистывала шуршащую газетёнку. Она практически утыка́лась в неё носом, периодически поправляя сползающие очки со свисающей цепочкой. На объявившихся парней женщина не обратила абсолютно никакого внимания, продолжая читать корреспондентскую бурду.

Впереди находился кабинет директора с широко распахнутой дверью. Из его чрева доносились громкие голоса преподавателей, нарушающие тишину. Сбоку имелся проход в длинный узкий коридор, куда и проследовали молодые люди.

По левую руку от них располагался гардероб, ограждённый стальными салатовыми прутьями, за которыми во всю длину стояли полуразваленные тумбочки. На них небрежно свалили занавешивавшие окна грязные гардины, наскоро снятые с карнизов.

Правее тянулись низкие скамейки. На одной из них Арсений увидел Полину, утопающую в объятьях своего двадцатитрёхлетнего ухажёра Сергея.

Сеня невольно помрачнел и, сдвинув кепку-арбузку набок, устроился подальше от сей парочки. Тёма, заметив тоску друга, ухмыльнулся и развалился рядом с ним.

– Брови не осыплются от столь сурового вида? – спросил Артём, ковыряясь указательным пальцем в зубах.

Арсений промолчал и ещё больше насупился, уставившись в серый бетонный пол, покрытый паутинкой трещинок.

– Окей, не отвечай. Мне всё и так ясно, – отмахнулся его товарищ.

– Чего тебе ясно? – резко и даже слегка грубовато рявкнул Сеня.

– Ты надулся из-за вон той дамочки, хохочущей со своим парнем, – спокойно пояснил Тёма.

– Слушай, отстань! Ничего я не надулся. Мы вообще-то сюда на отработку пришли, а не… – Арсений оборвал фразу и, вздохнув, покачал головой.

– А не что? Твои переживания из ушей скоро полезут! Кто-то втюрился и теперь бесится.

– Неверная догадка, – хмыкнул Сеня.

– Да брось ты, Буратино несчастный. Мне хоть не ври, имей совесть! Можно подумать, я совсем слепой…

– Полина…она хорошая девушка, но досталась какому-то идиоту. Погляди, он увивается вокруг неё, словно змей!

– С каких пор ты стал неравнодушным к чужим проблемам?

– Тебе самому происходящее глаз не режет?

– Ни капельки.

– Просто мне её по-человечески жалко!

– Подайся в волонтёры, им тоже всех жалко…

– Я серьёзно. Неприятно наблюдать со стороны, как она потакает этому куску дерьма, страдает из-за него. Разве не очевидно? Сергей ей пользуется, будто Полина какая-то вещь! Тискает, лапает…фу…

– Ей лучше знать. Если она до сих пор с ним, значит, действительно любит, – развёл руками Артём.

– У девчонок мода сейчас такая, поскорей влезть в отношения с парнем постарше. Горела желанием утереть нос подругам, вот только теперь приходится утирать его Серёже. Настоящими чувствами у них совсем не пахнет…

– Ну дык помоги даме в перестройке её скудного мирка, наполни его чем-то новым, завези драйва, – посоветовал Тёма.

– В смысле? – не догнал Арсений.

– В прогнившем коромысле! Попробуй добиться её, дурень! Завоевать! Сделай всё красиво, как истинный мачо!

– Во-первых, я в неё не влюблён… – начал Сеня, однако поймал взгляд Артёма, вскинувшего бровь. – Ладно, хрен с тобой! Прям в самую душу лезешь…да, нравится она мне! И что с того?!

– Загоняй с ней!

– Ты в сваты записался, а меня не осведомил, да? У неё вон, уже есть одно чудо в перьях, – констатировал Арсений и кивком указал на парочку. – Её бойфренд – Сергей…

– Сергей, – передразнивая, фыркнул Артём. – Не пельмень, подвинется!

– Я не собираюсь лезть в их отношения.

– Давай разберёмся. Тебе её до боли жалко и ты её любишь, но в то же время говоришь, что не планируешь рушить их отношения. Что-то я тебя не пойму, дружище! Тогда к чему обиды, сопли и унылые речи тайного поклонника? Коль на эту парочку тебе глубоко плевать, натяни на рожу весёлую улыбку, выбрось из головы весь мусор и радуйся жизни!

Сняв кепку-арбузку, Сеня отвернулся. Тёма легонько пихнул его в плечо и сказал:

– Не грузись! Я лишь хотел донести, что киснуть из-за всякой фигни не сто́ит, жизнь – она проще!

– И глупее…

Уши друзей уловили тошнотворные прощания влюблённых и вскоре, оставив Полину на прежнем месте, Сергей прошагал к выходу. Арсений неодобрительно посмотрел в спину отдаляющемуся быдлану и, выражая отвращение, поморщился.

По коридору эхом разнеслись шаги учителя, спустившегося со второго этажа. Цокая каблуками своих затасканных туфель, она направилась к ученикам.

Полина вскочила со скамьи и поприветствовала преподавателя.

Тёма с Сеней поднимать пятые точки не торопились, к чему лишние телодвижения?

13

Четвёртый отряд занял отведённое ему место на прямоугольной платформе близ крытой танцевальной площадки. Эту возвышенность, где давно вытоптали траву, окружали дорожки из парных бетонных плиток. В центре стояли две громоздкие колонки, а около них, держа в руке микрофон, суетился какой-то коренастый парень.

По обыкновению, Данил с Федей и Саввой затерялся позади всех и теперь приподнимался на цыпочках, чтобы увидеть хоть что-то сквозь частокол голов перед ним.

Количество детей росло с прибытием остальных отрядов, и вскоре наступила атмосфера полного хаоса.

Ребята напротив “Искателей” оказались самыми буйными. Они постоянно скандалили и выталкивали друг друга вперёд. Дошло до того, что один рыжий курносый паренёк с усеянным конопушками лицом запнулся об угол покорёженной плитки и, в падении ухватившись за плечо румяной толстушки, смачно упал вместе с ней на землю, после чего парочка зарыдала дружным дуэтом. Один – из-за ушибленного пальца на ноге, вторая – из-за содранных локтей и коленей. Осипов знал – подобное дурачество, как правило, добром не заканчивается. Оно продолжается до первых слёз.